Французы контратаковали, не с большей жестокостью, так как это было уже невозможно, но с большей эффективностью. Они охотились за борцами за свободу или за террористами (это всегда синонимы: различаются только точки зрения), за руководителями, за штабами, за линиями снабжения и так далее, в конце концов они охотились за Крейгом, который, как они утверждали, заслуживал смерти за то, что продавал средства убийства дикарям. Крейг вспоминал встреченных им убитых мужчин и женщин, голые пальцы на руках и ногах, размозженные армейскими башмаками, удары электрического тока по яичникам. Ему показывали машину, специально предназначенную для этого, своеобразный подарок на день рождения для маркиза де Сада. Затем были взрывы бомб в арабских кварталах, молодые колонисты, ревущие на улицах, гром кастрюлек и гудки автомобилей, скандирующие - Ал-жир фран-цуз-ский Та-та та-та-та. Они были не лучше, чем арабы, может быть даже хуже. Им следовало бы помнить, на кого они сами стали похожи.

Крейг отмахнулся от этой мысли. Правильно или неправильно они поступали, он не вникал, его это не касалось. Их коммерческое предприятие было призвано удовлетворить потребность, возникшую у двух враждующих идеологий. Он улыбнулся. Это была фраза Баумера. Баумер никогда не чувствовал себя счастливым до тех пор, пока ему не удавалось облечь грязные дела в большие умные слова.

Если появлялась возможность, они продавали одно и то же обеим сторонам, но французы, как правило, обходились без Крейга и Баумера. А Крейг никогда не мог обойтись без них. Поскольку на колонистах и полковниках* он сделал сотню тысяч фунтов. Причем свободных от налогов. Теперь ему не было нужды опасаться сиротского дома или матерей воспитательниц. Последней у него была Элис. Элис много работала над ним и довольно близко подошла к тому, чтобы изменить его, но так до конца с этим и не справилась.

Он делал свои деньги и рисковал жизнью. Если бы он сделал так, как хотела Элис, то этого бы никогда не случилось, но он пошел своим собственным путем, а она сейчас, возможно, где-то умирала. Теперь он всегда носил смерть с собой.

Ланг. Раттер. Элис.

Возможно, скоро придет очередь Баумера.

Тесса была симпатичной, искренней, может быть не очень умной, но она делила с ним подстерегавшие его опасности и тревоги, потому что любила его. Он не мог позволить ей умереть. Завтра он позвонит Грирсону. Может быть, он заодно напишет и Макларену, и сообщит тому, что воспользовался его советом.

Крейг зевнул и прислушался к радио. Передавали народную еврейскую песню "Миндаль с изюмом". Он постарался не думать о Баумере.

*игра слов - colons (колонисты) и colonels (полковники)

- прим. перев. .

Глава 1

0

На следующий день он сказал Тессе, что собирается уходить. Ему потребовалось много времени и терпения, чтобы убедить её, что он будет в безопасности, но в конце концов она согласилась, потому что поверила, что так будет лучше для него, что может быть это даже спасет ему жизнь. Сквозь занавешенное окно он посмотрел на человека, наблюдавшего за квартирой. Это был серьезный мужчина среднего возраста. Широкополая шляпа. Трубка. "Файненшел Таймс". Он стоял на остановке автобуса и поглядывал на часы.

Крейг натянул узкие спортивные брюки, хлопчатобумажную рубашку, замшевую куртку. Они неплохо придумали с бородой. Затем он рассказал Тессе, что она должна делать. Он собирался встретиться с Грирсоном в одиночку.

Человек на автобусной остановке увидел, как она выскочила из дома, торопливо застегивая чемодан, с растрепанными волосами, и побежала на стоянку такси. Крейг из темноты вестибюля наблюдал, как он заколебался, а затем вскочил в стоявшее следующим в очереди такси. Когда обе машины скрылись за углом, Крейг собрался выйти, но замер на месте. За вторым такси двинулся "фиат", в котором сидели двое мужчин. Один из них, он был в этом уверен, следил за ним в Марселе, а потом ему показывали фотографии, чтобы он никогда его не забыл.

Это был Пучелли. Французский гражданин. Корсиканец по происхождению, живущий в Северной Африке. Исполнитель смертных приговоров.

Крейг медленно и глубоко вздохнул, подождал, пока его страх не уляжется, а потом отправился в бар, про который Тесса говорила, что там есть телефон. Он заказал пиво и набрал номер, который ему дал Грирсон.

- Грирсон слушает, - произнес голос.

- Это Крейг.

- А, хорошо, - сказал Грирсон. - Когда мы можем встретиться?

- За обедом, - сказал Крейг. - В"Бревер Амс". Это неподалеку от Кенсингтон Хай стрит. В час дня. Будьте там.

Он повесил трубку, а Грирсон скорчил гримасу, когда в телефоне щелкнуло, и отправился на кухню, где девица, одетая в верхнюю часть его пижамы, жарила яичницу.

- Мне очень жаль, дорогая, - сказал он. - Кое-что произошло.

Затем Крейг позвонил Хакагаве, который немедленно согласился выполнить его просьбу, затем занялся своим пивом и газетой. Когда Тесса вошла, он вышел, оставив газету на столике. Инструкции, которые он на ней написал, были совершенно недвусмысленными.

Человек в широкополой шляпе и с трубкой ещё расплачивался со своим такси, но "фиата" нигде не было. Крейг вернулся обратно к жилому дому."Фиат"стоял на углу и внутри находился один человек. Пучелли. Крейг прошел к служебному входу, поднялся на лифте на следующий этаж над квартирой Тессы и с величайшей осторожностью спустился вниз. Дверь была заперта и он открыл её ключом Тессы, медленно, медленно, слышен был стук его сердца, когда он это делал. Затем он вытащил свой "люгер" - холод стали немного успокоил его - и вошел в холл.

Человек в спальне был выше и тяжелее Пучелли, но двигался очень мягко, ловко и уверенно, открывая чемоданы Крейга. Крейг вежливо заговорил по-французски.

- Стой спокойно, - сказал он, - или я убью тебя.

Человек на какое-то мгновение подчинился, но в тот момент, когда Крейг сделал шаг вперед, крутнулся как большая рыба и прыгнул вперед, рука его скользнула к пистолету. Крейг ударил его дулом пистолета, но рука мужчины изменила направление и он попал по плечу. Тот вскрикнул от боли, но снова бросился на него, пустив в ход колени, кулаки и ноги; теперь его руки обхватили Крейга, стараясь сковать движения. Рука Крейга с пистолетом была прижата к телу, но левая рука оставалась свободной и он изо всей силы ударил ребром ладони по горлу противника. На этот раз тот громко застонал и давление его рук ослабло; Крейг ударил ещё раз, освободился, ударил мужчину под сердце, и затем ещё раз рубанул того по шее страшным приемом дзюдо.

Бандит рухнул на постель, а Крейг быстро проверил его карманы, затем схватил чемодан и вновь положил туда деньги, сунул в другой чемодан некоторые вещи Тессы и свои собственные. Мужчина тяжело и прерывисто дышал. Не обращая на него внимания Крейг вышел, закрыв входную дверь на защелку.

После этого он снова спустился по служебной лестнице вниз и подождал, пока Пучелли не вышел из "фиата" и не направился к квартире. Тогда он перехватил такси, подъехал к дому Хакагавы и подождал там, пока не приехала Тесса. Когда она вошла внутрь, он не сказал ничего, кроме того, что она должна оставаться здесь, пока он не вернется, и еще - что в доме Хака она в полной безопасности.

После этого он отправился в Британский музей и просмотрел справочник университета в Глазго. Там было огромное множество Макларенов, и семь Янов Макларенов, но только одному из них было тридцать девять лет и он окончил факультет философии. Жил он в Челси. На такую удачу он даже боялся надеяться. Крейг списал адрес и отправился метро на Кенсингтон Хай стрит.

В баре "Бревер Амс" он выпил пива и заказал холодный ростбиф и салат. Грирсон опоздал, но как только он появился, официантка подлетела, как почтовая голубка.

- Вы опоздали, - сказал Крейг.

- Дела, уверяю вас, - сказал Грирсон, и Крейг продолжал есть.

- Послушайте, - сказал Грирсон. - Поскольку уж мы с вами вместе, не будете ли вы так любезны и не перестанете изображать эдакого молчуна-фронтовика? Не то что я не могу помешать вам оставаться грубияном, но это раздражает меня и будет плохо для нас обоих.