— С Наступающим, — кивнув, ответил мой родитель и даже соизволил нам чего-то пожелать, правда, слишком тихо, поэтому чего именно я не расслышала за донёсшимся из рупоров радиоточек боем курантов и новыми оглушительными хлопками пиротехники.
Наш район всегда славился фейерверками, и эта новогодняя ночь не стала исключением: усыпанное звездами высокое чёрное небо разрывали сотни цветных огней, дымку от которых быстро разгонял срывавший с крыш вихри невесомых снежинок ветер. Несколько не в меру развеселившихся парней, которые, судя по всему, начали отмечать ещё с утра, бойко затянули: «Маленькой ёлочке холодно зимой». И эту весёлую, любимую с самого детства песенку тут же подхватили многие из тех, кто, как и моя семья, привык встречать Новый Год здесь, на площади возле нарядной городской ели. Проявив упрямство, которое так раздражало моего эльфа, я выпила игристое вино и несколько секунд любовалась тем, как в перламутре украшавших высоченную ель шаров отражается мигание огоньков, а затем принялась чистить протянутый мамой мандарин. Он оказался сладким и своим ароматом лишь добавил праздничного настроения, которое не смогло испортить даже появление Филиппа, которого, за каким-то ладом, притащил с собой Андрей. Нет, я, конечно, была рада видеть брата, но вот то, как хорохорится его приятель, с недобрым прищуром поглядывая на Трандуила, определённо вызывало неприязнь. В памяти всё ещё был жив буран, в который пришлось удирать от этого мажора на последнем трамвае. Правда, с этого и началась вся моя сказка, но говорить Филиппу «спасибо» ни сейчас, ни в будущем я не собираюсь. Уж лучше, проигнорировав его сальные взгляды, отвернуться и наблюдать за тем, как счастливая галдящая детвора радуется искрящим бенгальским огням и хлопушкам.
Разлетавшиеся во все стороны конфетти яркими цветными брызгами ложились на утоптанный снег, смешиваясь с фантиками от конфет и обрывками фольги, а мне снова вспомнилось детство и казавшиеся звёздочками осколки разбившихся стеклянных шаров. Несмотря на мамины запреты, я порой умудрялась собрать их целую пригоршню и ни разу не порезалась, просто любовалась переливающимся на ладони чудом и неохотно отбрасывала в снег, когда проказу замечали родители. Проказничать хотелось и сейчас, от себя ведь не уйдёшь, но всё же теперь были и другие желания, более важные. Мягко улыбнувшись жениху, который, как и много лет назад, напоминал ангела, спустившегося на землю, чтобы понаблюдать за человеческим праздником, я высвободилась из его рук и обняла маму. Та привычно поцеловала меня в щёку, и, не прерывая разговора с тётей Лилей, матерью Андрея, натянула мне на голову капюшон куртки. От этой простой заботы на душе стало тепло, словно и не было минувших лет, словно я всё та же маленькая Олеся, которая верит в Деда Мороза и скоро поспешит домой искать под нарядной ёлкой оставленные им подарки. И не важно, что мнутся тщательно завитые локоны, и внимательно, понимающе смотрит отец. Он догадывается слишком о многом, ну и пусть. Когда-то, несколько лет назад, в такую же новогоднюю ночь я загадала желание — встретить принца, и раз уж получила целого Короля, то нужно отдавать себе отчёт в том, что это не простой подарок, и за него нужно платить. И пусть цена неимоверно высока, думать об этом сейчас совершенно не хочется.
Из динамиков донеслась мелодия Джингл Белз, и по ставшей уже традицией привычке несколько сот веселящихся горожан потянулись ближе друг к другу, чтобы создать шумный хоровод вокруг подмигивающей огнями Главной Красавицы. Пристроившись в шумной цепочке рядом с родителями, я протянула руку нехотя согласившемуся принять участие в общей пляске Трандуилу и, заметив, что детвора сумела уговорить потанцевать одного из следивших за порядком полицейских, звонко рассмеялась. Крепко сжимавший мои пальцы эльф поначалу двигался очень скованно, но через минуту общее веселье всё же пробрало и его, и подпевали задорным куплетам мы уже вместе.
— Замёрзла? — спросил он, когда песенка закончилась, и, покинув круг, я принялась расправлять пышный подол белого платья, которое, как и Филипп, напоминало о нашей первой встрече. Сегодня мне хотелось быть особенно красивой, и оно показалось самым подходящим. — Хочешь домой?
— Очень, — уже зная, что Трандуил имеет в виду свой дворец, натягивая перчатки, я кивнула. Всё-таки мороз щипал за щёки всё сильнее, да и под одежду пробирался весьма ощутимо. — Но сначала ты обещал отвезти родителей к тёте Лиле. В машине Андрея все не поместятся, а этот павлин, похоже, уже набрался.
— Помню, — взглянув вслед за мной на горланящего «Ой, мороз-мороз, не морозь меня! Не морозь меня, моего коня!» Филиппа, Трандуил только неприязненно скрипнул зубами. — Думаю, двигатель у его Ниссана сегодня точно замёрзнет.
— И фестон у него самого тоже, — и не подумав покраснеть под наигранно-осуждающим взглядом Его Величества, я быстро чмокнула его в мраморно-белую щёку и поспешила сказать маме, что нам пора ехать. В конце-концов, в её положении мёрзнуть уж точно никак нельзя.
Усадить певца в авто брата удалось далеко не с первого раза, поскольку, зыркнув в мою сторону, он вознамерился исполнить на бис «У церкви стояла карета», а потом ещё вспомнил, что за рулём, и попытался прорваться к своему припорошенному снежинками стальному скакуну. Но не тут-то было: неустанно бдевшие полицейские обратились к нему с такими «дружелюбными» поздравлениями с Наступившим, что, испугавшись провести год без прав, псевдо Басков резко передумал ехать самостоятельно.
Уже сидя в Ламборджини, я мысленно посылала на его голову самое страшное похмелье, потому что никакой мой жених не неприглядный, а, напротив, такой красивый, что залюбуешься, да и меня насильно за него никто не выдаёт, не губит, так сказать. В душе, между тем, зрели подозрения, что всё это совсем не совпадение. То-то папа не сделал этому Соловью Разбойнику ни одного замечания, хотя обладал очень строгим характером и мог запросто отчитать как следует. Однако предпочёл вместо этого, не замечая происходящего, окружить заботой маму, что, конечно, правильно, но уж слишком на него не похоже. Интересно, а кто вообще подкинул Андрею идею взять с собой своего закадычного дружка, которого в приличном обществе показывать не совсем удобно? Разве что оно сплошь состоит из любителей пафоса, стразов и песен про Салму и Атлантиду.
— Спой, птичка, не стыдись, — буркнула я, когда из отъехавшего первым автомобиля снова донеслось: «Пока снежинка не растает», а потом, взглянув на молча повернувшего ключи в замке зажигания Трандуила, поняла, что мои подозрения явно не беспочвенны, во всяком случае, он их точно разделяет, от того зелёные глаза и искрятся гневом. — Вот же павлин-мавлин нашёлся.
— Славный парень, — тут же отозвался отец. — И к тебе хорошо относится. Ничего страшного, что перебрал, сегодня можно.
Боюсь, это была немая сцена, когда мы с Трандуилом одновременно обернулись, чтобы понять, на что это он так ненавязчиво намекает. Но, несмотря на полученный тычок локтём под рёбра от мамы, папа ответил нам таким холодно-надменным взглядом, что и моему жениху было впору позавидовать, а затем велел не отвлекаться и следить за дорогой — не дрова, дескать, везём.
Решив, что благоразумнее промолчать о том, что панически боюсь этого не в меру озабоченного проблемами размножения «славного парня», я хмыкнула и хранила молчание до тех пор, пока следом за Андреем Трандуил не затормозил у одной из многоэтажек на Комарова. Лишь там, когда снова зазвучали громкие поздравления с Наступившим от встречавших нас соседей, стало спокойнее, и вернулось сбежавшее было хорошее настроение. Правда, выходить на мороз совсем не захотелось, поэтому, пожелав родителям хорошо повеселиться и пообещав вернуться завтра днём, я только обрадовалась, когда мой жених снова взялся за руль и, развернув, вывел Ламборджини на пустую дорогу. От того, что это была первая в жизни новогодняя ночь, которую проведу с любимым, и не нужно всё время смотреть на часы, сожалея, что минуты свидания утекают так быстро, на душе было особенно радостно, и всё же меня не покидала мысль, что эльфам могут быть неприятны человеческие поступки. Особенно хамские и беспардонные, как у Филиппа.
