Рэйн замер. Боялся даже дышать – одно резкое движение, один громкий звук, и в сейфе сработает детонатор. Лоренсо погибнет. Возможно, там ловушка и взрыв окажется сильным, и тогда порвется мембрана в ангаре. Разгерметизация прикончит экипаж, бойцов «Зевса» покалечит и вышвырнет в космос, а там – как свезет.

По лбу потекли струйки пота. Рэйн медленно поднял руку, подав знак Дрейку с Бьянкой застыть. Соратники поняли без слов, на лицах читалась тревога. Напряжение нарастало. Оставалось надеяться, что экипаж не дернется, что у них хватит мозгов не повторять подвига своего капитана, что никто из этих недоумков не решит вдруг умереть и с грохотом завалиться на пол. А ведь командный отсек, где все еще работает система жизнеобеспечения, совсем рядом…

Первым не выдержал пилот. Он резко развернулся и побежал в сторону шлюза. Дрейк прицелился, красная точка лазера запрыгала на затылке мужчины, и было бы верным его пристрелить, но звук от выстрела активирует взрывчатку. Поэтому Дрейк медлил.

Пилот налетел на дверь. Занес кулак, чтобы ударить.

Рэйн невольно зажмурился. Нельзя стучать! Нельзя!

Глухой стук пронесся по отсеку, за ним плелось эхо.

Датчик сейфа пронзительно запищал.

Три, два…

Лоренсо вмиг вдавил отмычку в матрицу и перехватил рукой «нить». Увел вниз под углом в девяносто градусов. Раздался хлопок. Замок щелкнул, дверца сейфа поддалась.

– Готово, – сипло прошептал Лоренсо.

– Работаем! – скомандовал Рэйн.

Дрейк подскочил к сейфу и достал из бокса разгрузки черную «шайбу». Хлопнул по ней ладонью, и та развернулась – превратилась в большой тканевый ящик с ручками. Оперативник потянул за клапан и ткань загрубела, теперь она крепче стали. Рэйн открыл дверцу сейфа и наспех сгрузил в ящик все, что там было. Без разбору, без пересчета.

Тем временем Бьянка согнала экипаж в командный отсек. Люди жадно хватали ртами воздух и кашляли, пилот плакал. Рэйн отыскал взглядом капитана и сунул ему хэндком с выставленным на шесть часов таймером.

− Зачем это? – сипло спросил капитан.

Рэйн ничего не ответил. Ровно шесть часов осталось у команды, прежде чем аварийные системы рейдера откажут. Если они воспользуются хэндкомом, то смогут вызвать помощь. Времени хватит. Всегда хватало.

А вот у команды «Зевса» его не осталось.

– Кэп, у нас пятьдесят секунд, – раздался голос Дрейка.

Прекрасно понимая, что это значит, Рэйн заблокировал командный отсек и побежал к шлюзу. Стоило проскочить в пропускную зону, как тело сделалось легким: руки поднялись сами собою, ноги оторвались от пола. Невесомость.

Он нажал кнопку на ремне боевого скафандра. Пыхнула маневровая турбина, и тяга понесла Рэйна через ангар. Он подлетел к шлюзу и отключил тягу, ботинки тут же примагнитились к полу, не дав парить как лист на ветру. Вокруг летали инструменты и металлическая стружка, коричневыми кляксами плавал пролитый кофе, который остался без чашки и теперь жил своей жизнью. Рэйн вдруг понял, что вокруг темнота, но он отчетливо видит эти мелочи… Отчетливо различает детали, не используя визор и режим ночного видения!

Рэйн зажмурился и тряхнул головой, отгоняя наваждение. Не помогло. Он по-прежнему видел в темноте без привычной оптики.

Дрейк нырнул в проделанную в обшивке дыру, закрытую прозрачной мембраной. Полимер облепил его тело, будто желе, пропустил наружу и снова затянул вход. Бобби отправил туда ящик и прыгнул следом. Только Лоренсо почему-то все еще стоял как вкопанный.

– Давай! Времени нет! – гаркнул Рэйн, но Лоренсо не отреагировал.

Тогда Рэйн подскочил к парню и схватил за плечо. Даже сквозь перчатку он почувствовал, что Лоренсо бьет дрожь. Зубы афериста стучали так, что в наушнике было слышно. Рэйн глянул на его руку.

– Твою ж налево…

Правую кисть Лоренсо покрывали ожоги, кожи почти не осталось, лишь красное мясо с черными пятнами гари. Все-таки ловушка в сейфе была.

Не раздумывая, Рэйн снял свою перчатку и натянул на руку афериста. Лоренсо завопил, когда перчатка коснулась раны. Рэйн дернул шлейки его скафандра, восстановив герметичность, пристегнул свой карабин к поясу, чтобы удержать парня, и толкнул Грина в дыру.

Мембрана с глухим чваканьем стала стягиваться, как только они оказались в космосе. Инквизитор держался магнитами за корпус рейдера и тут же распылил полимер. Серая пленка покрыла мембрану и дыра исчезла. В тот же миг щелкнул таймер – время вышло.

***

В лазарете пахло стерильностью и чем-то таким, чем пахнет исключительно в больницах. На дисплеях скакали разноцветные волны, тихо гудели приборы. Убаюкивающий гул нарушал писк анализатора, который никак не желал затыкаться, сколько бы Рэйн не стучал пальцем по панели. Пятнадцать мучительно долгих минут он провел в медицинском кресле. Правую руку он держал на столе, по локоть погрузив в емкость с регенерирующим раствором.

– Оставь анализатор в покое, – обронил Бобби, доставая из шкафчика пузырек с синей жидкостью. Покрутив его в руке, с осторожностью передал Лиле, и девушка тут же влила половину содержимого в раствор. Рэйн поморщился – руку будто в криосмесь сунули.

– Как дела у Лоренсо? – спросил Рэйн.

– Спит. Вколол ему обезболивающее со снотворным. Пока не выращу кожу для пересадки, пускай лучше похрапывает. Больно нежен паренек. Когда сухожилия ему восстанавливал, столько интересного узнал… Ты матерные стихи Лоренсо когда-нибудь слышал?

Рэйн усмехнулся.

– Представь, что будет, если он пулю поймает? Наверное, сонет сочинит.

– Надеюсь, не поймает, – ответил Бобби. – А ты-то как? Обезболивающее подействовало? Ты вообще в курсе, что поступил как идиот, сняв перчатку? Развернись «Зевс» немного левее и солнце Бета-Прайм тебя бы здорово поджарило. Нет, конечно, поступок благородный, но теперь у меня два пациента вместо одного.

– Да знаю я, знаю… Но что было делать? Лоренсо – картежник и взломщик, для него руки главная ценность, он на них молится. Излучение, декомпрессия и вакуум его бы доконали. Мне-то все равно как на спусковой крючок нажимать, и какими пальцами чеку гранаты выдергивать. И «Зевс»…

– Чушь собачья, – перебил Бобби. – Ты не знал, что попадешь в «тень» корвета. Так ведь?

Бобби смотрел на Рэйна как учитель на провинившегося подопечного, еще немного и в угол поставит, или будет читать нотации до тех пор, пока не услышит правду. Рэйн понял, что придется объясниться и покосился на Лилю.

Бобби с нежностью взял девушку за руку:

– Лиля, глянь, как там наш герой-взломщик. Наверное, ему пора сменить повязку.

Лиля улыбнулась, поправив черную прядь волос, выбившуюся из тугого пучка. Девушка Рэйну нравилась: вежливая, исполнительная, лишнего не болтала и ничего не требовала – ни денег за работу, ни увольнительных, чтобы расхаживать по магазинам. С Бьянкой и Дариной было сложнее. Обе с характером, и спорить с ними – все равно, что бегать у подножья извергающегося вулкана, пытаясь уговорить огненную гору заглохнуть.

– Позовешь, когда понадоблюсь, – ответила девушка, и перевела взгляд на Рэйна. – Капитан, поправляйтесь.

– Спасибо.

Бобби уселся в кресло напротив и снова уставился своим сверлящим взглядом. Ему бы следователем работать, а не белый халат таскать.

– Ну? Ничего не хочешь рассказать? – спросил Бобби, когда Лиля скрылась в палате.

– Я не знал, прикроет ли «Зевс» от излучения, а запросить данные было некогда. Мне вообще плевать на излучение, ожоги, и прочие неудобства, поджидающие в космосе. Рука не болит, и если ее отрезать бензопилой, то при определенных условиях я этого даже не замечу.

– Значит…

– Да, Бобби. Я – синтет. Чертов киборг, сраная жестянка. Кусок дерьма, которым так боялся стать в ВКС.

Бобби смотрел куда-то в сторону и задумчиво почесывал подбородок.

– Теперь ясно. А я думал, что сканер накрылся, когда пытался тебя обследовать. И какова часть искусственных элементов? На что ты способен?

Рэйн пожал плечами.