— Похоже, — подмигнул красавчик, окинув одобрительным взглядом мои длинные ноги и минимально короткий красный подол. — Только не от меня.

— Ну, это дело не хитрое, — в самом деле, забыл что ли, как я в ноябре от него смылась? Мне и сейчас неслабо. От обоих. А потом ещё выясню, откуда стало известно, что мы поехали именно в это кафе, я ведь только папе сказала. Н-да. Отсель и вестимо. — Ты что-то хотел?

— Позволишь пригласить тебя на танец?

Ну да, мы же на балу, а я определённо Наташа Ростова. Взгляд в поиске защиты метнулся к Трандуилу, но тот и не подумал поспешить мне на помощь, напротив, наблюдал за происходящим с выражением абсолютного равнодушия. Что ж, раз так…

— Почему бы и нет?

Не сказать, что Филипп двигался как-то неумело или был неуклюж, напротив, он вёл себя на удивление галантно и даже не пытался распускать руки, но всё равно от его лежащей на талии ладони было тошно, и только обида на эльфа заставляла оставаться в кругу танцующих пар. Нужно улыбаться и казаться счастливой, и я бы была такой, если бы меня сейчас обнимал тот, к кому так отчаянно рвётся сердце, только он не хочет этого делать. В какой-то момент мне показалось, что я начала хотя бы отчасти его понимать, но в то время и он пытался быть ближе, порой с ним было даже тепло, а от поцелуев королевских губ кружилась голова, но потом Трандуил словно спохватился, что подпустил меня слишком близко, и мы вернулись к тому, с чего всё начиналось. Он сам так решил. И вот опять холод, снегопад, колкости и… Филипп. Куда же от него денешься?

Снегопад?

Вырвавшись из хаотичного потока расстроенных мыслей, я устремила взгляд к одному из высоких окон, за стёклами которого в желтоватом свете фонарей кружили невесомые хлопья снега. Так и есть. Снегопад. Но откуда он взялся? Ведь когда я вышла из подъезда, небо было чистым и усыпанным звёздами. Да и днём солнышко светило, поэтому и мороз такой сильный. Однако с увиденным не поспоришь: похоже, город скоро накроет очередная толща снега, хотя на его недостаток и так никто не жалуется. Неужели Снежная Королева решила погрести нас под толщами ледяного крошева? Или Снежный Король? Вот это уже больше похоже на истину.

— Чем занималась сегодня?

— Объясняла Мурке, что до марта ещё две недели, и женихи не придут, как бы она ни голосила на всю квартиру, — вздохнув, я ответила на пристальный взгляд Филиппа, который, похоже, решил до упора строить из себя пай-мальчика. Только поздно пить Боржоми, когда почки отказали — мне уже давно известно, что он из себя представляет. Хотя подыграть стоит. Вдруг это вызовет хоть какие-то эмоции у одной остроухой личности? Ладно, Трандуил — не единственный остроухий в кафе, но с чувствительностью напряженка именно у него. Даже у моей кошки оказалась более пылкая натура, чем у Его Величества. — Папа грозился выкинуть её с балкона, если не прекратит на шторах висеть.

— Выпустили бы в подъезд, она бы сама определилась, когда весну справлять.

Это ты на что, мил друг, намекаешь? Что если меня выпустить на волю, то я тоже сама определюсь? Как бы тебя не разочаровать, но я уже определилась, и тебе ничего не светит! В этой жизни. А следующей у меня нет. Только одна, бесконечная.

— Ага, соседей развлекать, — лучше не вспоминать, как в прошлом году Мурка забралась в урну и оккупировала её на три дня, истерически завывая и устраивая драку с любым котом, который пытался приблизится на пушечный выстрел. В общем, перебесилась и приплода не было, чему родители, в отличие от меня, только порадовались. — Может и выпущу, только потом цветы её любви тебе бандеролькой пришлю.

— Садистка.

— Ещё какая.

Почувствовав, как ладонь Филиппа начала настойчиво и весьма недвусмысленно спускаться ниже, я поняла, что разговор вот-вот перетечёт с нейтральной темы на более животрепещущую и совершенно для меня не интересную, чего допускать никак нельзя. Хуже того, стоило начать аккуратно высвобождаться из его настойчивых рук, как в поле зрения попал наш с Трандуилом столик, с которого торопливо убирал тарелки официант. А где мой жених? Вроде бы мы ещё не собирались уходить. И почему он мне ничего не сказал?

Тревожно заозиравшись, я поняла, что совершенно нигде среди шумно отмечающих не вижу высокую светловолосую фигуру Трандуила. От этого по коже прошёл противный холодок. Он перерос в колючие мурашки паники, пока объясняла настырному кавалеру, что музыка вообще-то закончилась, и больше танцевать мне не хочется, если только он не закажет что-нибудь из репертуара Стаса Михайлова. Знаю, это пошло, но зато Филипп на несколько минут оставил меня в покое, и этого времени хватило, чтобы, убедившись, что Владыка покинул зал кафе, спешно натянуть куртку и выбежать на улицу. В голове не укладывалось, что эльф мог уехать, вот так просто оставить меня одну, но его Ламборджини на забитой автомобилями парковке не было, а значит именно это он и сделал.

Паника — не лучший советчик, но когда подумала о том, что оскорбила жениха своим поведением до такой степени, что он предпочёл уйти, кроме неё ничего не осталось. Не может быть, он ведь не такой неженка, чтобы обидеться на уязвленную им же девушку, да и о моём отношении к Филиппу прекрасное знает, однако, что я сама знаю о болезненной ранимости эльфийской души? По себе судить нельзя, во мне всё ещё много человеческого, а вот Леголас до сих пор, ностальгируя, разъезжает по любимым местам русской глубинки — прощается перед тем, как навсегда отбыть в Валинор. Так может и Трандуилу гораздо больнее, чем он хочет показать, просто умеет мастерски прятать свои чувства? Ещё и в очередной раз выслушал все глупости, которые творятся в моей голове, когда злюсь. Плохо. Очень плохо. Что же теперь делать? Где теперь его искать, чтобы просить прощения за своё отвратительное поведение и это дурацкое платье? Хуже того, как выдержать праведный королевский гнев? Впрочем, какой из него праведник? Это же как нужно было взбесить Валар своими внебрачными амурными похождениями, чтобы нарваться на персональные розги? Небось, гулял как мартовский кот без продыху, вот они и снизошли искать воспитательные методы.

Гоня от себя мысли о том, что в прошлом Трандуил уделял барышням гораздо больше внимания, а меня даже с Днём Влюблённых поздравить не пожелал, я быстро сбежала по ступенькам и поспешила к единственном припаркованному у бордюра такси. В конце концов, то были лишь любовницы, а я — невеста, и это что-то да значит. Должно значить. Или после сегодняшнего вечера уже нет? Может поэтому он и уехал по-английски, не прощаясь? Быть того не может! Правда, эльф так сильно отдалился от меня за последнее время, что уже ни в чём нельзя быть уверенной. Горло сжало от подступивших слёз, пальцы дрожали, когда открывала дверцу старенькой серой Волги, однако объяснить удивлённому водителю, что мне срочно нужно на Старое Кладбище, всё же кое-как смогла.

— Уверена? — спросил дородный рыжий дяденька, заводя двигатель и выруливая на своей колымаге на обледеневшую дорогу. — Чего это ты на ночь глядя туда собралась?

— Согрешила, свечку в церкви поставить хочу.

Обычно я не против поболтать с разговорчивыми таксистами, к тому же у этого вроде бы лицо знакомое — кажется, он раньше куда-то уже меня возил, но сейчас, когда поджилки тряслись от страха, слова просто не шли с языка. Хотелось только одного — обрести наконец хотя бы крупицу взаимопонимания со своим ледяным любимым, и не важно, все ли органы у него на месте и в рабочем состоянии, пусть только хоть ненадолго оставит своё величие в сторонке и побудет обычным и тёплым. Если, конечно, такое возможно.

Сыпавший с низкого дымчато-чёрного неба снег плотной завесой окутывал город, едва позволяя различить, где проезжая часть, а где дома. Поэтому, когда автомобиль затормозил, я не сразу поняла, что мы уже на месте, да и вопрос о том, стоит ли подождать, чтобы отвезти обратно, вверг в недоумение. Нет, ждать меня определённо не нужно — дальше я сама, и обратно, возможно, тоже.

Получив расчёт, таксист поспешил уехать, я же, натянув капюшон, направилась по аллее к знакомым воротам с херувимчиками, которые все, как один, сейчас были на месте, что вызвало ещё больше беспокойства — разве им не положено разлететься? Разве сейчас не должна появиться узкая кованная калитка и вязы за ней? Может и нет, ведь когда мы с Трандуилом заезжаем средь бела дня, то ворота собственно находятся на месте. Ладно, пусть. Главное, найти нужный склеп — там ведь гараж его Ламборджини. И оленюшня рядом. Так что бояться совершенно нечего. В конце-концов сегодня не полнолуние, чтобы покойники из могил вылазили. Или им фазы луны без разницы? Ну вот кто просил об этом думать именно сейчас? Хотя о чём другом можно думать, когда в потёмках на негнущихся ногах подходишь к кладбищенской ограде, за которой уже видны старинные кресты? Говорят, в прежние времена матери и жёны, ждавшие своих сыновей и мужей с фронта, приходили сюда на закате, чтобы просить у последнего привезённого о милости — о том, чтобы вернул их близких живыми и невредимыми. Последний имел власть и мог помочь, но взамен он всегда что-то забирал. Или кого-то. Подходил к ограде и спрашивал, что готова отдать за исполнение своей просьбы? Если оставался доволен откупом — помогал. Интересно, ведь на этом кладбище давно уже не захоранивают, и самый последний всё ещё бродит, или уже упокоился?