— Вполне. Кто ещё об этом знает?

Брат развёл руками.

— Мы все, кто был с дядей в те годы. Думаю, мало кто выжил или остался около дома. Я за сорок лет ни о ком не слышал, если не считать тётушки Жадины. Но она давно ушла на ту сторону моря. Ты первая, кого я вижу за очень долгое время.

— Хорошо, — Ан допила чай и поднялась на ноги. Брат не проводил её даже взглядом. Он остался сидеть так, как сидел и тупо смотреть на свои руки. Ан подошла ему. Ювелир крепко зажмурился.

— Я не останусь на ужин, — Ан ссыпала остатки засахаренных ягод к себе в карман плаща. — Надеюсь, тебя это не сильно расстроит. Но если ты не против, загляну перед холодами. Может быть, где-нибудь рядом перезимую. Тут красивые места.

Ювелир открыл глаза и уставился на неё.

— Ты уходишь?

— Угу, — Ан пнула лапы Кела, чтобы убрал свою тушу с прохода.

— Но… — Ювелир растерялся. — Почему?

— Я же сказала, я хотела кое-что узнать. Ты ответил на мои вопросы.

— И… и куда ты теперь?

— На север. Схожу к карьеру.

31

— Что ты имеешь ввиду? — спросила Сестра. Её брови удивлённо приподнялись. Красавица всегда была такой милой, когда изображала удивление. Ан даже залюбовалалась её лицом. Потом рыгнула. Да что же это такое!

— Сама видишь, что со мной происходит, — Ан вздохнула и заела отрыжку яблоком. Но мерзкий привкус на языке всё-равно остался. Или это из-за горящей курильницы? Ан вздохнула и решила, что пора. Кел отозвался на её приказ с запозданием. Связь между ними была слабой из-за расстояния, но Ан всё равно мельком увидела бетонную лестницу внутри башни, по которой поднимался зверь. — У меня всегда такая реакция. Если совсем уж что-то ядрёное, то начинает рвать. Дедуля это специально придумал, чтобы я потом смогла стать его охранником и проверять еду. Он, по-моему, уже тогда что-то подозревал в отношении твоего папаши, и принял меры, чтобы не дать убрать себя по-тихому. Хотя, возможно, Дедушка придумал это, чтобы папа меня раньше срока какой-нибудь гадостью у дороги не накормил.

— Ты хочешь сказать, что я тебя… отравила?

— Ну да. Зачем? Только не отпирайся, а. Просто скажи, почему. Пожалуйста. И дальше… я не знаю. Я уйду. И больше не буду появляться. Я ведь случайно к тебе попала, сестрёнка. За что?

Красавица помолчала. Она вздохнула и поправила локоны. Потом подняла лицо и без ужимок посомтрела в глаза сестре.

— Помнишь, папа вытащил тебя на встречу в парк?

— Как такое забыть. Ты пыталась загнать меня серыми тварями!

— А ты — застрелить.

— Так, давай не будем меряться, кто больше виноват. Ты, вообще-то, только что меня убила. Так что я имею право узнать, почему.

— Папа назвал тебя дочкой.

Ан не поверила своим ушам.

-..и всё?

Красавица кивнула. Ан погладила себя по животу. Потом снова рыгнула.

— Бред какой-то. Из-за этого?

— Хочешь верь, а хочешь нет, он меня дочкой ни разу за всю жизнь не называл. Ни милой, ни солнышком, ни тыковкой, ни розочкой, ни котиком, ни лопушком, как этого придурка Кела. Вообще никак. Только "дочь".

— Слушай, — Ан никак не могла подобрать слова. — Это же была не моя вина! Я никогда не пыталась перед ним выслужиться или отобрать у тебя!

— Знаю.

— Так какого чёрта? Я же всегда была с тобой добра!

— Да, это тоже верно. Но всё же… знаешь, в определённый момент становится плевать. К тому же ты то жалела меня, то бегала за этим придурком Келом, как собачка.

— Ты… из-за этого?

— Нет. Но ты тоже дура. Если уж взялась делать доброе дело, то делай его до конца. Без "приходи завтра, а сегодня у меня потрахушки".

— То есть, я сама виновата, что за то, что жалела тебя, ты решила меня убить?

— Вроде того.

— Хорошо. Там в парке ты меня травила своими тварями, как зайца, потому что дядя мудак и назвал доченькой меня, а не тебя. Кстати, какого хрена ты играла в эту погоню? Управляла бы ими издали. Это же были гончие?

— Почти. Маленькая модификация. Я думала, что им хватит сил нести всадника, но не учла, что в лесу на них кататься будет неудобно. И чего ты туда побежала?

— Пф… А куда мне бежать? Чёрт побери, всё полетело к чёрту из-за того, что этот старый хрыч попытался подмазаться ко мне слишком сладко! Хотя я могу и тебе выкатить счёт: послала бы его разок подальше, он бы резво заворковал, какая ты хорошая. А так, чего ему тебя гладить, если ты и так за ним бегаешь и в глаза смотришь?

Красавица поджала губы.

— Он был моим отцом. Самым важным человеком в моей жизни, и я заслужила, чтобы он любил меня просто так, без этих плясок. Думаешь, скажи я ему, что я ухожу, он бы полюбил меня искренне? Думаешь, я такая глупая и не пробовала так сделать?

— Но почему виновата я?

— Потому что у тебя и так всё было, а ты забрала ещё и отца, пусть и не хотела этого…. Вот я и не выдержала, — сестра вздохнула и погладила узкий браслет из желтоватого металла с подвешенным свистком на руке. — Ан, скажи мне, почему всё вышло так нечестно? У тебя твой отец, этот дурак Кел, Рем, и папа ещё Ан то, Бесприютная сё… — Красавица скривилась. — Нечестно. Почему мне ничего не досталось?

— Я не знаю. Но я не заслужила за это смерти.

Сестра пожала плечами.

— Значит, тогда в лесу ты решила убить меня за то, что дядя назвал меня дочкой.

— Верно.

— И поэтому ты не сказала, что я возвращалась в мастерскую и вынесла часть вещей? Чтобы дядя счёл меня мёртвой и не искал.

— Верно. Я не она такая была, если что. Умник и Ювелир каким-то образом нашли тебя в лесу, но не сказали дяде. Ты ведь от них тоже умудрилась сбежать, хотя оба придурка клялись, что ты выглядела больше трупом, чем человеком, когда они тебя припрятали.

— Я очень живучая. Просто так меня не убить.

— Я уже поняла.

— Хорошо, с тем, что случилось тогда в Городе мы разобрались. Ты не ответила, что я тебе сделала, что ты решила меня отравить. Кстати, что это за яд?

— Сок болиголова.

— А почему именно он?

— Что было, то и добавила, — Красавица пятерней расчесала растрепавшиеся локоны. Она наконец-то перестала кривляться, и стала выглядеть не вечно юной девой, а уже немолодой и уставшей женщиной. На мгновение она стала очень похожа на Ювелира. Да и на кого ей ещё быть похожей? У них у всех было одно лицо, и у мужчин, и у женщин. Стала бы Ан мучиться с шрамами на лице, если бы не возможность, что кто-то видел лицо её брата или сестры, и узнает её.

— Так зачем?

— Да… Накатило что-то. Я испугалась тебя. И не подумала. Решила, что ты пришла мстить мне за Кела, ну, вообще за всё.

— Глупость какая.

— Глупость не глупость, а так вышло. Возможно, к лучшему, — Красавица внезапно поднялась на ноги и прошла к кровати. Повозившись в туалетном столике, она достала продолговатый свёрток и перекинула его Ан.

— Лови.

Ан качнулась на стуле и схватила предмет. Развернув тряпочку, она обнаружила внутри охотничий нож в потёртых кожаных ножнах. Ножны были самодельные и очень неказистые

— Помнишь?

Она узнала этот нож. Не сразу, но узнала. Ан сама его сделала, далеко не с первого раза и чужой помощью. А вот ножны с накладками и тиснением — сама. Своими руками. Ан вспомнила свой резак с желтой рукояткой и старое шило, подаренное Рем. Она же показала Ан, как работать с кожей.

Отец, Рем, бедняга Кел, дядя Первенец, все эти имена давно стали чем-то далёким, и одновременно очень дорогим. Ан взяла нож в руки и достала его из ножен. Отец носил его с собой под курткой. Вот дополнительные петли, чтобы ножны можно было закрепить на подкладке, вот ещё один слой обмотки на рукояти, чтобы нож лучше лежал в огромной отцовской ладони. Вот следы от точильного камня. Лезвие изначально было другой формы. Папа много пользовался её подарком. Ведь Ан так старалась, чтобы ему было удобно.

— Откуда он у тебя?

— Нашла на руинах дома.

— Не ври, пожалуйста.