Урсула едва сдержалась, что бы не фыркнуть. Ко всем этим рассуждениям, типа студенты академии — это одна большая дружная семья, девушка относилась как к пошлому, сентиментальному словоблудию. Типа мир, дружба, жвачка… Все было проще — академия была учебным заведением, и студенты по отношению друг к другу были сокурсниками, что временно были объединены общим делом, но не более.

— Наверное родители вами гордились, когда вы закончили академию? — поинтересовалась Урсула.

— Да, мастер Хрофт нами гордился, — согласилась преподавательница.

— Какой мастер Хрофт? Я имею ввиду не директора, а ваших родителей. Они наверное гордились вами?

— Они бы могли бы гордится нами, — ответила с тоном сожаления мастер. — Если бы они были.

— Я не понимаю вас, мастер.

— Очень просто, Урсула. Первый выпуск целиком состоит из сирот, что подчас никогда не видели своих родителей. И я в том числе. По сути академия вела свое начало, как интернат для талантливых подростков-сирот. Поэтому, Урсула, — женщина положила свою тонкую ладонь на плечо девушке. — Для нас слова о том, что академия — это дом и семья, не пустой звук. Тем более, иного дома и семьи у нас никогда не было, если не считать академию, конечно же. Вот так-то вот, дитя.

Для Урсулы признание мастера Кирки было новостью. Мастера Кирк и Лайер — сироты?

— Что же, Урсула, мне пора идти. Всего хорошего.

Урсула проводила взглядом мастера, задумавшись над утверждениями о том, что академия — это семья.

====== Глава 28 ======

Учебные занятия в этот день остались позади. Студенты со своими покемонами в очередной раз собрались в обеденном зале. Повар академии, мастер Прайс в очередной раз приготовил для учащихся свою фирменную похлебку, а так же отварной рис с мелко нарезанными кусочками овощей.

— М — м — м… — потянул Эш от удовольствия. — Как вкусно!

Хильберт сидя рядом с Эшем лишь улыбнулся, прекрасно зная о том, что его местный друг любит отменную кухню. Ну, а Прайсу в умении готовить не откажешь.

— Кому-то, помнится эта еда не нравилась, — с иронией обратился второкурсник к своему младшему по возрасту и курсу товарищу. — Помнишь Эш, как ты на второй день начал капризничать, когда тебе не понравилась еда.

— Это было давно и неправда, — возразил Эш, и тот час же обратился к Пикачу. — Верно я говорю, Пикачу?

— Пика! — пропищал любимец Эш, поддерживая тренера.

Прайс тем временем расхаживал среди столов, и как уже повелось расхваливал свою стряпню.

— Давайте активнее налегайте ложками, и полируйте посуду, — приговаривал мужчина. — Набирайте сил, они вам пригодятся. Особенно вам, — Прайс подошел к сидевшим рядом друг с другом Мей и Дрю, и похлопал тех по спине своими широкими ладонями. — Вам силы нужны вдвойне. Вы и днем все в труде, да и ночью не находите покоя. Ни часа на отдых.

Студенты от слов Прайса залились смехом. Дрю и Мей, которым и так в этот день приходилось тяжко, густо покраснели и сжались, словно пытаясь спрятаться от посторонних глаз.

— Особенно Дрю, тебе нужны силы, — продолжал насмехаться Прайс. — За Мей я особо не волнуюсь, она вон, крепкая у нас, а ты щупленький. Надо тебе набираться сил, иначе источишься.

Хильберт с трудом сдержался, что бы не фыркнуть от смеха, и пересекся взглядом с ужинающей напротив Хильдой. С одной стороны Хильберту было смешно от слов школьного повара, но с другой стороны ему было очень жалко бедолаг-друзей, что страдали сексуальной несдержанностью. Тем сейчас не до смеха. На протяжении всего этого дня остальные студенты осыпали их всяческими насмешками. Прайс удалился на кухню, однако его подколки стали катализатором для очередной волны насмешек.

— Интересно, но не просто, встать с постели как-то взрослым… — пропел кто-то за соседним столиком, тем самым вызвав волну хихиканья.

— Так! — воскликнул Дрю, швырнув ложку об стол, чей звон разошелся по залу. — Мне это надоело!

Хильберт, как и остальные студенты, забыв об ужине все свое внимание переключили на Дрю. Зеленовласый юноша поднялся из-за стола, и взяв за руку, поднял Мей. Вид парня был грозен и решителен, что контрастировало с его невысоким ростом и милым видом, делая юношу немного смешным.

— Послушайте, послушайте вы меня! — обратился громким, решительным тоном Дрю. — Вы так смеетесь надо мной и моей Мей, и при этом считаете, мол от этого нам становится только хуже. Так вот — ничего подобного! Нам, мне и Мей плевать на ваши насмешки! Да, мы нарушили эти дурацкие школьные правила, однако нас уже за это наказали. А то, что было между мной и Мей… Короче, это наше личное дело, и вас оно совершенно не касается. Я люблю Мей, Мей любит меня. Когда мы закончим академию, а быть может м раньше, мы сыграем свадьбу и станем мужем и женой… Я всю свою жизнь и силы посвящу моей Мей и нашим детям… Мальчику, нашему сыну и девочка, нашей дочери. Я хотел бы, что бы у нас была дочь, чтобы она была такой же прекрасной, как и Мей, — рассуждал Дрю, по ходу забывая, что он собственно изначально хотел донести до окружающих. — И типа того…

Далее Дрю прекратил речь: слов на то, что он хотел донести, не хватало, и вместо этого дерзкий мальчишка развернул к себе подружку, и при всех крепко поцеловал ее в губы, заключив в объятия, сопровождаясь гулом одобрения. Мей покраснела, и как только парень ее освободил, тот час же наградила того звонкой пощечиной. Однако она тот час же сама наградила того горячим поцелуем в ответ, давая знать, что поддерживает его слова.

— Такая вот любовь! — кивнул Дрю в сторону Мей, и оба, под аплодисменты окружающих, с гордым видом уселись за стол.

Насмешки над погревшей этой ночью парочки как-то резко закончились. Хильберт невольно проникся уважением к смелости, граничащей с безрассудством, этой пары.

— Вы отчаянные ребята, — обратился к друзьям Хильберт. — Умеете держать удар.

— Я и сам удивляюсь. Как-то слова сами шли.

— Да твой язык просто без костей, — ответила Мей парню. — А в голове ветер, вот и бомбануло. Впрочем, таким я и люблю тебя.

— Эх, жалко все же, — с огорчением вздохнул Дрю. — Накрыли наш секретный переход между общежитиями.

Мей и Дрю, не скрывая чувств, тот час же вновь поцеловались и прижались лбами друг к другу. В глазах обоих сияло счастье и безграничная симпатия друг к другу.

— Мей, — обратилась Хильда. — Ты можешь за меня доесть мой ужин? Я на диете.

— Конечно сможет! Мей никогда на диете не сидит… — отозвался Дрю, но болтовню студентов неожиданно прервал звук радиоприемника.

— Говорит мастер Графт, — послышался из динамика голос завуча. — Приятного всем аппетита…

— Он у меня уже исчез от одного звука твоего голоса, стерва, — мрачным тоном произнесла нахмурившаяся Мей.

— Итак, — тем временем продолжала Графт. — После обеда прошу, что бы четверо студентов — Хильда, Хильберт, Эш и Серена зашли ко мне в кабинет.

— В кабинет ко мне? — поморщилась Мей, слыша эти слова. — С какой это поры он стал твоим? Это кабинет гранд-мастера Крафт. Он глава академии!

Хильберт и Хильда, тем временем, не обращая внимание на ворчание Мей, переглянулись. Юноша с девушкой были в курсе вакансий на поездку за пределы академии. Еще вчера, со слов Мей и Дрю выходило, что они, а так же Пол, Эш и Серена внесены в списки кандидатов на участие в археологических раскопках. Всего в него входило двенадцать имен, из числа которых Графт имела право отобрать до четырех тех, кого она посчитает достойным поездки от академии. Правда они не думали, что выбор падет именно на них, гостей этой академии. И тем более они не ожидали, что и Серена с Эшем приглянуться Графт.

Эш в компании Серены, Хильберта и Хильды, закончив с ужином, быстро добрался до кабинета гранд-мастера. За ребятами шли и покемоны: Пикачу не отставал от Эша, а Фенекин и Иви по пути затеяли настоящую игру с догонялками. Оба покемона отличались игривым характером, и при каждой встрече не опускали случая порезвиться. Эш пересекся взглядом с Сереной и невольно улыбнулся. Последние полтора месяца молодой человек почти каждый день был с девушкой рядом. Вместе рядом завтракали и обедали, вместе делали уроки, вместе отдыхали… Эш постучал в дверь.