‒ Давай! Вода чудесная.

Она плыла непринужденно, в своем собственном безмятежном ритме, ее волосы веером появлялись над водой. Без каких-либо соображений и помыслов я разделся до боксеров и остановился на самом краю берега озера. Пока я заходил на глубину, теплая вода проникала между моими пальцами, а голова затуманилась.

Как только вода дошла мне до талии, я резко погрузил голову под воду и поплыл в сторону Гвен. Она смеялась, пока я приближался к ней.

‒ Удивительное чувство, правда? ‒ Она кружила вокруг меня.

Луна блестела на маленьких капельках воды, попавших ей на ресницы. С мокрими разглаженными назад волосами, она была красива. Я обвился руками вокруг Гвен, а она рассмеялась, брызгая водой мне в глаза, что заставило меня отпустить захват.

Когда мысль о том, что я никогда не смогу прикоснуться к ней, поразила меня, я погрузился в воду. Она окутывала меня, и я плыл ко дну. Мое тело опускалось все ниже и ниже; единственным звуком было мое сердцебиение, заглушаемое водой. Я сосредоточил все свое внимание на медленном ритмичном звуке, а легкие тем временем жаждали воздуха. Затем я что-то услышал. Что-то похожее на то, будто Гвен звала меня с поверхности воды. Я не мог разобрать ее слов, но рывком поднялся со дна. Резко вынырнув, я хватал ртом воздух, раскинув руки.

Не обращая ни на что внимания, она беззаботно плавала на спине, лунный свет играл на ее великолепной фигуре. Вокруг была тишина, и единственный звук исходил от ее купания в воде.

‒ Ты что-то говорила? ‒ спросил я ее.

Подплывая ближе, она плескалась в воде.

‒ Нет.

‒ Мне показалось, что я что-то слышал.

Мгновение она смотрела на меня, затем откинулась назад, плавая на спине. Перевернувшись на спину вслед за ней, я смотрел в ночное небо.

‒ Разве здесь не красиво? ‒ спросила она.

‒ Превосходно.

Немного поплавав в озере, мы вышли, оделись и сели у края воды обсохнуть.

‒ Что ж, расскажи мне о себе, Гвен. — Я сел рядом с ней, оперевшись за спиной на руки. Она наклонилась вперед, обхватив колени.

‒ На самом деле, не так уж и много чего рассказывать, ‒ повернув ко мне лицо, сказала она.

‒ В каком колледже ты училась?

‒ В городском.

Ее ответы были короткими, и у меня практически сформировалось впечатление, что она не любит говорить о себе.

‒ Почему это место тебе нравится больше всего? ‒ Я сел прямо и провел руками по брюкам.

‒ Оно волшебное, разве нет? ‒ Она повернула ко мне свои миндалевидные глаза и улыбнулась.

‒ Это так, но почему оно волшебное именно для тебя? ‒ Я улыбнулся в ответ и посмотрел в ее глаза, которые трогали саму душу.

‒ Сюда меня приводил кое-кто особенный. ‒ Она оперлась подбородком на колени.

Я хотел спросить кто, но она сменила тему.

‒ Ну что, куда теперь направимся? ‒ спросила она, вскочив на ноги.

‒ Пришло время и тебе увидеть место, которое мне нравится больше всего. — Я встал со своего места и очистил штаны от песка и мусора.

Мы вышли из парка навстречу легкому и теплому бризу. Ветер развевал ее волосы и пряди попадали на лицо. Пока мы шли рядом, она постоянно убирала их в сторону.

***

Пройдя несколько кварталов, мы вышли на край скоростного шоссе и поднялись на большой кирпичный мост, пересекавший его. Дойдя до середины, я остановился и положил руки на перила, чтобы посмотреть вниз, на машины, проносящиеся мимо с огромной скоростью. Ночной воздух обволакивал мое лицо. Гвен молча стояла рядом со мной, пока под нами мчались машины.

Через мгновение она повернулась ко мне и сказала:

‒ Понятно, почему это твое любимое место. Стоя здесь, над проносящимися под тобой машинами, ты чувствуешь себя сильным.

‒ Да. ‒ Я вздохнул.

Она подошла ближе и посмотрела на мое запястье.

‒ Я раньше не замечала, что у тебя есть татуировка. ‒ Она начала разглядывать рисунок более внимательно.

‒ Ага.

‒ Что это? ‒ Она подняла глаза, и наши взгляды встретились. В плече появилась боль, но прежде чем ответить, я попытался от нее отвлечься.

Я показал ей свое запястье со всеми его линиями: штрих-код с символами похожими на буквы и цифры в хаотичном порядке.

‒ Это штрих-код, ‒ улыбнулся я.

‒ И что он означает? ‒ Она бросила вопросительный взгляд обратно на запястье, а затем снова на меня.

‒ Ты не поверишь, если я тебе расскажу, ‒ ответил я, рассмеявшись.

‒ Попробуй.

‒ Как-то вечером я хорошо напился, а на следующее утро, когда проснулся, обнаружил это, ‒ сказал я, заметив, что она смотрит на меня с недоверием.

‒ Не верю, у тебя всегда все под контролем, не могу представить себе ситуацию, в которой ты совершаешь настолько безумный поступок. ‒ Она снова улыбнулась, и я заметил, как линии вокруг глаз подчеркивали ее красоту.

‒ Придется поверить, милая, ‒ сказал я. Как только выражение ласки сорвалось с моих губ, я тут же об этом пожалел.

Я прошел оставшуюся часть моста и спустился к шоссе внизу. Столь поздним вечером дорога была менее нагружена, и я чувствовал, как что-то тянет меня к краю дороги.

Я начал переходить, когда на дороге стало пусто. Дойдя до разделительной полосы, я остановился. Гвен с моста позвала меня обратно, в безопасность, но я стоял как вкопанный.

Разделительная полоса была узкой, без травы, только пара желтых линий, разделяющих направления движения. Я стоял на них, пока поток движения не начал возрастать, затем раскинул руки в стороны. Напоминая Иисуса Христа на кресте, я поднял голову к небу и позволил машинам пролетать рядом.

Застыв на месте, я больше не слышал Гвен, кричащую, чтобы я вернулся в безопасность. Каждая проносившаяся мимо машина удваивала поток адреналина, летящий по моим артериям. Я чувствовал себя живым, я чувствовал свободу. Здесь никто не мог меня тронуть. Открыв глаза на бездонное небо, я сделал глубокий вдох. Ночное небо было заполнено углем и индиго. Опустив голову, я наблюдал, как такси одно за другим с шумом проезжали мимо.

Я повернул голову, глядя на Гвен, стоящую у обочины и отчаянно размахивавшую руками. Я улыбнулся ей; она лишь взглянула на меня, словно я сошел с ума.

Хотя я и чувствовал себя, будто потерял разум. Я так долго искал что-то в своей жизни, но до настоящего момента никогда не чувствовал, что настолько близок к своей цели. В моей жизни не хватало совсем немногого, и я уверен, что все оно было связано с Гвен.

Когда поток машин снова прекратился, я вернулся туда, где она стояла со скрещенными на груди руками.

‒ Боже мой, зачем? ‒ Она начала ходить туда-сюда, в тот момент когда я просто стоял, наблюдая за ней.

‒ Ты волновалась? ‒ спросил я.

Она резко подняла правую руку и стукнула меня в плечо.

‒ Никогда больше не делай ничего настолько глупого, ты меня понял?

‒ Хорошо, хорошо, ‒ сказал я, рассмеявшись и слегка, гриво, хлопнув ее своей рукой.

‒ Я серьезно, Атлас. Ты напугал меня. ‒ Она постаралась стукнуть меня снова, но я пресек ее движение и схватил за руку.

Весь смех испарился, когда я посмотрел в ее глаза. Нежеланный пронизывающий холодный ветерок пробежал между нами, когда ее глаза наполнились серьезностью.

Она стояла передо мной, и желание буквально выскакивало из каждой поры моего тела. Я все еще держал ее руку, на весу схватив за запястье. Мои мышцы хотели схватить ее в объятья и прижать ближе. Словно частичка бесконечности, насыщающая момент. Я смаковал ее взгляд, когда она расплылась в ленивой улыбке.

‒ Извини, Гвен. Это больше не повторится, ‒ прошептал я навстречу прохладному ветру. Во мне забурлил адреналин, когда я посмотрел на ее губы, которые были готовы к поцелую. Она закрыла глаза, а я наклонился к ней ближе. Мне хотелось ощутить, какая она на вкус, почувствовать ее губы на своих. Я наклонил голову еще ближе, и когда уже почти коснулся ее губ, она отвернулась.

‒ Атлас, пожалуйста. Мы не можем, ‒ вздыхая, ответила она.