В застираной клетчатой рубашке с короткими рукавами и мя тых светлых брюках он стал похож на всех рядовых граждан этой, далеко не самой благополучной страны. Только резкие, уверенные движения, да насмешливый взгляд голубых глаз говорили, что этот "рядовой" гражданин никому не позволит себе хамить.
Но кто из сильных мира сего, криминально-номенклатурного, обращает внимание на подобные мелочи?
- Слушай, совсем неправильно все сказал, - Роберт поднялся с лавки, развел руками. - Ты друг, поэтому говорю, что думаю. Ничего не послезавтра. Сейчас поедем ко мне, немножко выпьем, немножко закусим, поговорим. А потом решим, если можешь - пое дем, выберем хорошую машину, если нет хорошо, что встретились, поговорили. Так - правильно.
Стремянов улыбнулся, обнял Роберта, похлопал по плечу:
- Что значит "если можешь", Роб? Скажи, что надо, и мы это сделаем. Как и раньше. Кто может отказать такому замечательному работорговцу... футболистоторговцу?
- Только не замечательный самбист, каратист, ушуист, кунг фуист... Роберт почесал затылок. - Все, или нет?
- Еще дзюдоист и джиу-джитсуист, - засмеялся Стремянов.
Вечернее солнце блестело за могучими кронами старых топо лей, разрисовывая площадь перед домом культуры затейливым узо ром длинных теней. Если бы ни младенческая свежесть травы на газонах и первых листочков на ветвях, ни усыпанные белыми цве тами вишни, можно было бы сказать, что в Москве июль или ав густ, такая теплынь стояла в весеннем воздухе.
Игорь и Роберт остановились на ступеньках, вдыхая аромат ный, удивительный для этого района Москвы воздух. За их спина ми, в фойе играл духовой оркестр, мимо спешили празднично оде тые люди из тех, кто опаздывал на первый тур конкурса "Королева красоты", проводимого сегодня в доме культуры "Стрела".
- Слушай, Игорь, может останемся, посмотрим на этих коро лев? предложил Роберт. - Наверное, красивые девушки, почему ни полюбоваться, а?
- Потому что пять минут назад ты меня убеждал: разводиться не следует, нужно хранить верность жене и ни о ком больше не мечтать, все они одинаковые, - усмехнулся Игорь.
- Ты все перепутал, дорогой. Я сказал: разводиться не на до, потому что потом опять женишься и получишь то же самое. Пусть будет одна жена да. А вот про верность я не говорил. Как можно не смотреть на красивых девушек, не мечтать о них, слушай?!
- Нет, Роб, я так не могу. Мне нужна одна, чтоб и жена, и смотреть на нее, и мечтать.
- Шампунь, и кондиционер в одном флаконе хочешь, да? И бальзам-ополаскиватель еще?
- Что-то в этом роде.
- А я бы посмотрел. Они там все такие, понимаешь, длинно ногие и в купальничках... Вах!
- "Вах" скажешь потом, когда подцепишь такую, в купальнич ке, а через месяц обнаружишь, что денег на покупку машины нет, ты уже не король и королеве не подходишь, - покачал головой Стремянов.
- Так может быть, - согласился Роберт. - Но слушай, что та кое деньги? Бумажки! Зато после всю жизнь буду вспоминать этот месяц. Значит, не хочешь? А, ладно, не обижайся, Игорь. Пони маю, когда дома плохо, ни на кого смотреть не хочется. У самого так было. Ну что, поехали ко мне?
- Надо бы Надежде позвонить, она уже, наверное, дома, пре дупредить, что задержусь...
- От меня позвонишь и все скажешь. Ты уезжал, Светланка дома была, теперь с нею Надежда. Что страшного? Потом обьяс нишь: Роберт приезжал, в гости пригласил, привет передавал. Не обидится... Какой суровый мужик, слушай! - Роберт показал на бюст бывшего директора завода, дважды Героя Социалистического труда. - Наверное, сто лет был директором, всем надоел, а теперь опять смотрит.
- Не сто, но больше тридцати лет директорствовал, суровый, говорят, был начальник. Завод при нем процветал, - сказал Стре мянов.
- Не люблю начальников. Что такое - большой человек? - по морщился Роберт. - Сидел в кабинете, командовал, в перерывах трахал секретаршу на своем столе или на подоконнике, потом его везли в ЦК, там кланялся большому Папе, обещал все соки из лю дей выжать, и выжимал. И ордена получал за это. А конкурс кра соты запретил бы, для чего простым людям на это смотреть? Для себя бы устроил такое представление!
- Правильно бы и сделал, - мрачно сказал Стремянов. - Честно говоря, я и сам не очень понимаю все эти шоу, когда ходят по сцене девушки и пытаются продать себя подороже. Что-то здесь некрасивое, грязное. Не в том, что они ходят, а вообще... Ну ладно, поехали к тебе, только подождем ребят моих, попрошу, чтобы машину отогнали домой.
Друзья спустились по гранитным ступенькам вниз, на серый, пыльный асфальт. Сзади громко хлопнула тяжелая дверь, и вдруг послышались сдавленные рыдания. Роберт обернулся.
- Слушай, какая красивая, а! - восхищенно пробормотал он. - Ты куда смотришь, Игорь?
Стремянов нехотя повернул голову. На гранитных ступеньках сидела высокая девушка в шелковом голубом платье с разрезом справа до середины бедра. Она горько плакала, спрятав лицо в ладонях, плечи её дрожали, пышные каштановые волосы обреченно падали на влажные ладони. Простенькая синяя сумочка лежала на коленях.
- Наверное, уже проиграла, - высказал догадку Стремянов. - Не прошла в следующий тур, не получила выгодный контракт, приг лашение в Америку или в Париж... Тебе-то что до этого?
- Ты не прав, Игорь! - загорячился Роберт. - Ее кто-то оби дел, и надо помочь. Слушай, как ничего не получила, если в фойе до сих пор оркестр играет? Еще не началось, а она уже плачет! Пойдем, узнаем, что такое, ну!
Игорь опустил голову, ковырнул носком туфли раздавленную сигаретную коробку. Ему совсем не хотелось заниматься проблема ми этой девушки. Знала ведь, на что идет, ну так пусть и обижа ется на себя. И вообще - все эти королевы, топ-модели, бизнес мены, дилеры, киллеры такая гоп-компания, что лучше держаться от неё подальше. Но Роберта уже невозможно было остановить.
- Слушай, дорогая, что случилось, почему плачешь? - спросил он, подходя к девушке. - Скажи, я... мы с другом поможем. Не на до бояться!
- Отстань, - сквозь слезы ответила девушка, не отнимая ла доней от лица.
- Вам не следует сидеть на ступеньках, они грязные, - Игорь с неохотой приблизился к девушке. - Вы испачкаете свое красивое платье, да и вообще, сидеть на граните не рекомендуется даже в теплую погоду. Это вредно.
