- Опять ерничаешь, - Гена упрекает меня, - подумай про время. А ты все о своем куске земли...
Нет, не все!.. Иногда увлекаюсь общими делами, странствую по городам и странам. В мечтах. Но всегда возвращаюсь на свое немое поле. Есть у меня такое место. Всю землю перемесили, испоганили цементными холмиками, нашлепками, вкопали огромные столбы, бетон с железом... Вся она в ямах, канавах... В грязь превратили - и бросили.
Я думал - все, погибла земля... Прошло несколько лет, смотрю, понемногу оживает, зашевелилась... А потом назло всем заросла двухметровой травой, и в ней крошечные цветочки, голубые... Я хожу по краю и радуюсь.
Да, только сюда стремлюсь, здесь во мне нуждаются. Бывает, в ужасе просыпаюсь, видел сон - лежу без внимания ко всему миру, остываю... И вся моя земля тут же начинает прозябать, везде запустение и страх!.. Ну, ладно, - запустение, это не смерть - запустение, даже наоборот. Другое страшно ждут, зовут, надеются - а меня нет и нет...
Это не могу перенести.
Не бойтесь, ребята, с вами я!..
Если сделать ничего не можешь, остается вместе со своими быть. Я не говорю - умереть вместе, такие обещания нельзя давать. Вместе оставаться. Это я могу.
Не так уж много?..
Вы правы, всего пятьсот на двести тридцать, полоска земли, мои друзья все здесь. Я имею в виду коренных жителей. Оказалось, это и есть мое место. На старости лет понял - двести тридцать на пятьсот... Не так уж и мало. Остальное не охватить, не перешагать. Что понимаю и люблю, то мое.
Значит, овраг тоже мой, двести тридцать я заслужил, стараюсь. Но иногда сил не хватает. Тут в сущности ничего не исправишь. Иногда помогаешь, да... Но главное - внимание. Оказывается, это немало, если ежедневно. Но иногда недостаточно. И тогда страшновато становится. Но если разобраться, жить везде опасно. Так что я лучше на своей земле побуду.
Это у меня вместо вступления - несколько слов.
Еще не заснули?..
*** Я приехал сюда тридцать лет тому назад. Мне дали квартиру. Тогда квартиры давали просто так, денег не спрашивали. Утопическое общество?.. Вы правы, оно страхом и силой держалось. Но мне повезло, когда я вылупился, страх и сила поустали, затишье наступило. А что может быть лучше затишья да медленного загнивания... Вы за быстрое развитие и бурный рост?.. Спорить не буду, желаю счастья и удачи. Но думаю, мне повезло, тогда квартиры всем давали. Почему мне похуже? Так всегда бывает - одному получше, другим похуже. И я возмущался, а потом понял - не заслужил, за что давать?.. Никому не нужен, вот и поместили меня ближе всех к земле. Для городского жителя, наверное, наказание.
Прошли годы, и я другую вещь понял - какую прекрасную дали квартиру никчемной личности, неизвестному художнику. Есть такие - "н.х". В музеях иногда под картинками написано. Признаюсь вам, я один из них. Ничего не поделаешь, не выучился. Пишу объявления, вывески... Платят за это, вот и живу. Подневольная работа даром не сходит. Выдастся момент, сядешь - что бы нарисовать... от себя, для души... Под настроение, особенно по ночам бывает. Зимой. Летом отвлекаешься, за окном шорохи и шепот, травы да листы. Звериные шаги... А зимой безнадежный мрак и ветра свист... Скажешь себе - вот!.. настало время, давай, скажи свое слово, пусть негромкое. Простое... И все одно и то же в голову лезет - бутылка, тыква, яблоко да виноград... Иногда морковь, цвет у нее теплый, добрый...
Ничего высокого, красивого в голове не осталось.
Что это я, все о себе да о себе... Обычно молчу, а теперь и вовсе поговорить не с кем. Генка был, не стало его... Вот и разговорился... Кто я? Временами не знаю даже, не могу объяснить. Теряется облик, зыбится... И зеркало не друг мне больше, смотрю в него, и не верю - что оно знает, простое стекло!.. Когда долго живешь недалеко от земли, все одинаково важно становится, все живое... каждый интересен. И со временем растворяешься в окружающей жизни, ищешь себя, и не найти... Кроме оболочки телесной, куда она денется... Может, я человек, может, кот... или дятел... или шиповника куст, его недавно подрубили, а он живой. Или, может, я и есть окно, глядящее на землю, что вокруг...
Неважно, главное, здесь мои друзья.
Иногда они уходят, или вдруг погибать начинают, засыхать... Я думаю, от тоски, или от страха. Тревожусь обо всех, особенно об уходящих, как они там?.. Иногда возвращаются, оживают, или новые приходят на их место, и я рад каждому, кого здесь встречаю, будь то зверь, или трава, цветок... или человек, если с добром пришел...
Но самые дорогие мне звери и люди не возвращаются.
А я всегда здесь, мне некуда идти... и незачем, понимаете?..
Это моя земля. Мой дом. Последний...
*** Въехал сюда, и сразу на балкон. Даже не балкон, а лоджия, сверху потолок, сбоку стены, красный кирпич, на закате светятся, излучают тепло, и я жалею, что не пейзажист. Здесь как на корабле, палуба... или полоска суши у воды. Еще вроде бы квартира, но духом балкон относится к земле, открыт ветрам. Выше меня и рядом, на первом этаже, - застеклили, отгородились, а у меня денег не было. Вот и остался, не отделенный от неба и ветра. Зимой прохладно, зато живу на краю. В этом особая стихия, не сразу понимаешь... Потом никогда не жалел.
Вышел и увидел - пусто, полоска цемента, это пол, передо мной прутья редкие... А справа и слева, в концах, северном и южном, где стены, красный кирпич... Сидят два больших кота. Черный и белый. Черный на северном конце, белый - на южном. Сидят и молчат, смотрят друг на друга. Меня, можно сказать, и не заметили. Ну, пришел... мало ли кто сюда придет...
Я постоял, и вернулся в комнату. Коты посидели еще немного и пошли в разные стороны, черный - на север, белый на юг. Проскользнули через решетку, спрыгнули на землю, всего-то полметра, и ушли.
Потом я узнал их и подружился, особенно с черным, его звали Феликс. А белый - Пушок, он уже старый был, и через год умер, летом. Я сразу расскажу о нем. Нужно спешить, со временем самый близкий образ рассеивается, меркнет... Даже свет, который спешит к нам от звезд, и тот может опоздать. Прилетел, а здесь уже никого... Что делать ему, это большое горе - опоздать, когда спешишь на помощь.
Пусть он тогда осветит мой дом, лужайку перед ним, овраг, поляны изувеченные... и холм, где мои друзья лежат, и реку, великую, молчаливую, которая уносит воду, а сама всегда с нами остается.
Если я завидую кому, то реке. Она уносит воду, приносит новую, но всегда на своем месте лежит.
*** От Пушка нам с Феликсом досталась половина земли, пространство, что южней дома. На балконе коты встречались, ничейная территория. Они здесь дружили, спорить не о чем. В те времена пропитание для боевого кота было простым делом, помойные ящики открытые, пищи вдоволь. Тихая жизнь, полная беспорядка и еды. Что им еда... важно посидеть рядом, посмотреть вокруг. Если соседа уважаешь, можно даже спиной к спине... Посмотрят друг на друга, поворачиваются спинами, оглядывают каждый свою землю. Оглядят в общих чертах - и на серьезный обход.
Летом, тридцать лет тому, как сейчас помню...
Пушок спал в траве за домом, а этот дурак косил траву, поздно заметил кота. Пушок совсем глухой был, не услышал приближения, шороха - и получил косой по шее. К счастью не мучился, сразу умер. Овраг еще не был разделен новой дорогой, я спустился в него и закопал кота. На южной оконечности нашей земли могила Пушка. Там овраг врезается глубоко в землю, наверх круто подниматься, и спускаться опасно. Хорошее одинокое место для белого кота, с тех пор он там лежит. Наверху толстые лиственницы выстроились в ряд, вместо ограды, за ними не наша земля, другие ходят коты и люди, незнакомые. Вот Пушок и сторожит нас, как при жизни сторожил.
Лето было душное, мутное, 72-ой год, в воздухе тяжелый запах гари, кто-то еще, может, помнит пожары эти... Но в овраге всегда было прохладно, и земля рыхлая, копать легко. Я глубоко закопал Пушка, он там спокойно лежит. Потом начались перемены, овраг временно залило водой... Но Пушок глубоко в земле, его не коснулись наши глупости.
