«Я должен выжить! – мысленно произнёс бывший следователь. – Я должен выжить и спасти её либо отомстить тому, кто её убил, если расклад дел другой».

Солит дал себе три секунды. Три секунды он переводил дыхание и обмозговывал ситуацию, в которую попал. Потом открыл дверь.

Свин Севереджа даже не успел вскрикнуть. Пуля, выпущенная из «Касмарка», попала ему точно промеж глаз, после чего свин достаточно быстро встретился с полом.

Коридор выглядел примерно так, как коридор обычного этажного блока в «термитнике», то есть был грязным, с облезлыми обоями и забитым какой-то старой мебелью, которая стояла возле стен. В коридоре было всего четыре двери: две по его концам и две по правую сторону, если смотреть от Солита. Освещён коридор был лишь слабым светом, шедшим откуда-то из-за открытых дверей справа по коридору.

Раздумывать было некогда. Выдохнув, Солит побежал к концу коридора. По пути он заглядывал в комнаты. Обнаружил там такую же разруху, какую наблюдал в коридоре. Комнаты представляли собой что-то вроде складских помещений. Сами они были примерно шесть на шесть метров и были забиты различной мебелью, укрытой простынями. Свет в комнаты поступал через запыленные окна. Никакого источника света, кроме этого, ни в коридоре, ни в комнатах не было. Добравшись до свина Севереджа, который находился почти идеально ровно между двух дверей, Солит вытащил у того из-за пояса такой же «Касмарк», только без глушителя, после чего снял его с предохранителя.

Послышались голоса, и впереди за дверью скользнула чья-то тень. Без промедлений Солит поднял первый «Касмарк» и выпустил пулю. Неизвестный закричал и куда-то дёрнулся, после чего Солит рванул вперёд. Почти добравшись до двери, он прижался к стене справа и выпустил несколько пуль в того, кого мельком увидел за дверью. Неизвестный вскрикнул хриплым голосом и отошёл. Голос отличался от голоса того, кого Солит первым заметил за дверью.

Подойдя к двери с вытянутым вперёд пистолетом, Солит увидел, что за ней влево тянулся коридор, который был немного меньше того, по которому бывший следователь только что прошёлся. У противоположной стены опускался на пол свин в знакомой одежде. Похоже, Солит попал ему прямо в шею и плюс к этому пробил нижнюю челюсть. Больше никого в коридоре не было видно. Вздохнув, Солит выпустил пулю в голову свину, после чего резко толкнул дверь от себя и через долю секунды почувствовал, как та встретилась с чей-то тушей. Солит тут же сделал шаг в открывшийся ему в коридор и выпустил пулю из второго пистолета, который бывший следователь всё это время держал в левой руке, в того, кто находился за дверью. Свин Севереджа, которому Солит, оказывается, попал в бок и, судя по тому, как тот среагировал, пробил несколько важных органов, уже держал пистолет в руке, но вот использовать его не успел: слишком быстро Солит двигался и принимал решения.

Дверь в коридоре стукнулась о стену, и из комнаты начал кто-то выходить. Медлить было некогда. Вытянув вперёд второй пистолет – первый бывший следователь кинул на пол, – Солит большей частью тела вошёл в старый коридор. Сразу после того, как он это сделал, в раскрытую дверь рядом с Солитом ворвалось две пули. Свин Севереджа лишь на миг выглянул в коридор и затем вернулся обратно в комнату.

Началась перестрелка из-за укрытий. Когда мужчина выглянул снова, Солит выпустил в него пару пуль, но ни одна не достигла цели. Затем снова выстрелил свин Севереджа и, как и в первый раз, задел лишь дверь.

«Он сильно мажет. Его клонит всё время влево», – подумал Солит, после чего снова выстрелил и в этот раз попал.

Мужчина начал кричать и дико браниться. Из комнаты также послышались громкие стуки.

Вдох. Выдох. Сразу после того, как чаши весов успеха в перестрелке резко дёрнулись, Солит рванул к комнате. Увидев мужчину, который уже начинал приходить в себя, Солит тут же выпустил в него пару пуль. Одна из пуль порвала щёку свину, другая пробила глаз.

Солит позволил себе выдохнуть и сделал шаг вперёд, после чего сразу же из комнаты выпрыгнул свин в деловом костюме и накинулся на бывшего следователя. В руках у него блестел армейский нож.

Выстрелить Солит не успел. Свин Севереджа прижал бывшего следователя к стене, но перерезать ему горло не смог: Солит вовремя выставил свою свободную руку для защиты шеи. Рука с пистолетом мигом оказалось в крепкой лапище напавшего свина.

Солит попытался ударить врага коленом в живот, и ему это удалось. Свин слегка сжался, после чего Солит дёрнул правой рукой и выстрелил. Кисть руки повернулась на недостаточно большой угол, так что пуля прошла мимо. Сразу же после этого Солит вновь ударил несколько раз коленом по животу свина, после чего оттолкнулся от стены и пошёл со своим врагом вперёд. Свин Севереджа по ощущениям был немного сильнее физически бывшего следователя, однако Солит хорошо знал, как на полную мощность использовать ресурсы своего тела. Резко уйдя чуть вправо, Солит вновь дёрнул своей рукой с пистолетом и нажал на курок. Перед выстрелом свин чуть опустился и вильнул вправо, и именно этот манёвр спас его. Пуля в очередной раз прошла мимо. К тому же пуля эта была последней в магазине.

Воспользовавшись движением врага, Солит дёрнул правой рукой и тем самым высвободил её из оков, после чего со всего маху врезал свину пистолетом в висок. Сделав это, он выпустил бесполезный пистолет из руки. Во второй раз воспользовавшись движением свина, на этот раз не очень ловким, Солит перехватил руку врага поудобнее и начал её поворачивать. Он чувствовал, что силы свина Севереджа были уже на исходе.

Солит ощущал своё сердце так, будто каким-то образом в него, как в руку или в ногу, какое-то время не поступала кровь. Грубо говоря, Солит чувствовал, что будто отсидел сердце. Сейчас шёл отход. Когда Солит перерезал горло своему врагу, отход этот чувствовался больнее всего.

Пальто Солита и рубашка под ней покрылись кровью и, как губки, начали её впитывать в себя. Солит несколько секунд смотрел в безумные, перекошенные глаза свина, которого только что прирезал, после чего оттолкнул тело от себя. Свин брякнулся на пол, и в другой ситуации это могло бы показаться комичным. Солиту же было не до смеха. Рот его был раскрыт, зрачки слегка подрагивали. В голове бывшего следователя пел церковный хор. Он, будучи ребёнком, стоит на красной дорожке между рядов широких скамей. На подиуме свин. Руки его подняты, но лицо размыто: свет от окна сзади него мешает его разглядеть. Но Солит знает, что он улыбается. Улыбается по-доброму.

Выбравшись из дома, Солит обнаружил себя на окраине города. Дом был частный и, скорее всего, сдавался как временное жильё. Судя по всему, его уже давно никто не брал. Вдалеке и чуть правее виднелись домики, справа текла река Ахеро́н. Прямо напротив дома был пустырь, на нем росли лишь пара небольших кустиков и небольшое деревце. Вся растительность колыхалась на лёгком ветру. Пригнувшись и скрестив руки чуть повыше груди, чтобы прикрыть кровь, Солит пошёл по грязной и разбитой асфальтовой дорожке. Он шёл домой.

– Ну и как вам? – спросил худенький старичок, одетый в белую майку без рукавов и засаленные серые брюки, после чего начал крутить ключ от квартиры, которую решил сдать, на пальце.

Квартира по меркам «термитника» была неплохой. Обои были выцветшие и местами порванные, линолеум на полу был положен коряво, но терпимо коряво. Мебель была старой, но после пары тестов, которые, естественно, Солит провёл так, чтобы хозяин не заметил, она доказала, что, в принципе, может ещё достаточно долго послужить. В квартире была всего одна комната, не считая санузла, прихожей и небольшой кухни. Вода, газ, электричество были, и, на первый взгляд, со всем этим всё было в порядке.

– Да, хорошо, – произнёс Солит, при этом не сильно кривя душой.

Всё это сейчас не имеет большого значения. Главное, что он в «термитнике».

«Термитниками» называли особые здания в городе. Особенными они были потому, что в каждом из них в среднем было по сто девяносто этажей. В самом большом из них в городе насчитывается двести десять этажей. Дома эти настолько большие, что большая их часть представляет собой подобия отдельных поселений. В некоторых есть магазины и всякие другие специальные отделы.