"Здравствуйте, тов. А. Н. Потапов!
Зная Вас как за исключительно честного человека (слухами земля полнится), обращаюсь именно и персонально к Вам. Тем более, что мы с Вами, в какой-то мере, знакомы. Не знаю, как оформляется явка с повинной, но прошу данное письмо считать именно таковой. Дело в том, что я, Синицын Виктор Петрович, профессор БГУ им. М. Е. Салтыкова-Щедрина, 1945 г. рождения, проживающий по адресу г. Баранов, ул. Интернациональная, 54, кв. 289, вдовец и т. д. (что ещё надо указывать - не знаю), скорее всего, непосредственно и прямым образом виновен в гибели гр. О. И. Быкова, о которой узнал случайно только сегодня.
Дело было так. Быков - мой бывший студент. Учился он отвратительно. Вы, конечно, знаете, кто его папаша (я имею в виду - по чину и деньгам), так что Олег Быков посещал едва ли половину лекций и семинарских занятий, зачёты получал автоматом, а на экзаменах приходилось натягивать ему тройки, а то и четвёрки - таков был приказ ректората. Для меня долго оставалось загадкой, почему он осчастливил именно наш биофак, но потом, позже, он сам мне пояснил: ему "по фигу" было, на каком "факе" "кантоваться", лишь бы диплом для "шнурков" получить. А устраивало его местоположение нашего учебного корпуса - в самом центре города, на Советской, - в котором, кроме нашего биологического, располагаются ещё иняз и филфак. Дальнейшее он мог и не пояснять: действительно, не в гуманитарии же ему было идти - это уж совсем "западло".
Так вот, я с Быковым, после того, как он получил свой диплом (хорошо хоть не красный!), практически не встречался, но слышал и знал, как он процветает в бензиновом бизнесе (вряд ли, я думаю, ему помогали в этом даже те крохи знаний по химии, что он получил за время учёбы!). Два года тому вдруг и совсем неожиданно встала страшная альтернатива: жить моей жене Клавдии Михайловне или умирать. На операцию требовалось 5000 (пять тысяч!) условных единиц, то есть, безусловно говоря - пять тысяч треклятых долларов. Для справки сообщаю, что зарплата моя в пересчёте на эти самые у. е. составляла примерно 130 (сто тридцать) долларов в месяц. Короче, мне удалось собрать по друзьям и родственникам только две тысячи. И вот тогда, от отчаяния совсем потеряв чувство реальности, я кинулся к Быкову. Не буду подробно расписывать, как несколько дней добивался встречи с ним, а когда добился, он мне, в конце концов, с отвратительными гримасами и сопутствующими словами (в благодарность, мол, за бывшие "уды" и "хоры") бросил пятьсот "баксов". Больше, дескать, не в состоянии. Надо полагать, если б у него состояние уже миллиардами оценивалось, тогда б позволил себе швырнуть ещё пару-тройку тысяч. Нет, я понимал и понимаю, что чужие деньги и просить, и считать стыдно в любом случае, но ведь и любому понятно, что этот "новораш", как и его соратники, новоявленные наши миллионщики, нас же, остальных, грабят и обворовывают, на нашей общей нефти жируют и богатеют...
После смерти жены я вгорячах хотел пойти и швырнуть Быкову в лицо его вонючую "капусту", но затем, здраво рассудив (и вообще, не пора ли нам всем начать рассуждать здраво?), оставил эти деньги у себя и спустя год поставил на них довольно приличный памятничек своей Клавдии Михайловне - ну неужто она за 35 лет беспорочного служения народному образованию не заслужила могильной плиты?!
Вскоре произошло вот что. Вы, вероятно, знаете, что наш Пригородный лес входит в заповедную зону, что его корабельные реликтовые сосны пересчитаны, внесены в реестр и каждая охраняется законом. Но Вы, скорее всего, не знаете, что в этом Пригородном лесу в настоящее время осталось всего 19 (девятнадцать) настоящих больших муравейников (старше 10 лет и диаметром более 1 м). Преподаватели и студенты нашего факультета, к слову, над ними шефствуют и ведут научное наблюдение. И вот Быкову каким-то образом (хотя, понятно - каким!) удалось приобрести в личную собственность целый гектар земли в Пригородном лесу. И начал он своё "хозяйствование" на новом месте с того, что собственноручно облил бензином один из 19-ти муравейников, оказавшийся на этой территории, и поджёг. Надо ли упоминать, что с этого гектара тут же исчезла бoльшая часть реликтовых сосен, а взамен этого сначала вырос по периметру высоченный бетонный забор, а затем в считанные месяцы и - дворец новоявленного хозяина жизни.
И вот, где-то в конце апреля, я шёл по улице пешком (был солнечный день), возле меня затормозила иномарка, из неё вылез и окликнул меня Быков. Первым делом я подумал, что он потребует вернуть ему пятьсот долларов, и даже кулаки сжал, но он про деньги и не вспомнил. Он вообще вёл себя так, будто мы вчера только виделись в аудитории и отношения наши ничем серьёзным не омрачены. Впрочем, я всё же быстро догадался, что остановился он не даром и ему от меня что-то нужно. Оказалось, живётся ему в новом загородном доме вполне даже "о'кей", только портят настроение и досаждают... муравьи. По его словам, мураши заполонили весь дом, ползают везде и всюду и довели его, Быкова, до бешенства. Он уже вызывал специалистов из санэпидемстанции, да только деньги зря потратил - никакого эффекта. И вот сейчас, увидев меня на улице, он вспомнил, что я специалист "по всяким там муравьям-пчёлам", так что - не возьмусь ли я ему "по старой дружбе" помочь? Тут он, на своё несчастье, и помянул про злополучные "пятьсот баксов", а то я уже намеревался отмахнуться наотрез от его просьбы. Но когда он про свою прежнюю "доброту" и "щедрость" заикнулся, у меня в мозгу идея, как вспышка магния: решил - всё, проучу негодяя! И даже толком слушать не стал про посулы нового "гонорара" - тут же согласился помочь...
Вообще-то, я хотел только зло подшутить над Быковым. Не буду вдаваться в подробности (да Вы, уж простите, этого и не поймёте), но суть вкратце такова: в последние годы я работал над проблемой увеличения продуктивности пчёл. Я решил идти по простому пути: увеличить размеры самoй рабочей пчелы (той, которая непосредственно собирает мёд), и тогда, естественно, увеличилась бы её производительность. Поначалу мне удалось достичь поразительных результатов: моя медоносная пчела вырастала в два, а иные экземпляры и в три раза больше пчелы обыкновенной. Причём самое фантастическое, достигалось это не путём скрещивания и отбора, а путём... деления клетки. Да, да! Мне удалось найти способ деления биологической клетки на две, а в иных случаях и на три отдельных, и каждая вырастала в полноценную клетку. То есть, условно говоря, если та же пчела состоит из миллиона клеток, то после введения моего препарата она через весьма короткое время будет состоять из двух миллионов клеток: каждая ножка, каждый усик, короче, каждый орган тела станет ровно в два раза больше. Вы, естественно, спросите: можно ли подобное проделать, например, со свиньями или коровами (вот был бы переворот в сельском хозяйстве!)? Сразу отвечаю: нет. Мой препарат обязательно должен вступить во взаимодействие, в реакцию со специфическими феромонами (химическими веществами живого организма), которые имеются только у общественных насекомых, живущих семьями-колониями. И вот, когда я был уже близок к окончательному триумфу, вдруг появилась непреодолимая проблема - мои громадные пчёлы отказывались, они просто-напросто ленились летать. Растолстев в два раза, они превращались в ползающих громадных шмелей. Я как раз и бился над преодолением этой проблемы, когда ко мне обратился за помощью Быков...
