Девочки не врали – это действительно была комната собаки. Здесь жутко воняло псиной. Около стены стоял диван, весь покрытыми собачьей шерстью, а на полу стояла миска с едой.

– Отлично… – сказала себе Лиля и села на «собачий» диван, закрыв лицо руками. В таком состоянии её и застала тетя.

– Ничего, не принцесса, – сказала она. – Уберешься здесь, и будет у тебя чистенько.

– Я не хочу жить с собакой, – тихо сказала девочка.

– Ну, во-первых, что ты хочешь, а чего не хочешь, ты будешь рассказывать кому-нибудь другому… а, во-вторых, Герхард такой же член семьи, как и ты. День полает, два полает, а потом вы еще и подружитесь. Он – золотой пес!

Остальные два часа Лиля провела, спасаясь от "золотого пса". Он облаивал, кидался на неё. Его ненависть зашкалила, когда его опять прицепили к батарее в её, а точнее в его комнате. Он лаял так, что даже осип… Правда, после этого он, похоже, понял, что ничего не изменить, и, свернувшись, злобно смотрел на неё и скалил зубы.

Лиля взяла постельное белье, которое приготовила ей тетя, и начала стелить на диване. Все её действия Герхард сопровождал злобным рычанием – он не мог понять, что за нахалка оккупировала его диван.

Постелив постель, Лиля все-таки осмелела и постаралась получше разглядеть своего соперника.

Пёс был просто огромен. У него были черные висячие уши, желтые глаза, белое туловище с рыжими пятнами. Зубы, которые он постоянно демонстрировал, были сантиметра по три…

Лиля ещё раз залезла в свою сумку, и достала оттуда двух кукол. Они были самым большим её сокровищем, и, пожалуй, единственным напоминанием о прошлом.

– Смотри, это Клодин, это Дракулаура, – рассказывала она псу. – Папочка покупал. Ну что ты скалишься? Ты ведь все равно ничего не изменишь! Ты думаешь, мне это нравится?.. Мне тоже плохо! Я хочу обратно к себе домой, я тоже хочу, чтобы этого всего не было, и чтобы папа был жив…

Утром Лиля проснулась оттого, что с нее стащили одеяло.

– Вставай, хватит валяться! С собакой гулять пора… – Тетка нависала скалой, а Лиля хлопала ресницами, прогоняя остатки сна.

На часах было всего пять утра, и она никак не могла понять, куда ее гонят в такую рань. Ясность внесла тетка – заставив Лилю одеться, всучила ей в руки поводок и вытолкала за дверь…

Холодный воздух привел её в чувство, а ещё в чувство привел Герхард, который тащил её куда-то как бешеный, а ей, естественно, пришлось бегать вместе с ним.

Когда они пришли домой, на часах было уже семь утра. Тетка встретила их гневными криками.

– Ты где моталась? Я вас на час отправила, а ты что?!

– Он бегал…, а я утащить не могла… он рычал…, – пытаясь не заплакать, прошептала Лиля.

– Ой, ничего-то она не умеет, ничего-то она не может. Ну что за принцессу привезли нам? – с этими словами тетка вручила ей ведро и тряпку.

– Но я не могу сейчас полы мыть. Мне хотя бы немножечко полежать…

– взмолилась Лиля

– Ничего. В школу тебе к восьми, а за это время ты успеешь еще пару раз пробежаться с тряпкой… и вообще, слушай свое расписание: подъем у тебя в пять, прогулка с собакой, потом школа. Сразу после школы опять прогулка с собакой, потом ты помогаешь мне на рынке, потом у тебя уборка.

– Подождите, а когда же я буду жить? – перебила ее Лиля, ей всё ещё казалось что это какой-то дурной сон.

– В смысле – "жить"? – вскинула подведённые брови тётка.

– Ну… сидеть в интернете, гулять, читать книжки, – пояснила девочка.

– Ах, жить, – улыбнулась тетка. – Вот после десяти вечера у тебя будет свободное время, тогда и можешь "жить”…

Свободного времени Лиля, естественно, так и не дождалась. Без семи минут десять, после уборки, вечерней прогулки с собакой и жуткого скандала на кухне, она как подкошенная упала на «собачий» диван и провалилась…

Так началась новая глава её жизни. Ведь Лиля помня разговор с Олей, действительно начала писать. Не сказку, конечно, а больше дневник;

«2 апреля. Суббота.

Теперь я могу точно определить, что тётя Инна всегда сдерживает свои обещания. Последние дни у меня даже нет ни капли свободного времени. Я убираюсь, стираю, гуляю с собакой, а взамен только получаю.

Первый раз это случилось после прихода одной из её подруг… Я пожаловалась ей, что совсем не высыпаюсь, а когда она ушла, тетка обозвала меня неблагодарной скотиной и ударила по лицу. Папа, конечно, меня тоже наказывал, но это был мой папа, а не какая-то чужая женщина. Мне было не столько больно, сколько обидно и страшно!»

В такие дни спасением для Лили стали прогулки собакой. Она брала Герку и уходила с ним в укромное место, где могла выплакаться всласть. Герхард действительно оказался золотым псом – он был единственным в семье, кто её не обижал, не кричал на неё, не бил. Он выслушивал все ее вздохи, всхлипы и жалобы, и когда она уж слишком заходилась в рыданиях, тыкался холодным носом ей в лицо и слизывал с её глаз горячие солёные капли…

.

Сколько раз Лиля хотела рассказать про все свои страдания Оле. Когда в очередной раз Лиля попыталась остаться с ней наедине, тетка ей и рта открыть не дала, тут же начала расхваливать ее так, что Ольга только удивилась, как быстро Лиля устроилась и прижилась в новой семье.

– Ольга Викторовна, а можно ваш телефон? – всё-таки осмелилась попросить Лиля на прощание.

– А это ещё зачем?! – ахнула тётка. – Зачем это звонить человеку, надоедать?! Иди-иди, за уроки садись!

Рабочий день у Ольги заканчивался около шести часов. И хотя летом работы было меньше, строгая Вера Александровна не отпускала их с работы раньше положенного времени. Вот и сегодня, даже после того как Оля сообщила, что она обошла всех своих подопечных, её ждал очередной «бонус» – её и ещё одну воспитательницу послали разбирать архивы. Работа была не сложная, но очень пыльная. Оля долго перебирала дела, пока не наткнулась на одно…

– Светлана Ивановна, а вы тут давно работаете? – несмело начала она, обратившись к напарнице., – Я тут с нашим водителем разговаривала, и он мне рассказал про девочку одну… Олесю Вернер. Вот её личное дело… Вы помните о ней что-нибудь?

– Конечно, помню. Там дело тёмное!

Как и многие пожилые женщины Светлана Ивановна любила посплетничать, и тут же рассказала Оле всю историю Олеси Вернер. Та оказывается, была дочерью известной модели Марии Вернер. Оля, конечно, ничего об этой «звезде» не слышала, но Светлана Ивановна уверяла, что та снималась в русских «мыльных сериалах», слыла светской львицей, вот только о дочери мало заботилась. Пока мать была на показах и на съёмках, девочку воспитывали няни. В детстве Олеся была девочкой примерной, хорошо училась. И внешностью в мать пошла.

– Вроде всё у них хорошо было, – рассказывала Светлана Ивановна, – и вдруг на тебе – её к нам привели! Мать, оказывается, в Европе, какого-то богатенького себе отхватила, и за дочерью не торопилась возвращаться. Представляете, какой удар для ребёнка? Начали мы за их семьёй наблюдать. Её тётка оформила опекунство, но тоже её воспитанием не сильно занималась, а когда ребёнок предоставлен сам себе, он сам начинает себя воспитывать. Так и получалось. Сначала эта Олеся начала с тёткой конфликтовать, а потом вообще без вести пропала… Месяца три мы её по всей Москве искали. Нашли. Дома у Тишиных. Нехорошие такие парни, пропащие. Она, оказывается, у них жила. Связалась со старшим. Сколько раз мы её оттуда привозили. Вроде бы шестнадцать лет девочке – ребёнок ещё… Ну, и ничем хорошим это, конечно, не закончилось. Её в колодце с водой нашли. Говорят, старший Тишин, Лёшка его зовут, её туда и скинул…

– Да ладно? – искренне удивилась Оля. – Неужели этот Лёшка убийца?

– Да он же отмороженный на всю голову! – уверенно заявила женщина. – Такой в колодец сбросит, не задумываясь. Он, между прочим, даже на похороны её не явился – точно рыло в пуху… хоть и не доказано