И тогда до Джорджа доходит.

Похороны.

Похороны Фреда.

Кладбище. Гроб. Тело. И могильная плита с выбитыми буквами и двумя датами – начала и конца.

Только вот это не конец. Фред здесь. Он тут, вот он, рядом. Джордж может протянуть руку и схватить его за плечо.

Пальцы внезапно слабеют, и ложка выпадает из рук. Она падает на стол. Тихий звон разносится по углам, а каша медленно начинает стекать на чистую скатерть, оставляя на ткани жирное бурое пятно.

Джордж не слышит своего сердца.

Своего дыхания.

Голосов.

Он погружается в тишину. Тонет в ней, как в холодной воде, не в силах пошевелиться или вдохнуть воздух.

Он умрёт здесь.

Растворится в этом вакууме.

- Джордж.

И внезапно Фред оказывается перед ним. Его пальцы сжимают кисть брата и тянут вверх, со стула. Джордж подчиняется, безоговорочно, ведомый, словно кукла. Он не слышит, что говорят остальные, и не понимает, есть ли они вообще, но ему всё равно, он просто позволяет близнецу тащить себя куда бы то ни было – неважно. Пока есть Фред, пустота отступает.

Окончательно он приходит в себя, когда за спиной захлопывается входная дверь, и тогда он осознаёт, что Фред вывел его на улицу.

- Чт… что мы?.. – речь получается бессвязной, как и мысли. – Зачем?

Он останавливается, и Фред тоже.

- Кажется, тебе было сложно дышать, - поясняет близнец тихо. – Наверное, это был приступ паники.

Джордж закрывает глаза и проводит растопыренной пятерней по лицу. Кожа под волосами на лбу горячая и влажная. Он снова поднимает веки и смотрит на брата.

- Это… – голос всё ещё плохо слушается, - это немного странно, не правда ли?

Фред приподнимает один уголок губ вверх, но улыбка не получается.

- И всё же не следует так реагировать, ладно? – говорит он. – Это пугает.

- Прости.

Джордж опускает голову, виновато, растерянно, и дышит, делая глубокие ровные вдохи. Наверное, Фред прав, и он действительно запаниковал. Может, какая-то его подсознательная часть надеялась вернуть этого невидимого близнеца назад в тело. А, может, дело было в том, что похороны – это прощание. Это как признать перед всем миром свою потерю. И невозможность что-либо изменить. Сдаться.

- Я всё равно буду здесь, - словно читает его мысли Фред. В прочем, ничего нового, у них так всегда. – Ты же не собирался мумифицировать моё тело и выставить в нашем магазине? Потому что это было бы жутко. Хотя… если меня принарядить, уверен, даже в таком виде я безумно привлекательный.

- Заткнись, - обрывает его Джордж с фырчаньем. – Это не смешно.

- Что, ни капли? – хлопает глазами Фред с абсолютно ангельской невинностью во взгляде.

- Нет, - сейчас Джордж не намерен поддаваться на подобное. Ещё слишком рано для шуток о смерти, которая случилась.

Он раздумывает, не поворчать ли на брата ещё, когда слышит, как хлопает входная дверь, а затем к нему направляются шаги. Одновременно Фред и Джордж оглядываются. Это Билл. В отсутствии отца – главный из мужчин Уизли. И дело не только в возрасте или наличие хорошенькой жены.

Он подходит к Джорджу и тепло улыбается ему, так, что эта улыбка отражается в его глазах.

- Ты как? – спрашивает он и кладет ладонь на плечо младшего брата. Голос его уверенный и внушающий спокойствие, а рука тёплая и твёрдая.

- Нормально, - отзывается Джордж, стараясь не коситься на стоящего сбоку Фреда.

Билл понимающе кивает несколько раз и убирает руку. Он обхватывает себя и просто остается стоять рядом. Взгляд его устремляется вверх, к небу, и внезапно тяжелеет.

- Это тяжело, - вдруг выдыхает он, словно самому себе. Джордж моргает и смотрит на профиль Билла, но тот не поворачивает голову. Тихий весенний ветер треплет его рыжие волосы, а длинные ресницы отбрасывают на щеки серые тени, похожие на скопившиеся озера непролитых слёз.

- Все ждут от меня чего-то, - продолжает негромко Билл. – И я знаю, что сделаю всё, что нужно. Но… это правда тяжело. И даже если потом станет легче, не думаю, что когда-нибудь мы действительно сможем до конца пережить это.

Джордж смотрит и чувствует, как раскрываются его глаза, и приподнимаются брови. Всё это время все вокруг жалели его, говорили лишь о том, как тяжело и больно ему, скрывали своё горе, но Билл вдруг открылся ему, младшему брату, в своей слабости. И в этом Джордж вдруг увидел высшую силу. Умение признавать свою скорбь. То, что он, наверное, не мог.

И на эти минуты его собственная утрата отступает. Джордж хочет поддержать Билла, помочь ему. Или, хотя бы просто не усложнять его жизнь.

- Я… – он всё ещё едва ворочает языком, но заставляет себя говорить, - мне жаль, что я напугал вас всех.

Билл, наконец, оборачивается, и снова улыбается ему той же тёплой улыбкой.

- Всё в порядке, Джордж, - отвечает он мягко. – Никогда не извиняйся за то, что чувствуешь. У каждого есть право на скорбь.

В горло будто врезается острый комок.

- И у тебя тоже, - слова вырываются прежде, чем Джордж успевает обдумать их. – Ты не обязан всегда быть сильным для других.

Он чувствует на себе взгляд Фреда, но вместо того, чтобы посмотреть в ответ, не отводит глаз от Билла.

И тот внезапно расслабляется, плечи его опускаются, а улыбка становится немного ярче. В ней нет счастья или радости, только любовь.

- Спасибо, - шепчет он одними губами. И Джордж понимает, что в этот раз поступил правильно.

Какое-то время они стоят так, втроем, и смотрят в небо. Плечи Джорджа касаются и Фреда и Билла, и он ясно ощущает разницу между живым и мертвым братом, отчего сердце его тихонько скулит. Но сейчас Джордж не позволяет эмоциям захлестнуть себя. Иначе Билл снова включит вечного защитника и бросится ему помогать. Нет, это время старшего брата. Пусть он тоже выпустит свою боль. Пока никто не ждёт от него поддержки и решения проблем. Пусть его сердце поплачет. А Джордж и Фред просто будут рядом.

- Я не знаю, как не сломаться, - тихо признаётся Билл. В его глазах нет слёз, только тоска. Джордж вздыхает:

- Я тоже.

Фред рядом внезапно наклоняется и кладёт голову на плечо Джорджа. Тот невольно вздрагивает от неожиданности, но сразу же расслабляется.

- Я помогу тебе, хочешь? – спрашивает он у Билла. – Только скажи, в чём?

Старший брат поворачивает голову и сверху вниз смотрит на Джорджа. Их разница в росте – то, что не менялось годами.

- Я справлюсь, - тон Билла полон убежденности. – Сегодня… Сегодня будет тяжелее всего. Прощаться – это всегда трудно.

Джордж чувствует, как замерзают внутренности, а сердце болезненно отзывается в груди стоном.

- Малыш Тедди даже никогда не увидит своих родителей, - горечь прорезает лицо Билла, кривит его губы. – Точнее, он видел их, но даже не запомнит этого.

Джордж замирает. Он так много думал о Фреде, что позабыл о тех, кто погиб ещё. Точнее, они просто не были ему важны. Не имели значения. И, как бы жестоко или отвратительно это ни звучало, он бы отдал всех этих чужих людей ради того, чтобы Фред выжил. Но Люпин и Тонкс… Он знал их так давно, они были его друзьями, и у них только-только родился забавный малыш, меняющий цвет волос, как и мать.

Его Фред здесь. Но есть те, кто никогда не вернутся. Даже в таком виде.

- А сколько всего семей разрушилось, - голос Билла льётся и льётся. – Сколько матерей потеряло своих детей. Многие даже не были совершеннолетними. Они спрятались в замке и остались на битву. Их имён не будет на страницах книг и в истории. О них не сложат легенды и не споют песни. Они умерли за это небо, под которым мы стоим, но никто не скажет им спасибо. И спустя годы о них даже не вспомнят. Вот что больно, Джордж. Они заплатили самую дорогую цену за этот мир, но тем, кто любил их, это не нужно. Они бы хотели умереть следом.

И внезапно проницательные глаза Билла смотрят на Джорджа. Он вздрагивает, когда понимает, что говорит брат и почему.

- Нет, - выдох срывается с его губ, поспешно, немного испуганно. – Нет, я бы не…