Если даже от верующего в Него потекут реки живой воды, как сказано в Евангелии от Иоанна (7, 38), то мы, конечно, не ошибаемся, если усматриваем в Нем первоисточник всего благословения, начиная от простого свидетельства возрожденного во Христе до проповедей, потрясающих народ. Все, и малые и великие потоки во веки веков исходят от Него и образуют чудное созвучие, из которого мы слышим Его голос.
Откр. 1, 16. «Он держал в деснице Своей семь звезд…»
Собственное изъяснение Господа гласит, что это Ангелы семи церквей. Об этих звездах – Ангелах семи церквей – было много споров. Одни говорили, что семь Ангелов – это семь пресвитеров Малоазийских церквей. Другие говорили, что это не пресвитеры, а епископы, так как церковь имела не одного, а нескольких пресвитеров (Деян. 15, 2 и 22). Говорили также, что от каждой церкви было послано по одному представителю к Апостолу Иоанну на Патмос.
Ангел – слово греческое и значит «посланник». Но зачем нужно было Иоанну писать, если к нему на Патмос были присланы представители? Третьи говорили, что это Ангелы – хранители и покровители и что каждая церковь имела своего хранителя и покровителя. Так как семь церквей не только Малоазиатские, но представляют собой прообраз семи периодов великой Вселенской Церкви, то эти Ангелы – не только представители семи церквей, но всех церквей всех времен. Что эти Ангелы – представители и учителя не из другого мира, это видно из того, что им пишется похвала, увещание и порицание, требуя от них покаяния, как и от церквей.
Семь звезд в руке Великого Первосвященника. Может ли существовать лучшее, более утешительное место? Какое милосердие и слава! Эти звезды не блуждающие, ходящие своими путями, но они находятся под руководством, держатся Его могуществом и охраняются Самим Первосвященником. Важно только, чтобы звезды эти жили в сознании своего положения пред Ним, верно и свято ходили сообразно Его руководству. То, что Он нам дал, должно быть осуществлено.
«Из уст Его выходил меч». Видим, что эти три черты – голос, семь звезд и меч – составляют одно целое!
1. Распространение Евангелия; 2. Учителя и наставники существующих церквей; 3. Острый, разделяющий меч суда. Что этот меч есть меч суда для беззаконных церквей, видно из того, что Он этим мечом угрожает Пергамской церкви, в которой некоторые живут во грехе. «Ангелу Пергамской церкви напиши: так говорит Имеющий острый с обеих сторон меч: знаю твои дела и что ты живешь там, где престол сатаны…» (Откр. 2, 12–13).
Пусть поразит нас лучше меч духовный, проникающий и судящий намерения (Евр. 4, 12), нежели убьет нас меч Его суда. Кто может поднять свой взор на солнце, чтобы не быть ослепленным? Оно поражает. Его лицо как солнце чистое, просветляющее. Он просветляет наши глаза, когда взираем на Него. «Мы же все, открытым лицом, как в зеркале, взирая на славу Господню, преображаемся в тот же образ от славы в славу, как от Господня Духа» (2 Кор. 3, 18). Грешнику на Сионе приходится с трепетом взывать: «Кто может жить при огне… в вечном пламени?» (Ис. 33, 14). Пусть так дрожат другие, но взор чада Божия должен быть направлен на Него, на Его лицо, чтобы Он просветлял нас. Когда мы ходим во свете Его, то имеем с Ним общение. Будем взирать на Него, доколе очистится каждое из нас. Да будет нашею молитвою: «Да воссияет лице Твое, и спасемся!» (Пс. 79, 4).
Откр. 1, 17. «И когда я увидел Его, то пал к ногам Его, как мертвый. И Он положил на меня десницу Свою и сказал мне: не бойся; Я есмь Первый и Последний».
Господь говорит Иоанну, чтобы он взглянул на Него, и следствием взгляда было падение Иоанна к ногам Его. Так должно быть и с нами. Каждая речь, разговор, слово должны приводить нас к Ногам Его, к познанию, что Он хочет сказать. Это нужно достигать опытом, и каждый опыт освобождает нас от себялюбия, приводит к смерти для себя. Это было бы так же, как написано: «Ибо для меня жизнь – Христос и смерть – приобретение» (Флп. 1, 21). Апостол Иоанн представлял себе Господа таким, каким видел Его во время земной жизни. Однако как величествен Он был теперь: один взгляд сразил Иоанна. Не забудем, что это был тот Иоанн, который некогда возлежал на груди Иисуса. Было ли это сказывающееся далекое расстояние, познание своей несостоятельности, нечистоты пред святостью Бога или что другое? Как бы то ни было, но Иоанн был не в силах перенести Его блеск.
Как представляем мы Бога? Иногда сводим Его к себе таким, какие мы сами, до нашего уровня, но Он несравненно выше. О, если бы мы всегда взирали на Него со святым благоговением, как к присутстсвующему среди нас, тогда сознавали бы мы свою ничтожность, и наше «я» кончилось бы пред Ним. Иоанн лежал у Его ног. Он положил на него десницу Свою и сказал: «Не бойся». За слушанием и созерцанием Господа следует Его прикосновение. Он умерщвляет, и Он оживляет. Он заставляет пасть для того, чтобы положить руку, вкусить Его жизни до нашей смерти, чтобы передать всю жизнь в полности Ему. Чудный и ласковый голос: «Не бойся». Этим Он как бы хочет сказать: «Как ни далеко ты от Меня, сознавая свою несостоятельность, нечистоту, как бы глубоко ни пал, все-таки Я нахожусь вблизи тебя, Я – свет, не бойся, будь спокоен!»
В этом радость для нас. Всякий страх должен выйти совсем из чада Божия, так как страх препятствует слушать, верить, доверять и наслаждаться. Господь может изгнать этот страх. «Я есмь Первый и Последний». Этой чертой он представил Себя и закончил.
Откр. 1, 18. «И живый; и был мертв, и се, жив во веки веков, аминь».
«Живый» – этим выражением сказано как бы немного, но в подлиннике стоит: «живущий». Так же и в книге пророка Исаии: «Ибо так говорит Высокий и Превознесенный, вечно Живущий, – Святый имя Его: Я живу на высоте небес и во святилище, и также с сокрушенными и смиренными духом, чтобы оживлять дух смиренных и оживлять сердца сокрушенных» (Ис. 57, 15).
Это значит, что Он Тот, Кто имеет жизнь в Самом Себе, как сказано в Евангелии от Иоанна (5, 26): «Ибо как Отец имеет жизнь в Самом Себе, так и Сыну дал иметь жизнь в Самом Себе». Всякое существо, Ангелы и люди имеют частицу жизни от Него, но если отрываются от Него – умирают. Он имеет жизнь не только извне, но Он – источник самостоятельный. Он – олицетворение жизни. Он – «воскресение, путь, истина и жизнь».
Люди написали очень много толстых книг о жизни, но когда прочитаем их, остаемся такими же, как и без них.
«Был мертв и се жив». Он, начало и причина всего, дошел до конечного предела вечного бытия мира – смерти! Каким образом могла она встретиться с Ним? Сам – жизнь, а умер! Разумом постичь этого никак нельзя, только верой можно знать это.
«Был мертв». В этих словах обрисовывается Его положение (на земле): воплощение, уничижение, страдание и смерть. Но как чудно Отец прославил Его, что Он Сам предвозвещает Свою смерть и воскресение. Его смерть теперь наша жизнь и блаженство. Его смерть на земле – для Него похвала на небесах.
«Имею ключи ада и смерти». Он, бывший некогда в темнице и узах смерти, теперь повелевает властям, имеет Сам власть над державой смерти. Смерть, посягнув на Него, тем самым дошла до своего предела и наполнила свою меру разрушения. Это и есть конец как закона, так и смерти, «чтобы смертное поглощено было жизнью» (2 Кор. 5, 4). Так стоит перед нами Первосвященник во Святилище пред Богом, Первосвященник над смертью поставлен навеки. Совершенный. Как сказано: «А Сей, как пребывающий вечно, имеет и священство непреходящее, посему и может всегда спасать приходящих чрез Него к Богу, будучи всегда жив, чтобы ходатайствовать за них. Таков и должен быть у нас Первосвященник: святой, непричастный злу, непорочный, отделенный от грешников и превознесенный выше небес, Который не имеет нужды ежедневно, как те первосвященники, приносить жертвы сперва за свои грехи, потом за грехи народа, ибо Он совершил это однажды, принесши в жертву Себя Самого. Ибо закон поставляет первосвященниками человеков, имеющих немощи, а Слово клятвенное после закона поставило Сына, навеки совершенного» (Евр. 7, 24–28).
