- Но одиночество - неужели оно не тяготит вас? - не унимался младший.
Адам ответил не сразу. Голос его стал, казалось, еще тише, когда он наконец произнес:
- Легче быть несчастным одному.
Долго ничто не нарушало повисшей тишины. Только потрескивание в наушниках. Потом младший, поколебавшись, решился задать еще один вопрос:
- Значит... вам здесь плохо?
Ответа не последовало. Адам словно забыл об их присутствии. И, когда часы отсчитали десять минут безмолвия, старший спросил:
- Мы больше ничего не услышим?
- Нет, подождите.
Адам помолчал, точно собираясь с мыслями, и медленно заговорил:
- Я много думал здесь. У меня было для этого достаточно времени... И я многое понял. То, что вам не понять еще очень долго... Я бесконечно мудрее вас. Но... я только холодный и безрадостный мозг...
Послы замерли в своих креслах, жадно ловя каждое слово этой неожиданной исповеди. А черный великан продолжал, словно размышляя вслух:
- Вы, люди, все немного дети. Вечно спешите, короткоживущие. И каждое поколение открывает мир заново... Но я завидую вам. В вас есть что-то такое, чего я лишен. Всегда куда-то стремитесь, о чем-то хлопочете, торопясь побольше успеть. И находите в этой суете какой-то странный, непостижимый смысл. Кажется, вы называете это счастьем... Я не знаю, какое оно. Знаю только, что жизнь без него пуста. Это было жестоко - дать мне возможность обрести сознание. Да, конечно, это произошло помимо вашей воли. Но все равно... вы должны исправить...
- Поймите, мы... - начал было старший. Но Адам перебил его:
- Нет, я не прошу вас меня уничтожить. Как это ни смешно, я хочу существовать. Жить! Этот непрошеный инстинкт заложен и во мне... Но существовать рядом с людьми. Помогать вам - в этом для меня теперь единственный смысл. И я прошу взять меня отсюда... Понимаю, сейчас это вам не так-то просто - поднять из Ада такую махину. Но, может быть, когда-нибудь потом... Я подожду. А пока буду вести исследования и накапливать для вас информацию... Вот все, что я хотел сказать.
Он замолк, и послы вдруг почувствовали, как нестерпима тяжесть, навалившаяся на тело. Это было властное напоминание о том, что визит пора кончать. И, включая автопилот, старший, неожиданно для себя переходя на "ты", твердо произнес в микрофон:
- Мы вернемся за тобой. Может быть, не скоро - но вернемся!..
Когда ионолет набрал высоту, и черная точка скрылась в кипящей молниями тьме, младший вынул из кармана товарища маленький листок бумаги. Быстро пробежав его глазами, он тихо, словно про себя, повторил последнюю фразу: "...Ибо только человек знает, на что употребить свою жизнь".
