Услышав грузовик, лошадиный пленник с трудом повернул голову в их сторону, слабо улыбнулся и нашел-таки силы, чтобы выдавить:
— Всё в-в п-порядке… мне… не больно… Не пугайте его.
Ну, Лери и сама не собиралась кого-то пугать, она осторожно подошла к ним и присела на корточки, заглядывая в глаза и мужу, и коню. И мягко спросила:
— В чём дело, Соломонушка? Отпусти Михаэля, пожалуйста.
Соломон снял ногу с груди и шагнул в сторону, Михаэль тут же сел, потирая грудь и болезненно морщась. Угу, не больно… Лери, продолжая сидеть на корточках, придирчиво спросила:
— Ну… Так что же тут случилось?
Подошел начальник базы, Аксель Зельтцер и сказал:
— Этот гнедой всё утро всех от вертолета отгонял, даже механика не подпустил.
Михаэль виновато добавил:
— А когда я его стукнул и накричал на него… Он просто схватил меня за руку, оттащил сюда, на газон, и повалил на землю. И копытом прижал… — помолчав, он неуверенно добавил: — С таким выражением на морде, словно говорил: «Ну уж нет, тебя-то я точно спасу», по крайней мере, я так понял. А на самом деле я ничего не понимаю.
Лери оглянулась по сторонам и заметила:
— А где Ян? Пропали же две лошади, а здесь только одна.
Словно поняв её слова, Соломон повернулся к лесу и громко заржал, вскоре из леса донеслось ответное ржание Яна Малкольма.
Ну что ж, сходили на голос вороного коня и нашли его в компании Холмса и весьма покусанного мужика, причем кусали его оба — и пёс, и конь, с одинаковой страстью, от всей широты собачьей и конской души. При дяденьке обнаружилась черная сумка, содержимое которой заставило начальника базы схватиться за сердце и вызвать сапёров с кинологами.
В вертолете оказалась бомба, и таймер взрывателя был настроен с таким расчетом, чтобы вертолет взорвался через пять минут после взлета. Высоко-высоко от земли, без малейшего шанса на спасение.
Гнедой конь спас человеческие жизни, спас Михаэля. И для Гарри он стал героем.
====== Глава десятая. Необыкновенный День рождения ======
Красный вертолет в синем небе… Небо яркое-яркое, темно-синее, и в нём яркая красная точка, которая в полной тишине вдруг превращается в пылающий огненный шар. А потом слышится крик, душераздирающий, отчаянный вопль ужаса…
И Гарри просыпается, громко крича и обливаясь холодным потом. Задыхаясь от ужаса, он рывком садится на постели и слепо таращится в темноту, но перед глазами всё ещё пылает огненный шар — взорванный террористами вертолет.
И это было реальностью, по всей Европе прокатилась волна взрывов, по всем телеканалам то и дело сообщалось об очередном теракте. А Лери как-то сказала, что жаль, что нет на других базах своих Соломонов.
Эхо его криков не успело рассеяться по стенам, как хлопнула дверь и в комнату влетели Лери и Михаэль, а за ними Северус. Лери молча садится к нему на кровать, крепко обнимает, прижимает его к груди и гладит мокрые волосы на затылке, и шепчет, шепчет что-то. Гарри прислушивается:
— Тише-тише, маленький, всё хорошо, сынок. Это просто плохой сон, всё хорошо, малыш…
Он крепче вжимается в Лери, зарывается лицом в её плечо, чувствуя, что его обнимает мама. Действительно мама, не мачеха.
Спустя целую вечность Гарри успокаивается, перестает дрожать, и Лери с Михаэлем, убедившись, что с мальчиком всё в порядке, покидают комнату. А Северус задерживается, внимательно смотрит на Гарри и задумчиво хмурится. Он догадывается о причине кошмаров, потому что сам тоже пережил страх потери брата. И поэтому говорит:
— Где твоя палочка, Гарри?
Гарри удивленно моргнул, но палочку из ящика стола достал. Северус кивнул и попросил:
— Вызови Патронуса.
Гарри тут же, забыв сконцентрироваться, взмахнул палочкой:
— Экспекто Патронум!
Из палочки вырвалась спираль серебряного тумана, которая тут же стеклась-сформировалась в лохматую приземистую фигуру, и вот перед ними стоит серебристый сенбернар. Но не Барми-Бармалей, а другой, поджарый и короткошерстный с бочонком на шее. Сенбернар-спасатель.
Гарри неуверенно взглянул на Северуса, тот удовлетворенно кивнул:
— Не удивляйся. Твой отец спасатель, а Патронус не может принять человеческую форму, поэтому он и принял такую, близкую по сути к спасателям. Именно поэтому твой Патронус — сенбернар. А теперь, можно я попробую?
Северус протянул руку, Гарри отдал ему палочку и, затаив дыхание, наблюдал, как после призыва Северуса из палочки вылетела лошадь и встала рядом с сенбернаром. Невысокая, но грациозная лошадка с забавно вздернутым носиком, очень похожая на арабскую кобылку. Северус почему-то смутился и поспешно развеял своего Патронуса, но увидев, что Гарри даже и не думает смеяться, а лишь вопросительно смотрит на него, криво улыбнулся и застенчиво пояснил:
— Ты не подумай… Просто это любовь Михаэля к жене, а она у него, похоже, ассоциируется с лошадью. Ну или любовью к лошадям, не знаю…
Гарри покивал и робко спросил:
— А какой он у тебя раньше был?
— Лань, раньше у меня была Лили-лань.
— А у меня олень, — зачем-то сообщил Гарри. Потом он задумался, кое-что вспоминая: темный далекий лес, замерзший прудик, меч Гриффиндора в его черной стылой глубине… И лань, серебряную посланницу, так вот от кого она! И Гарри бросил на Северуса радостно-благодарный взгляд, тот лишь обреченно вздохнул, молча признавая его догадку и так же молча капитулируя.
Приближался знаменательный день, тридцать первое июля, День рождения Гарри, ну и день отъезда, соответственно. И, пожалуй, это был самый невинный способ пригласить и собрать в одном месте огромную толпу народа, а Гарри и Северус в течении полутора месяцев именно этим и занимались — разыскивали и собирали друзей. Так что на День рождения Гарри приехали Гермиона с родителями, Полумна со своим отцом, Драко Малфой с отцом и матерью, пожаловал и Невилл Долгопупс со своей бабушкой. С Малфоями прибыли Лестрейнджи, Антонин Долохов и Августус Руквуд.
Хагрида Гермиона нашла, но он отказался ехать, просил передать Гарри приветы и извинения, и что у него всё хорошо. С братом Гроххом он не пропадет, и пусть Гарри не переживает за него.
Также пришли соседи: братья Франкелы, Дерек, Дигори и Балто, с детьми, конечно, Сюзанна — дочь Дигори, — Дэвид и Калеб, шебутные близнецы-сорванцы, сыновья Дерека. Они тут же с воплями бросились к Лери и запрыгали вокруг неё:
— Мама Лели, мама Лели!
В ответ на озадаченные взоры Северуса и Гарри Михаэлю пришлось рассказать им жуткую историю о том, что жена Дерека скончалась родами, и на весь Зальцбург в тот бешеный снежный февраль на тот момент только одна кормилица и нашлась — Лери. А сама Лери добавила, что младенцы были недоношенными и она просто замучилась с ними, ведь они даже сосать не могли… Но в конце концов всё утряслось, её молока всем хватило, все выжили и выросли, вон, бегают…
Папа Гарри произвел впечатление на друзей, они с огромным уважением смотрели на него, особенно когда узнали, что он спасатель. Гермиона даже пошутила:
— Так вот почему ты всех рвешься спасать, Гарри! В тебе говорят гены твоего отца-спасателя.
Лери почему-то приклеилась к Долохову, и прямо достала его просьбами рассказать, в каких местах России он успел побывать, ещё она всё время называла его Тошей да Тошенькой. Видимо, соскучилась по России.
Поразительно, но на такую прорву гостей Лери каким-то чудом ухитрилась накрыть вполне пристойный стол, он буквально ломился и трещал под изобилием блюд. Никто так и не заметил, когда прибыл Данила. Просто он вдруг обнаружился среди гостей во время застолья и никто не понял, давно он тут или только что пришел?.. Но торт, как ни странно, испек именно Данила, и Гарри, счастливый именинник, только глаза вытаращил, увидев гигантский торт с восемнадцатью свечами и взбитыми кремовыми и шоколадными сливками. Его поздравляли, обнимали, хлопали по спине. Подарки были простые и незатейливые, но Гарри больше обрадовался, когда увидел, как лорд Малфой, оглянувшись по сторонам и не заметив поблизости магглов, протянул Северусу длинный узенький сверточек, в котором без труда угадывалась волшебная палочка. Теперь Северус был полноценным магом.
