ДЕНЬ ШЕСТЬДЕСЯТ ШЕСТОЙ

Утомленнее, но воспрянувшие духом, три космонавта легли и спали не просыпаясь до утра. Им снились сны, прекрасные, должно быть, были сны. Правда, к утру они как-то забылись, хотя по глазам космонавтов било видно, что они все еще ощущают вкус и аромат этих снов о Земле и о звездах, об исполненных надеждах - мало ли еще о чем. О выполненном до конца задании, о близких и любимых, о возвращении, о роднике с ключевой водой, о лесном перегуде...

Поутру они несколько часов подряд прогуливались по коридорам корабля, вошли б каюты, чтобы еще раз взглядом и ладонью дотронуться до множества аппаратов и вещей, сопровождавших их до самого края света. Они не прощались, они надеялись вернуться вместе с ними домой. Исполинская птица все еще дышала, галлюцинировала, и это наполняло их души печалью. Они вернулись в верхний отсек корабля, где их дожидались три скафандра.

- Ну? - спросил Жан Фошеро, но никто не отозвался. Тогда он нажал на кнопку, и скафандр плотно облег его плечи.

Жан Фошеро подмигнул и снова нажал на кнопку. Глаза Ганса были синие-синие и спокойные. "Как всегда спокоен этот немец, - констатировал Жан Фошеро. - Точно находится в своей квартирке".

Октавиан метался по коридорам корабля. Он бросался от одного иллюминатора к другому, прижимался к ним лицом, настойчиво что-то высматривал, словно дожидался чего-то, и то самое чего-то почему-то запаздывало. Он ждал огненного столба, грома и молнии, но все вокруг было водянисто, мутно и лишено тепла.

И его душа стала наполняться безмятежностью - медленно, но неостановимо, как живой водой.

Оставались считанные часы. Корабль душераздирающе стонал, испуская душу, лихорадочно мигали лампочки. Дышать становилось все труднее.

Октавиан нажал на кнопку и оказался в скафандре. То же самое проделали Жан и Ганс.

- Десять минут, - спокойно сказал он.

И опустил забрало.

До большого сна оставалось девять минут.

- Восемь минут.

- Октавиан, - донеслось до него из наушников. - Я вижу в иллюминаторе сверкающую птицу... Октавиан затаил дыхание.

- Вижу, вижу! - продолжил Жан.

- Мне вспомнились стихи Ливиу Делеану, - сказал Октавиан, стараясь отвлечь внимание немца: у того галлюцинации. Впрочем, что могло сказать Жану это имя - Ливиу Делеану, если он и сам вспомнил его случайно?

- Посмотри! Он приближается! - закричал Жан. - Мы спасены!

- Шесть минут...

- Отдыхай, - громко произнес Октавиан. - Тебе приснится дом.

- Четыре минуты...

- Долгожданный, - не отставал Жан. - Долгожданный миг! Это не через день и не через месяц. Он рядом!

Боль спала. Октавиан чувствовал, как слипаются веки.

- Он делает разворот, - горячо проговорил Жан. - Это прекрасно... Когда мы встретимся...

- О чем вы там? - спросил Ганс. Корабль вздрогнул, точно его коснулась чья-то гигантская рука.