— Спасибо, — ещё одно прикосновение его губ, и стало жарко, захотелось растаять прямо здесь и сейчас, превратиться в мёд, который так терпеливо собирают пчёлы.

— За цветы? — Король обхватил моё лицо ладонями, заставляя смотреть в глаза, словно хотел не только слышать мысли, но и видеть, осязать их. — Прости, не в моих привычках ухаживать за девами.

— Ну конечно! И кто это мог придумать такую глупость: Его Величество и какая-то никчёмная нолдиэ? — рассмеявшись, я прижалась щекой к его ладони, размышляя над тем, как объяснить, что имела в виду на самом деле. Ведь когда тебя так пылко целуют, все мысли разлетаются, как искорки, и даже Трандуилу не понять, что за хаос в них творится. — Спасибо за то, что, дождавшись моего рождения, решил, что сможешь терпеть меня рядом с собой.

— Терпеть приходится тебе, а я должен привыкнуть к тому, чего прежде не было в моей жизни. Это довольно трудно, когда она такая длинная, и имеешь определённые взгляды и привычки, — подарив ещё один невесомый поцелуй, эльф отпустил меня и, повернув ключ в замке зажигания, взялся за руль. — Максим не слишком тебя ругал?

— Нет, — припомнив недовольный голос отца и его слова о том, что предупреждать нужно, если собралась со своим великовозрастным хахалем шляться на ночь глядя, я решила, что ещё легко отделалась. Тем более, что трудно не признать правоту родителя, когда Ламборджини снова едет уже в известном направлении. Похоже, не мудрствуя лукаво, Трандуил решил, что кладбище — наилучшее место для свиданий. Естественно, а кто спорит? Может, там ещё и подснежники растут, а не только покойнички на луну воют?

— Могу устроить, — тут же пообещал мне жених, и не дав уточнить, что именно у нас намечено по программе: поиск двенадцати месяцев или поливание святой водой могильной нечисти, если та решит испортить всю романтику, приказал: — Закрой глаза.

В этот раз я даже не подумала его ослушаться и, едва заприметив впереди заснеженные ворота с херувимчиками, тут же крепко зажмурилась. В ночное время Старое Кладбище ничем кроме звёзд не освещалось: оно и понятно — настоятель расположенной здесь Церкви Всех Святых радел за поднятие рождаемости, а потому не считал нужным тратить деньги прихода на установку фонарей в своём Парке культуры и отдыха, да и городские чиновники тоже не горели желанием профинансировать из бюджета хотя бы несколько светильников, поэтому покойники после захода солнца могли чувствовать себя вполне привольно и не смущаться своих сопревших нарядов и колтунов, а вот мне было страшно. До жути. И кто придумал, чтобы дивные эльфы селились в таких злачных местах?

— Лучше скажи, кто придумал устраивать захоронения в моём Лесу?

— Ну Вы бы приватизировали свой участок, никто бы и не стал.

Решиться снова открыть глаза стоило большого труда, ещё большего — не глазеть в тёмные углы гаража, поэтому, прихватив подаренный букет, помня рекомендации не молиться, а то некий Единый может снизойти и милостиво благословить на вполне реальную беременность, я поспешила к выходу и, не желая нарваться на «доброжелательную» Зинаиду, решила прогуляться вокруг дворца. К сожалению, любоваться красиво подстриженным кустарником, пышно цветущими ирисами и готовящимися распуститься бутонами роз было довольно затруднительно, потому что самокопание — моё всё, и в голову полезли мысли о том, что опять тыкала жениху, а он так и не сказал, как к этому относится. Вдруг в один не самый прекрасный момент скажет что-нибудь неприятное, такое, что и драконий гнев предпочтительнее? Ведь это он за мной с рождения наблюдает, а я вот только пытаюсь разобраться в его поступках, и в том, как, оставаясь собой, не нарваться на его гнев. Всё-таки ужасно неудобно быть неопытной в любовных отношениях девушкой рядом с таким взрослым парнем. Господи, кого я сейчас назвала парнем? Ну, а как мне ещё его называть?

— Сколько же ты будешь пытаться убегать и забивать себе голову всякими глупостями вместо того, чтобы просто расслабиться? — опустившаяся на плечо ладонь Трандуила заставила вздрогнуть и, обернувшись, растерянно взглянуть в его глубокие зелёные глаза. — Мне уже и не верится, что ты сама пришла сюда и захотела стать моей женой.

Я убегаю и занудствую? Да ни в жизни!

— Неужели? — эльф скептически усмехнулся, но руку с моего плеча не убрал. — А кто сейчас вылетел из автомобиля, как ужаленный, стоило мне затормозить? Я даже не успел выйти и открыть тебе дверь.

— Там покойники!

— Можешь поверить моему слову, они уже давно не кусаются.

— Точно? — понимая, что веду себя ужасно глупо, я всё же с опаской оглянулась, но вокруг был только ночной весенний лес с декоративными фонариками, которые мягко освещали уходящие от дворца дорожки. Лишь стволы деревьев, ухоженные клумбы, оленюшня и заросли сирени, никаких могильных крестов. — Простите меня, Ваше Величество, я всегда отличалась излишней мнительностью. Кажется, сейчас обострение.

— Сезонное?

Скорее, влюблённое.

— А чем мы займёмся? — стараясь скрыть охватившее меня смущение, когда он откровенно нахально улыбнулся, не скрывая того, что получает удовольствие от безобразия, которое творится в моей голове, я опустила ресницы, поднесла к лицу букет, который на самом деле был очень желанным подарком, и вдохнула едва уловимый аромат, исходящий от упругих лепестков тюльпанов. — Будем выяснять, кто водится в ваших дебрях, или всё-таки поужинаем?

В самом деле, это утром мне было так плохо, что и в обед есть не хотелось, а вот сейчас как на зло разыгрался аппетит.

— Кажется, я не успел заказать торт в кондитерской, — похоже, мне в первый раз удалось застать Трандуила врасплох, или же он так искусно изображает удивление, а на самом деле просто подшучивает над моей любовью к шоколадному крему.

— И Леголас за ним не съездит? — да, я тоже умею делать большие круглые глаза.

— Он уехал в Питер, вернётся в начале января.

Ух ты! Эльф-путешественник? Прячется от поклонниц, или, напротив, обзаводится новыми?

— Ни то, ни другое. Просто любит гулять по заснеженному Петергофу.

Понятно, эстет. Разве можно было усомниться?

— Согласна даже на Анаком.

— Кто тебе сказал, что в моём доме имеется подобная дрянь?

Кухня, на которую через террасу провёл меня жених, оказалась весьма просторной и уютной: лёгкие кружевные занавески, горшки с геранями на подоконниках, дорогая техника, удобная мебель и подсветка под самым потолком. На удивление, никакого стиля Людовика XIV, напротив — всё просто и современно.

— Что ты хочешь, жаренного цыплёнка или блинчики? — изучая содержимое высоченного холодильника, спросил у меня Трандуил. — Можно рулет с сыром и ветчиной приготовить, но это займёт больше времени.

— Цыплёнка.

Мне определённо было интересно кто из нас будет его готовить. Почему-то казалось, что Лесной Король так возвышен, что вряд ли снизойдёт до того, чтобы пожарить курицу, однако я ошиблась, и повар из него оказался хоть куда. От помощи, правда, не отказался, поэтому на стол мы накрывали вместе. Уже пробуя на вкус нежное мясо, я вспомнила, что так и не спросила как обращаться к жениху и, подняв глаза, встретилась с его привычно проницательным взглядом. Кажется то, что эльф видит меня, как под микроскопом, больше не смущает. Во всяком случае, не так сильно, как раньше, ведь не станешь же бороться с тем, что изменить не в силах?

— Похоже самостоятельно ты расслабиться не в состоянии, — отерев длинные пальцы салфеткой, Трандуил поднялся из-за стола и на несколько минут оставил меня, вернувшись с бутылкой вина и двумя высокими бокалами.

То, как он ловко откупоривает пробку и наполняет бокалы тёмно-рубиновым напитком, являлось поистине эстетически прекрасным зрелищем. Каждое движение было сильным, уверенным и, вместе с тем, полнилось удивительным изяществом. Таким, что стоило только представить, что эльф вот так же прикасается к моей руке или шее, как по коже тут же побежали мурашки и захотелось…

А вот об этом лучше не думать. Протягивая бокал, Трандуил и так взглянул на меня слишком понимающе.