Прежде всего, это – светлейший князь Дмитрий Владимирович Голицын – человек удивительной судьбы. Младший сын знаменитой пушкинской «Пиковой дамы» – Н. П. Голицыной, он воспитывался во Франции, где блистала в свете его мать. Закончил в 14-летнем возрасте знаменитую Страсбургскую военную академию.
Вид на Большой Каменный мост и храм Христа Спасителя. B. Avanzo. Specialite de photographies. 1890-е гг.
18-летним юношей он, русский аристократ, принимал участие во взятии Бастилии (эту страницу его биографии так никогда и не простил Николай I, постоянно говоривший, что у него на посту московского главнокомандующего – «якобинец»). Вернувшись в Россию, Голицын принимал участие во всех военных действиях против Наполеона и в других кампаниях. Дослужившись к двадцати семи годам до звания генерал-майора, в Бородинском сражении командовал кирасирским корпусом и, как всегда, показал себя истинным героем. Князь Голицын играл одну из важнейших ролей во время контрнаступления русской армии, заграничного похода. Со своими кавалеристами он всегда находился в самом пекле сражений, дошел до Парижа, получил по окончании войны высокое звание генерала от кавалерии. Портрет Д. В. Голицына работы Доу находится в Военной галерее Зимнего дворца. По свидетельству Д. Д. Благово, князь Дмитрий Владимирович Голицын «хорошо знал иностранные языки и очень плохо русский. Говорят, что и просьбы ему подавали сперва на французском языке». Свои речи он составлял на французском для перевода на русский, а затем заучивал или читал по бумажке.
Но редкий случай! Его созидательная, мирная деятельность по своему значению заслонила его военные заслуги, и в историю он вошел, прежде всего, как один из самых любимых москвичами генерал-губернаторов за всю историю существования этого поста.
Федор Иванович Глинка, вспоминая Д. В. Голицына во время боя, писал в «Очерках Бородинского сражения»: «Никто не мог предугадать тогда, что этот воин, неуступчивый, твёрдый в бою, как сталь его палаша, будет некогда судьёю мирным, градоначальником мудрым и залечит раны столицы, отдавшей себя самоохотно на торжественное всесожжение за спасение России!!». Главная заслуга Д. В. Голицына перед Москвой заключалась в том, что при нём полностью завершилось восстановление города после сокрушительного пожара 1812 года.
Не меньшим уважением москвичей пользовался князь Владимир Андреевич Долгоруков – генерал-губернатор Москвы в 1865–1891 годах. Помимо основной службы, Долгоруков был председателем или членом разных общественных организаций. Он организовывал благотворительные концерты, сам их посещал, часто бывал в театрах, благоволил артистам. Его присутствие не вызывало никакой натянутости в обществе. По воспоминаниям современников, он отличался простотой обращения, редким гостеприимством и хлебосольством, очень любил устраивать многолюдные балы и обеды. На все это нужны были значительные средства, которые намного превышали его доходы. Несмотря на это, князь никогда взяток не брал и к концу своей долгой, более чем восьмидесятилетней, жизни оказался в огромных долгах. Признательные москвичи преподнесли В. А. Долгорукову в один из его юбилеев серебряный барельеф с изображением дома на Пречистенке, где он родился (ныне дом № 19).
Всего пять лет (1908–1912) на посту московского генерал-губернатора служил Владимир Федорович Джунковский, но этот короткий срок был ознаменован многими памятными событиями в жизни города – и торжествами, и драматическими природными катаклизмами. Он принимал участие в организации юбилейных мероприятий, связанных со 100-летней годовщиной Отечественной войны 1812 года, с трёхсотлетием Дома Романовых в 1913 году. Джунковский уделял большое внимание улучшению положения музеев и архивов. Но наибольшую известность он завоевал благодаря своей решительности, распорядительности и действенным мерам по борьбе со страшным бедствием, обрушившимся на Москву и губернию в апреле 1908 года – небывалым наводнением, охватившем пространство в шестьсот квадратных верст.
Вид на здание Манежа. Фотография А. Рейнбот и К°. 1895-97 гг.
Поражает факт, что человек, сознающий всю тяжесть ответственности, в течение нескольких суток, без сна и отдыха, возглавлявший борьбу с разбушевавшейся стихией, был настолько одарен чувством прекрасного, что даже мог залюбоваться непривычным пейзажем. Постоянно объезжая в эти тревожные дни Москву верхом, он запомнил необыкновенную красоту вечернего города, как бы парящего над сплошной водной поверхностью, освещённой чуть выступающими из нее верхушками газовых фонарей и свечами богомольцев, возвращавшихся с вечерней службы (была Страстная неделя). Эта незабываемая картина нашла впоследствии отражение в его воспоминаниях.
Джунковскому и его соратникам удалось свести до минимума жертвы стихии, по сравнению с ее небывалыми масштабами: только на Оке, в районе Серпухова, где разлив достиг колоссальных размеров, погибли два человека. За свои самоотверженные действия Владимир Федорович был награжден серебряной медалью «За спасение погибавших».
В ознаменование заслуг этих, а также других выдающихся градоначальников Москвы, их портреты и в наши дни украшают стены бывшего генерал-губернаторского дома (Тверская улица, 13 – ныне здание Мэрии Москвы). Этот дом был построен М. Ф. Казаковым в 1782–1784 годах.
Генерал-губернаторы, и, прежде всего, их жёны – первые дамы Москвы, были также главными благотворителями. Сословная благотворительность была широко распространена в Москве. Многие дворяне жертвовали крупные суммы на содержание больниц, приютов, Воспитательного дома, на помощь неимущим учащимся и студентам. Граф Н. П. Шереметев по завещанию своей жены, знаменитой крепостной актрисы П. И. Ковалёвой-Жемчуговой выстроил великолепное здание Шереметевского странноприимного дома – ныне одно из зданий Института скорой помощи им. Склифософского.
Дворянская молодёжь Москвы проводила время не только на гуляниях и балах. Во «второй столице» было достаточно мест, служить в которых было, выражаясь современным языком, престижно для дворянина. В XVIII веке таким местом был Кригскоммисариат (после перевода его в Петербург, в 1797 г. – Кригскоммисариатская контора) – государственное учреждение, ведавшее снабжением и содержанием армии. Именно в нём служил, например, С. Л. Пушкин, отец поэта. В первой половине XVIII века Кригскомиссариат помещался в Кремле, в 1778—80 гг. для него было выстроено здание в стиле классицизма – в Садовниках, на берегу Москвы-реки (архитектор Н. Н. Легран). Его строгий фасад украшен 6–колонным портиком, увенчанным ступенчатым аттиком, а также барельефами с изображением воинских доспехов. Закруглённые углы оформлены в виде башен. Вы сможете и сегодня увидеть это сооружение на Космодамианской набережной.
В армии всегда нужны были квалифицированные офицеры, которых готовили московские военные учебные заведения. Вспомним только самые знаменитые из них. Прежде всего, это Школа математических и навигатских наук, основанная ещё Петром I, готовившая специалистов для военно-морского флота, а также судостроителей, инженеров, геодезистов и даже архитекторов. К сожалению, здание Школы не сохранилось – ведь помещалась она в знаменитой Сухаревой башне, безжалостно сломанной в 1934 году.
Следы же другого старинного военного учебного заведения ещё можно обнаружить на улице Большая Дмитровка. На месте владений № 9 и 11 в начале XIX века находилась обширная усадьба с главным домом в глубине участка и флигелями, выходившими на улицу. Здесь, в 1814 г., известным военным деятелем и учёным, генерал-майором Н. Н. Муравьёвым было основано Училище колонновожатых – предтеча будущей Академии Генерального штаба, просуществовавшее до 1823 года. За это время оно выпустило сто тридцать восемь высококвалифицированных молодых офицеров, многие из которых впоследствии стали декабристами, в их числе – сын основателя Училища А. Н. Муравьёв. Известный москвовед Юрий Александрович Федосюк считал, что сохранившийся дом № 11 – бывший флигель некогда большой усадьбы Муравьёвых – являлся как раз учебным корпусом Училища, где слушали лекции будущие офицеры-квартирмейстеры.
