5 март.

По просьбе В.Левинского написал ему для вечера 8 Марта доклад. Это будет отдельный номер, с которым он выступит. Считаю нужным записать это произведение для «суда истории» в более поздние времена. («Доклад» – в Приложении 4 к Части 3-3).

9 март.

1. Письма.

2. Рахманинов.

3. Концерт в ТГИ.

4. «Наши достижения».

5. Postskriptum.

«Ещё одно – последнее сказанье, и летопись окончена моя».

1.

К 8 Марта написал письма: маме и Серёже – с поздравлениями (Серёжке – 10 лет), Маргарите Ивановне Завражиновой – студентке какого-то московского ВУЗа и соседке по родному городу (это всё, что мне о ней известно… письмо и являет собой попытку – узнать несколько больше…).

2.

Зачёт по матчасти артиллерии (122 мм. гаубица образца 1938г.). Майор Свергун: – Студент Рахманинов, назовите основные части затвора. – Рукоять… (это то, что было ближе всего к нему)… боёк (это следующая по близости деталь). – Ясно, Рахманинов. Ничего не выйдет. – Когда можно прийти? – Да теперь когда же? В воскресенье, наверное. Учите, учите – иначе никак нельзя. В воскресенье Рахманинов с товарищем по несчастью (зачётная сессия давно закончилась) пришёл в артпарк, разделся, разыскал тавот, закатал рукава рубашки и забил тавотом под ногтями, вымазал руки, лицо, брюки – весь «затавотился». Тоже сделал его товарищ… Всё это должно было, естественно, ошеломить майора, как доказательство рвения и прилежания в общении с гаубицей (образца 1938 г.). Это. возможно, так и было бы, но майор… не пришёл в этот день (возможно, он тоже знакомился… с другой «гаубицей» – своей ровесницей…). Мамам товарищей было что отстирывать. Зачёт всё же был проставлен. Сейчас собираем группу (человек 5) для поездки на практику в Воркуту: Вольдмер, Рахманинов, Юрочка Степанцев, Шаталов (гитарист), Сторов. Если попадём на одну шахту, «это будет номер, это будет цирк».

3.

8-го марта в ТГИ состоялся вечер, посвящённый 8-му же марта. Я обещал пригласить на оный Валентину Николаевну «со товарищи». 6-го я сходил в 13-ю школу (наш подшефный агитпункт) и узнал время концерта (без моего участия). За это профком в лице Нины Кузнецовой заплатил мне билетом и лекциями по рудтранспорту доц. Полежаева П.П. (я ходил во время лекции по рудтранспорту – пришлось упрашивать меня). Это билет № 1. Тася получила билеты на группу и с удовольствием отдала мне один… Это билет № 2. Левинский на вечере представлял всего 4 номера (он вёл конферанс): метро, романс, критика преподавателей за слишком «активное» участие в самодеятельности, доклад (приведён в Приложении). Первые три номера – из новогоднего конферанса, последний написан специально к этому вечеру. За это комитет ВЛКСМ дал автору и исполнителю по билету – это билет № 3, а Серж Коренков после ознакомления с конферансом был так восхищён, что в порыве умиления отдал мне свой билет – это № 4, в знак того, что не придёт на вечер, где должен был выступать с отдельным номером («Пожарница», Ардова).Но Валерка заклеймил его позором за ренегатство. 8-го утром я вкупе с Ритой оформил газету «Горняк» (факультетскую) и, как участник редколлегии, был удостоен чести получить… билет на вечер – это № 5. Приглашаемые могли теперь прийти на вечер солидным соединением, что они и сделали. Перед вечером, на специальной конференции было принято коммюнике относительно закупки алкогольных напитков – Валерка Левинский, Лев Евдокимов, его друг и аз – грешный (первоначально – 1 литр). В общежитии еле дождался единственного утюга… В ТГИ «имел нетерпение» – выпить ещё до концерта граммов 150. Конферанс имел громадный успех, концерт – в целом прошёл хорошо, собой я был недоволен: выпитая досрочно водка, привела к анархизму в звукораспределении. Создаёшь звук, не зная, куда его вывезет. Такая бесконтрольность, как и везде, мало радует, т.б. меня. Но зато это давало «громкость», и наши «тонкие» ценители были удовлетворены вполне, что я вскоре и узнал от представителей зрителей. После концерта собрались в буфете все с прибавлением Риты, Вали (любовь Валерки), Стасика (неожиданно-внезапная любовь Риты), Светы Синициной (синички – прямо по классицизму: порханье и порханье), Герки Гаврилова undsoweiter. Набрали вина в буфете, конфет еды… Огорчённый недовольством самим собой на концерте, я занялся тем, что показывал причиной своего огорчения внезапную любовь Риты. Сделать это было нетрудно. Я как следует выпил. А потом и вообще развеселился (в душе, конечно), когда увидел, что я понят именно так, как хотел. Все девочки смотрели на Риту с осуждением и откровенно были на моей стороне… Роль сыграна, и я был доволен хотя бы этим (у неё было искусственно создано мнение, что я имею её в своих мечтах и, не смотря на очевидную нелепость этого – для меня – она верила в это не одна)… Затем – танцы. Приехал Вартанян и… играл эстрадный оркестр. На десерт была милостиво принята Светлана Николаевна Кирсанова (будущий медиум). Губы мне понравились. В качестве «люби и саночки возить» было совершено путешествие пешком от «Гоголевской» до «Максима Горького». «… А утром: надо жить, учиться, побеждать. Как силу их сердец мне передать?!»… (Это Гусева, кажется). В столовой не было пива для похмелья. Пришлось лечить головную боль терпением.

4.

Главные мои достижения: упорядочение системы обучения (что было предусмотрено в плане от 7-го февраля) и значительные сдвиги в области «человек – высокоорганизованное существо». Подтверждение и свидетельство первого – нормальные занятия в институте: посещение всех лекций, включая и утренние, установление единого распорядка дня – без записи на бумаге, начинающегося «выпячиванием живота», упорядочение водочных влияний и вливаний… usw. Примером последнего может служить случай на последнем комсомольском собрании ГИ 55-2 (отчётно-перевыборном). Коля Маркин (это из категории трупов-бугров, не вылезающих из-за стола – не обязательно с книгами, а чаще с чревоугодными атрибутами) предложил избрать комсоргом меня (это было мнение большинства группы). Когда спросили – не имею ли я сказать что-нибудь, я ответил: – Имею! Обращаясь к нему, я был неожиданно сильно раздражён его тупым выражением лица до такой степени, что кровь бросилась мне в голову, и, не смотря на спокойствие (внешнее), я уже готов был на резкость и безрассудство. Тогда же я почувствовал, как по указанию свыше (из головы, разумеется) прямо физически умеряется пыл и нервозность, подавляется взволнованность где-то внутри. Собрание прошло без эксцессов и я сделал то, что хотел: комсоргом избрали другого товарища, у которого загружены меньше 6 дней в неделю. На периодическую благосклонность могут рассчитывать: Валентина Николаевна, Тося, Маргарита Ивановна и – возможно – девочка с 1-го курса (ещё не знаю её имени, но часто вспоминаю её очень выразительные глаза)… Четверо… Не так уж много. На улице весна… Почки. Просто удивительно – мне 23-й год, а не было даже «первой любви». Или я обречён на то, чтобы первая была и последней. Если будет встречено такое существо, я буду рад… В заключение выношу благодарность дневнику за большую помощь в деле создания из Саши лучшего, чем он есть. В награду – дневник будет продолжен.

Знаешь уже много! Узнай ещё больше! Видел много! Повидай ещё!

(12 марта 1958 года. Тетрадь велась 3 года 7 месяцев).

Апрель.

2 апр.

Вчера в институте устроили «Вечер, посвящённый 1-му апреля». Наша пятёрка творческого содружества готовилась к нему около месяца. Это: Валерий Левинский, Владимир Хвастанцев, Александр Сторов, Алексей Хазанов, Сергей Коренков. 31-го директор вызвал нас к себе для «цензирования» продуктов коллективного труда. Присутствовали: парторг, секретарь комитета ВЛКСМ, председатель профкома, ответственный комитета по культурно-массовой работе, зам.директора usw. Все наброски были внимательно прослушаны. И впервые в истории в основном всё было пропущено (видимо, все присутствовавшие находились в одном тоне настройки). Но надо было видеть, что творилось, когда директор обратился к присутствующим с рекомендацией высказываться относительно предложенных трудов… Все мялись… Дрожали руками… Благо, хоть из отрывочных слов можно было понять, что не решаются высказать именно одобрение. С мизерными поправками (Ник.Ник.Толокнова) всё было пропущено. И грянул бой… Концерт начали в форме торжественного заседания (сценарий приведён в Приложении 5 к Части 3-3). После концерта начался приём поздравлений и восхищений зрителей (знакомых). Губанов (подполковник) рассказывал 5-и курсникам, что он чуть не налил в штаны. А ребята сообщили, что оказывается «от смеха можно устать». Да, большой успех имел концерт! Спасибо, ребята. После концерта я, Левицкий, Хвостанцев выпили 0.5 на троих, а пока они приобретали в буфете закуску, Вилька, сидевший с Толиком Гаркушей, пригласил меня «откушать» стаканчик «Столичной» (чайный, разумеется) в ответ на предшествующие мои приглашения в прошлом. Я не отказался. В общем, как Вольдмер говорит: «захмелился». (Кстати, о Вольдмере. В его лексиконе: «Здравствуйте, меня зовут Пьеро!», «Держи хвост морковкой!», «Попутный ветер – вам в задницу!», «Сделать финт ушами», «Что мы имеем с гуся» (это о водке – надо выпить), «Снимай штаны – давай знакомиться» usw. Целая палитра красок!). Затем танцы. Встретил Зиночку и Лилю, обиженную прошлый раз моим нетрезвым состоянием и легко пошедшую на примирение (даже сама проявила инициативу). Видел Валю «Разина». Всё с тем же товарищем. Ну, об этом позже речь. Лилю проводил (до Льва Толстого), и она имела возможность убедиться в моей лояльности, оригинальности и т.д., и т.д. С радостью сообщила, как её при случае разыскать (48-32 – Галочка – Лиля). На остановке «Гоголевская» видел Риту с «внезапной любовью». Насколько я понял, стоя метрах в 60 – 80 от них, она его за что-то отчитывала или в чём-то обвиняла. Поэму, видимо, стоит дописать. В районе 2-х часов ночи я, после чистки зубов и лица, спал. Gute nacht!