Сегодня во второй половине дня, когда появились русские танки, экипаж одной из наших машин, выбравшись на башню, попытался перенацелить пушку. Когда мы вернулись, танк пылал, как спичка. Какой-то тип из штатских, прятавшийся неподалеку, поджег наш танк. Его, разумеется, схватили и бросили на горевший танк.

Вечером резко возросла активность русских как на земле, так и в воздухе. Ходят слухи, что мы в окружении вражеских танков. Дело дрянь! Но не впадать в панику и ждать!

27 июня

Всю ночь русские орудия (от 76,2-мм до 122-мм) колошматили наши позиции. Еще одна ночка без сна и покоя. К рассвету налетела целая стая русских истребителей, однако пользы от их стрельбы было мало – мы успели укрыться в траншеях. Машины виляли в воздухе, словно пьяные, – их кидало то вправо, то влево. А мы палили по ним, как сумасшедшие. Мы-то отлично понимали, что означают эти их выкрутасы – вынюхивают сверху, где наши позиции. Потом они либо подвергнут нас интенсивному прицельному обстрелу, либо явятся машины потяжелее и скинут на наши траншеи с десяток бомбочек. Поэтому нам было велено сменить позиции, что само по себе не так уж и просто – мы под обстрелом с воздуха.

Как и ожидалось, и нескольких минут не прошло, как появилась группа бомбардировщиков. В воздух метров на 40–50 взметнулись комья земли и дерна. Прямо к ногам шлепались раскаленные осколки. Но как внезапно все началось, так и закончилось. Наступила призрачная, нереальная тишина. Пожирающее наши нервы безмолвие, если не считать стонов раненых.

Чего ждать теперь? Третьей и четвертой волн, которые превратят наши позиции в месиво? Тянется минута за минутой тревожного ожидания, но ничего не происходит. Даже огонь противника и тот вроде затих. Какое-то время еще гулко тарахтит тяжелый пулемет, потом тишина. Что происходит? Почему бы русским не атаковать нашу компашку? Но вскоре последовал ответ: наши пехотинцы ускоренным маршем следуют к нам на подмогу (еле тащатся, ибо трудно передвигаться быстро, если ты уже успел набегаться до кровавых мозолей). Русские настолько учтивы, что решили уступить кусок территории нашим солдатам. Судя по всему, вот-вот будет перевернута еще одна страница!

28 июня

Утром прибывают остатки наших моторизованных подразделений и – что куда важнее – артиллеристы. Но самое важное из всего, разумеется, провиант. Прибывают и машины войскового подвоза. Значит, будет и горючее. Туго пришлось бы нам, если бы на момент атаки русских в баках наших танков оставались бы лишь капли бензина.

Наступаем, но никакого боевого соприкосновения с противником. Вражеские истребители постоянно донимают колонны нашего войскового подвоза, но вот сегодня на серьезные атаки отчего-то не решаются – видимо, потому, что с нами сегодня наши ребята из пулеметной роты. Любо посмотреть, как они своими спаренными пулеметами прочерчивают синее небо. Наши войсковые зенитчики утратили бы дар речи, если бы получили такие. Господа пилоты русских истребителей, уже очень скоро поняв, что к чему, разворачиваются и, злобно рыча двигателями, убираются восвояси. Но прощальный их залп из бортовых пушек обходится нам двоими ранеными солдатами.

29 июня

Утром выясняется, почему русские так поспешно убрались. Мы призвали на помощь группу украинских военнопленных, скрывавшихся в кустах. Они уже не имеют никакого желания продолжать с нами сражаться и куда лучше нас осведомлены об обстановке. И то, что они нам рассказали с характерными ухмылками, обрадовало нас. Русские окружены, и, поскольку кольцо окружения в районе Дубно довольно слабое, они приступили к сосредоточению сил для предстоящего прорыва.

В Дубно мы прибываем вечером ускоренным маршем. В городе ни одного неприятельского солдата. Раньше во второй половине дня русские после тщетных попыток удержать город оставили его. Перед тем как уйти, русские разрушили его. Сплошные руины. В городской тюрьме мы обнаружили груду изуродованных трупов.

Так называемая «проверка на дорогах» на мотоцикле с коляской едва не стоила нам жизни. Красные явно неплохо поднатаскали своих новобранцев по части огневой подготовки. Один из них попал в наш мотоцикл с тремя солдатами с дистанции в 150 метров. Выжившие имели все основания кувыркаться от радости. Нас спасли каски на голове, не надень мы их, нам точно бы несдобровать – шансы выжить были 3 к 100!

Уже в сумерках наша артиллерия обстреляла отступавших русских. Вместе с 9-й танковой дивизией мы продолжили преследование отступавших сил противника. Танки и в темноте занимают территорию. Мы следуем за ними, прикрывая фланги. Те, кому пришлось прикрывать фланги в войне с большевиками, поймут, что мы провели еще одну ночь без сна.

30 июня

Вопреки ожиданиям, ночь прошла спокойно, даже тихо, судя по нашим стандартам. Мы за минувшие дни успели привыкнуть к шуму и грохоту. Осколки кое-где иногда и посвистывают, да и малый калибр поднимает фонтанчики земли прямо у наших ног.

Адская сцена разыгрывается в 3 часа утра. Видимо, наши танки наткнулись на силы противника, хотя русских нигде не видно.

Солнце нещадно палит. Голова гудит от жары, еле шевелишь ногами и руками. «Старик» (фельдфебель), кажется, обладает способностью прочитывать наши мысли: «Кто больше не может сидеть у пушек, может прилечь и вздремнуть». Люди не обращают внимания, где находятся. Просто валятся на землю там, где стояли. Кое-кто в состоянии даже добрести до ближайшего сарая или амбара, там упасть на земляной пол и тут же отключиться.

Когда мы просыпаемся, дело идет к вечеру. В животе урчит. Воздаю хвалу нашему повару – Рудольф не покидает нас даже на передовой, и, хотя устал ничуть не меньше нас, все же, пока мы дрыхли, приготовил для нас знатную жратву – из свинины. Это встречено радостными возгласами, но вышестоящее начальство тут же обрывает их. Но видно, что повар весьма польщен нашей реакцией. Тут же принявшись за еду, мы даже позабыли о том, что вокруг сотни трупов.

Едва успели поесть, как произошло нечто ужасное. Снаряд из окаянного 122-мм орудия, которое систематически вело огонь по нам, угодил в отделение Франке. Когда облако дыма рассеялось, нашим взорам предстал кошмар. В этом хаосе среди разбросанных снарядных ящиков, искореженных обломков металла и луж крови лежали восемь трупов наших товарищей. Сам Франке сидел в траншее, наполовину заваленный землей, тупо взирая на ад кругом. Когда мы попытались отрыть его, он рявкнул на нас: «Что вам от меня нужно? Я останусь со своими ребятами!» Бедняга был явно не в себе. Вскоре он скончался. От кровопотери. Осколком ему отхватило руку. Жизнь комична – один-единственный русский снаряд разнес в пух и прах наш привал. И при этом – ни единого выстрела в ту ночь не прогремело!

1 июля

И это утро выдалось спокойным. Лежу на траве, гляжу в синее летнее небо. Крохотные белые облачка медленно тянутся на запад. К родным местам. От травы исходит резкий запах. Пчелы и шмели перелетают с цветка на цветок. Спокойствие ну совсем как дома. Розель, а помнишь, как мы с тобой любили летом выбираться на природу? Как ты тогда радостно и взволнованно рассуждала о жизни муравьев. Интересно, чем ты занята именно сейчас? В данный момент? Как я по тебе скучаю!

Возвращается группа разведчиков. С ними пленные. Большинство пленных раненые. Разведчики обнаружили несколько позиций противника. Большую часть пленных захватили на местной свиноферме, где они попытались укрыться.

Очень странное создание русский солдат. Нам, немцам, никогда его не понять до конца. С одной стороны, он невероятно добродушен, отзывчив, всегда готов прийти на помощь, гостеприимен. С другой – жестокий, не ведающий пощады.

Это – Россия! Кто в состоянии разобраться, что здесь происходит? Русский солдат – сильный противник, до последнего защищающий свою землю. Его бесстрашие не следует сравнивать с немецким солдатом, готовым с улыбкой на лице биться ради великой победы.