Море, небо, песок, лошадь и мужчина – ничто не способно ей надоесть, думала она, скача следом за ним. Голова у принца была непокрыта, и его черные шелковистые пряди трепал ветер. От пота тонкая рубаха прилипла к спине, облегая бугристые мускулы на плечах. Несмотря на стройность, он был очень сильным. И отлично смотрелся на породистом жеребце.

Когда они повернули на мыс, отлив продолжался. Оливы сменились зарослями кустарника. Они поднялись на утес. Мерный плеск волн о песок стих и казался тихим вздохом. Горы, которые Кон-станс мельком видела вчера с террасы на крыше, теперь явственно проступили на горизонте. Всадники резко повернули, и она ахнула от радости, увидев идеальный полумесяц песка, совершенно отгороженный крутыми скалами. За утесами находилась природная бухта. Почти такая же бухта виднелась по другую сторону залива.

– Что вы думаете о моем убежище?

– Мне не хватает слов. Ваша страна прекрасна! Свет просто волшебный. Синее небо, лазурное море… как будто оказался в картине. Здесь все такое живое, краски настолько яркие! Они очень отличаются от приглушенных оттенков серого, типичных для Англии. Здесь что-то происходит с душой. Дух поднимается. – Она смутилась. – Не знаю, как это действует, но я чувствую себя так, словно во мне множество пузырьков… наверное, вы решите, что я сумасбродка.

– По-моему, здешняя красота вам подходит, – ответил Кадар. – Вы яркая. Пылкая. Живая.

Он помог ей спешиться, обхватив ее за талию. Констанс уселась в тени утеса, сняла сапоги и стала смотреть, как он стреноживает лошадей. Видимо, она на миг задремала. Когда она открыла глаза, над ней стоял Кадар и смотрел на ее босые ноги.

– Мне стало жарко, – смущенно пояснила Констанс. В Англии ей и в голову не пришло бы разуться при посторонних.

– Да, – ответил он, бросив на нее взгляд сфинкса и садясь на песок рядом с ней.

Он решил последовать ее примеру и тоже стащил свои длинные сапоги – намного длиннее, чем у нее. Его кожа оказалась цвета золотистого песка, смоченного морем. Ступни с высоким подъемом, как и у нее.

– Расскажите, как идет наблюдение за звездами. – Предмет еще более отвлекающий, чем ноги Кадара!

– Я думала, вы не спросите, – улыбнулась Констанс. – Скоро вы пожалеете, что спросили! – Легко было перенестись на небеса, особенно в обществе мужчины, разделявшего ее страсть, который мог заполнить несколько пробелов в ее познаниях. Она говорила долго и замолчала не потому, что у нее закончились слова, а потому, что пересохло во рту. – Я вас предупреждала! – завершила она.

Кадар лежал рядом, опираясь на локти. Волосы его ерошил ветер. И он улыбался той улыбкой, от которой у нее все таяло внутри.

– Трудно найти более усердного и воодушевленного придворного астронома!

– Но, наверное, вы могли бы пригласить астронома более подготовленного.

– Который пересчитал бы звезды и зарисовал их положение с математической точностью. Мне больше нравится ваше описание звездного неба. Ночного неба, где живут мифологические существа. Романтического космоса, полного страсти и чудес. Мне очень повезло с выбором придворного астронома – большое вам спасибо.

Он снова улыбнулся. Их взгляды встретились. Он потянулся к ней и заправил за ухо выбившуюся прядь волос. Его пальцы коснулись ее шрама. Ее сердце учащенно забилось. Кончики его пальцев пролетели по щеке, по шее и остановились у основания горла. Она инстинктивно подалась к нему, и он сделал то же самое. Соприкоснулись плечи. Ноги… Его теплое дыхание на ее щеке. Она подняла руку к его лицу, повторяя его жест; погладила его по щеке, дотронулась до жесткой щетины на подбородке.

Он опустил голову и склонился к ней. Его губы были мягкими. Поцелуй – нежным. Вкус – соленым. Ей показалось, будто она растворяется в нем. Ее пальцы зарылись в его шелковистые волосы. Она разомкнула губы, робко отвечая на его поцелуй. Потом он вздохнул. Поднял голову. Они опустили руки. Отодвинулись друг от друга.

Что случилось? Был поцелуй или его не было?

Почему они поцеловались, хотя оба ясно дали понять, что этому не суждено случиться? Констанс рассеянно смотрела на море. Ее чувства находились в полном смятении.

– Не понимаю. Я знала, что я не должна так поступать, разум твердил, что это неправильно, но мое тело…

Кадар еле слышно произнес что-то на своем языке. Она рискнула покоситься на него.

– Ваша привычка повторять вслух мысли в том виде, в каком они приходят вам в голову, иногда бывает опасной.

– Что вы имеете в виду?

Он пригладил пальцами свою шевелюру.

– Констанс, от меня потребовалось большое усилие, чтобы прервать поцелуй. Когда вы сказали, что хотите… – Он замолчал и покачал головой. – Приказываю себе даже не думать о том, чего вы хотите, иначе мое тело… пожелает того, чего не должно желать.

– Вот как… – К собственному изумлению, она жалела, что Кадар проявил силу воли. Лучше бы он продолжил целовать ее. Их поцелуй, который на самом деле был лишь началом поцелуя, так восхитительно возбуждал, что в самом деле трудно было думать о чем-то другом, кроме того, во что он мог превратиться. Если не считать того, что еще могло бы быть, если бы она подвергла испытанию его силу воли, потянулась к нему и дотронулась губами до его губ, и… и тогда она узнает, что желает сделать его тело с ее телом.

Кадар задумчиво набирал в ладонь пригоршни песка, и тот тонкой струйкой утекал у него между пальцев. Вскоре рядом с ним образовался холмик, похожий на нижнюю половину песочных часов. Он не был похож на человека, которому с трудом удается восстановить самообладание.

– Вас разочаровала моя неопытность, – вздохнула Констанс. Конечно, дело в этом! – Ничего страшного, вы не обязаны притворяться, будто вам понравился мой неумелый поцелуй.

Он пытливо заглянул ей в глаза; на его лбу залегла тонкая морщина.

– Констанс, я никогда не притворяюсь. Откровенно говоря, мне понравилось целовать вас гораздо больше, чем я ожидал. Когда я впервые вас увидел, у меня возникло чувство, что наша любовь может запомниться надолго. Наши тела и желания идеально совпадут. То, что только что произошло, доказало, что я был прав. Вот почему мы не должны забывать об осторожности.

– Хотите сказать, что в следующий раз труднее будет остановиться?

Кадар поморщился:

– Я хочу сказать, что мы проявим благоразумие, если не станем думать о следующем разе.

Противиться искушению снова поцеловать его – одно, но отказывать себе в удовольствии думать об этом… нет, Констанс не была способна на такое. Она промолчала.

Кадар набрал еще одну пригоршню песка.

– Моя коронация состоится через две недели.

Она с радостью переключилась на другую тему:

– Вы станете королем Маримона?

– Эмиром, правителем Маримона. Естественно, вы приглашены на церемонию, ведь вы принадлежите к числу придворных. Вам понадобится праздничный наряд. Раньше у нас не было придворного астронома, поэтому можете заказать халат по своему вкусу.

– Чудесно! Но не расточительно ли шить такой наряд? Ведь я здесь лишь временно.

– Временно, однако на законных основаниях. Я уже объявил визирям о вашем назначении. Не желаю компрометировать ваше доброе имя всевозможными домыслами – как и позорить мою будущую жену. Брак и без того будет весьма обременителен для обеих сторон. Я не желаю начинать семейную жизнь с презрения.

– Обременителен? Кадар, разве вы не хотите жениться?

– Не больше чем вы хотите выходить замуж. – Он высыпал еще струйку песка. – Но в моем случае, как и в вашем, мои личные предпочтения почти ничего не значат. Мою судьбу, как и вашу, решили за меня, мне выбрали невесту. Честь, долг, обязанности – вот почему я женюсь, хотя мы с вами различаемся в главном. Выгодоприобретателем в случае вашего брака становится ваш отец. В моем случае – мои подданные.

Констанс смотрела на него, приоткрыв рот. Столько всего мелькнуло в его скупых словах, в его ровном тоне!

– Ваша невеста… вы сказали, что вам ее выбрали?