Я села на краю фонтана скрестив ноги и достала скетчпад. Он был в пластиковой упаковке, отчего я почувствовала себя ребенком, разворачивающим свой подарок на Рождество. Я сорвала упаковку и провела пальцами по чистой странице. Листы в нем были девственно белыми и мне не терпелось начать.

Порывшись в сумке, я достала пастель и обратила внимание на стойку с фруктами, на которой располагалась пирамида из яблок. Написание натюрмортов никогда не было моим любимым занятием, но мне нужно было с чего начать.

Я уже сделала несколько набросков с Дэйзи, но в тот момент я не осознавала, что пишу что-то, я делала это машинально. А здесь, я вкладывала столько мыслей в происходящее, что пальцы буквально застыли вокруг пастели. Давление всегда было тем, чему я легко поддавалась.

Вдруг я увидела, как группа людей устанавливает по периметру площади мольберты, стулья и холсты, и неожиданно моё сердце забилось быстрее, а пальцы стали слегка подёргиваться. Это определенно был класс учеников. Могла ли я присоединиться к ним? Скоро... Небольшими шажками.

Когда все собрались, то группа расселась по местам и начала зарисовывать пейзаж происходящего на площади.

Я потерялась в моменте, пока рассматривала как работают эти люди. Мои пальцы сжали пастель, а затем сделали резкий штрих по листу. Я улыбнулась. Это, конечно, было не идеально, но начало положено.

Я не заметила, как пролетели тридцать минут. Я наклонила голову из стороны в сторону, а затем встала, чтобы размять затёкшие конечности, и чтобы стряхнуть с колен крошки от пастели.

Это была совсем не лучшая работа, которую я когда-либо делала, но я была невероятно ею горда. Цвет яблок был идеально подобран, фермер был очарователен, его обветренное лицо и руки были изображены слегка грубовато, но я решила, что для первого раза вполне сойдет. Это была моя первая попытка, но определенно не последняя.

Сложив всё обратно в сумку, я обошла группу и заглянула в каждый холст. Они были хороши, но все они были одинаковы: красивый пейзаж Рима. Различия были лишь в том, сколько оттенков цвета использовал каждый ученик или насколько уверены были движения их рук при изображении точных деталей.

Кроме одного. Пожилой мужчина в конце группы не стал заполнять пейзаж традиционными красным, оранжевым и желтым, цветами Тосканы. Он нарисовал ночное небо. Оно было глубоким с оттенками сине-зеленого цвета с невероятными угольно-черными вкраплениями. Единственным ярким пятном на холсте был свет, исходящий из единственного окна в здании. А в проеме виднелся изящный силуэт, смотрящий на Рим из окна.

Я наблюдала за ним вплоть до момента, когда он собрал все свои инструменты и зашагал прочь, оставив холст прямо на мольберте.

– Сэр? – Я позвала его.

Одна из учеников похлопала меня по плечу.

– Он приходит сюда каждую неделю,– объяснила она на ломанном английском. – Он всегда оставляет их здесь. – Она осторожно сняла картину и протянула мне. – Возьмите.

– Вы уверены? –спросила я, наблюдая за тем, как остальные собирают свои вещи.

– Да, наслаждайтесь. Вы же придете на следующей неделе, да? –спросила она, указывая на след от мелка на моей одежде. Затем, улыбнувшись, пододвинула холст ближе ко мне.– Следующая неделя.

Махнув рукой на прощание, она исчезла в толпе, оставляя меня с картиной.

Я принесла ее домой, я разглядывала её весь путь до квартиры.

***

– Ты уверена, что еще не поздно? Мы же не собираемся довольствоваться тем, что к этому времени осталось в меню или вообще получим только десерт, верно?

– Если бы всё было так, как ты думаешь. Ты хоть раз пробовала итальянский десерт? И я не имею в виду те убогие подделки, которые подают в Штатах. Кроме того, я бываю здесь минимум раз в неделю. Верь мне. – На этих словах Дэйзи засмеялась и протянула мне небольшой бумажный пакет, из которого торчал кончик чего-то ярко-красного.Всё это время мы торопливым шагом шли вниз по улице, чтобы поужинать.

– Что это?

– Инструменты, которые облегчат твою жизнь,–объяснила она, отодвигая бумагу, чтобы достать крошечную книжку с картами и еще одну, которая оказалась разговорником. –Я увидела у тебя в рюкзаке те, которые ты привезла с собой. Они немного устарели. А эти тебе очень помогут.

– Но ты не обязана была это делать! – Воскликнула я, быстро пролистывая разговорник в поисках чего-нибудь интересного. – Grazie.

– Что ж, я сделала это, потому что не хочу переживать из-за того, что ты заблудилась в этом городе. – Начала она, поправляя ремешок клатча на своем плече. – Если только Марчелло не планирует показать тебе окрестности лично...

Это было как раз то замечание, которое буквально изводило меня изнутри.

– Не буду исключать подобного. Я ужасна, да? Знаю, что увижу его в офисе, но... Мы могли бы стать друзьями.

Дэйзи обернула вокруг своей шеи тоненький разноцветный шарфик.

– Я думаю, ты бы сошла с ума, пытаясь не хотеть увидеть его и поговорить, но вариант быть друзьями тоже подойдет.

Тут уже пришла моя очередь смеяться. Мы повернули за угол и вышли как раз к ресторану.

Десятки людей, включая целые семьи, ожидали снаружи целой вереницы ресторанов, болтая друг с другом.

Я посмотрела на часы.

– Сегодня же только вторник, а на часах уже восемь вечера, и эти люди только собираются ужинать? А как насчет того, что завтра на работу или в школу? Господи, Дэниел в это время уже лежал бы на диване и смотрел какой-нибудь матч.– Если честно, то со стороны я словно была старой пенсионеркой, ожидающей, когда же наконец на почту придет моё пенсионное удостоверение.

– Он уже дал о себе знать?

– Если это можно так назвать...– хмыкнула я, доставая телефон с смс и протягивая его экраном к ней.

Эви, мне надо знать, в какую химчистку ты отнесла мою одежду.

Дэйзи нахмурилась и похлопала меня по плечу.

– Вино. Нам срочно надо выпить.

Она знала хозяйку, так что нас пропустили буквально в течение нескольких минут, и усадили за один из скрытых от посторонних глаз столик, украшенный небольшими свечками. Я начала думать, что моя подруга управляет этим городом. Оглядев посетителей за другими столиками, я рассматривала то, какие блюда они заказывают, и, возможно, ненароком слишком громко застонала.

Когда подошел официант, Дэйзи отказалась брать меню и спросила:

– Ты не возражаешь, если я сделаю заказ за нас двоих?

– Вперед. – Я была в паре мгновений от того, чтобы начать жевать пармезан, стоявший на столе и одновременно начать грызть угол стола.

– Превосходно Мы начнем с буйвола моцарелла [Буйвола моцарелла – моцарелла, сделанная из молока итальянского средиземноморского буйвола – прим. пер.] с теплыми сушеными томатами и соусом песто, и также baccalà croquettes [вяленая треска]. А затем тальолини [итальянские макаронные изделия], закрашенные чернилами каракатицы, с креветками и луком-шалотом, равиолли с говядиной, а потом мы попробуем поленту [Полента – итальянское блюдо из кукурузной муки – прим. пер.] с говядиной и летними трюфелями. Bene, grazie.

– Как много народу присоединится к нам во время ужина? – Рассмеялась я, отламывая кусок от батона теплого, хрустящего хлеба.

Она засмеялась:

– Порции не такие уж большие. Кроме того, здесь всё делается не спеша. Ты сидишь, ты пьешь, ты смеешься и пьешь еще – и самое главное, ты наслаждаешься жизнью. Как-то вечером, ужин продолжался четыре с половиной часа. – Я удивленно взглянула на нее. – Было очень много вина.

– Хотя всё это и звучит очень заманчиво, я должна позвонить своему адвокату рано утром. Так что мне надо быть в форме.

–Я думаю, что тебе нужно что-то острое. Что-то, что можно приставить к яйцам Дэниела.

Я раздраженно покачала головой.

– Не могу поверить, что единственное, чем он поинтересовался за всё время, что я здесь нахожусь, это его рубашки.