- О, да, согласна я! – Робко наклонив голову, ответила Люси. Повисла пауза. Люси терпеливо ждала, решив, что Нацу просто пытается вспомнить слова текста.

Вдох. Выдох.

- Чтобы понравится Вам, мне захотелось измениться, - уже гораздо тише продолжил Нацу, смотря на нее внимательным взглядом. Из его голоса, вдруг, исчезла вся наигранность и театральность. Люси же удивленно замерла. Ее ладонь он все еще сжимал в своих руках.

- Я не помню такого в тексте… Ты уверен?.. – Осторожно начала Люси, но Нацу перебил ее.

- Сейчас мне совершенно ясно, Золушка, что я всегда шел только к тебе, - уверенно продолжил парень, переходя то на шепот, то возвращая голосу твердость, - Я знаю, что ты любишь зиму, но для меня ты весна. И я буду ждать столько, сколько потребуется, чтобы ты разорвала, наконец, этот холод и настала. Я люблю тебя, Золушка, сам не зная как, почему и откуда.

Он не планировал вот так обнажать пред ней свою любовь. Не сегодня, не сейчас. Слова образовались на кончике его языка сами собой, не собираясь и дальше задерживаться в глубине его сердца. То ли эта интимная обстановка, окутанная уютной темнотой, то ли жар от болезни повлиял на его рассудок, но дело было сделано. Как она воспримет это его, завуалированное признание? Прочтет ли в его глазах искренность, или же примет это все за актерскую импровизацию?

Сложно было думать обо всем этом, когда такие теплые и глубокие карие глаза смотрели на тебя неотрывно. Сложно было думать обо всем этом, когда каждый ее вдох и выдох ты ощущал на уровне эмоций. Сложно было думать обо всем этом, когда она была так близко. Та, которую он так долго искал.

- В тексте такого точно не было, - наконец, она заговорила. Еще секунда молчания свела бы его с ума. И уже не важно, что она скажет, лишь бы слышать ее мягкий голос. – Верно?

- Верно, - ему стоило огромных усилий приподнять уголки губ в легкой улыбке. Она была необходима. Необходима, чтобы снять появившееся напряжение. Хотя бы с самого себя. То, что он чувствовал сейчас, не описать словами.

Но, по-настоящему, сумел разорвать образовавшееся от ее молчания и слишком задумчивого взгляда напряжение, дверной звонок, заставивший их обоих испуганно вздрогнуть от неожиданности.

Волшебная атмосфера темной комнаты, вмиг, испарилась, оставляя после себя обычную темную комнату, в которой не мешало бы включить свет.

А на часах было ровно двенадцать ночи.

========== Глава 20. Небо и земля ==========

Откуда рождаются чувства? Они зарождаются глубоко внутри, независимо от нас самих, складываясь из столь незначительных на первый взгляд, но таких весомых вместе, мелочей. Мимолетного взгляда, незапланированного знакомства, первого смеха. С первых ямочек на щеках. Когда ты впервые понимаешь, что этот человек является твоим же собственным отражением, но, куда более лучшим, совершенным отражением. Когда каждая эта мелочь расцветает у тебя на глазах, и ты, наконец, понимаешь, что эти чувства есть. Они уже часть тебя, они здесь, прямо сейчас и навсегда. Они заставляют тебя по-другому взглянуть на этот мир, наполняют его яркими красками и беспричинным счастьем, вне зависимости от того, взаимны ли они.

Но, в то же время, это осознание сбивает тебя с толку, рушит твой, так тщательно сложенный, обыденный мир. Переворачивает все с ног на голову. Это пугает и в то же время будоражит, заставляет кровь закипать в жилах.

Дабы защититься от этого, ты всячески пытаешься убедить себя, что эти чувства не более чем просто дружба, привязанность, симпатия. Но чувства не терпят подобного к себе отношения. Подобрав нужный момент, они заставят вспомнить о себе с новой силой, нарастая, сжигая тебя изнутри.

Именно это и случилось с Нацу, когда он увидел ее в ином свете, одинокую, разбитую, стоящую на обломках своей же комнаты на втором этаже особняка Хартфилиев. Трудно сказать, что для него это стало неожиданностью, ведь он уже давно шел к этому осознанию, пропуская его через себя, крупица за крупицей.

Чувства настигают тебя неожиданно. Но, едва настигнув, уже никогда не отпускают из своих цепей.

И когда Люси поднялась с дивана, чтобы посмотреть, кто пришел, кинув на него растерянный и испуганный взгляд, Нацу понял, что его цепи замкнулись.

Но он слишком поспешил. Она не бросилась к нему на шею с поцелуями, как Золушка на своего долгожданного принца. Он спугнул ее, чего так старательно пытался избежать все это время. Да, он прекрасно понимал, что, после всего, не заслуживает и крупицы ее взаимности. Что ему суждено молчать, тая в глубине это чувство, никогда не осмеливаясь сказать о нем вслух. Потому что так будет только больнее, больнее получить отказ.

Если бы только он не был такой скотиной с самого начала, дав ей шанс проявить себя настоящую, раскрыться. Если бы он только поговорил с ней, тогда бы он сразу понял, что перед ним та, о которой он даже мечтать боялся. Тогда он, возможно, поговорил бы с ее отцом, попросил бы у него ее руки. Получив отказ, он бы обязательно снова ее украл, увез бы далеко-далеко. Они были бы счастливы вместе, завели бы кота, он бы все для нее сделал.

Но история не терпит сослагательного наклонения.

- Прости что так поздно, мне было по пути и хотелось лично убедиться, что ты добралась, - послышался голос Эльзы из прихожей.

В этот вечер он притворится спящим, не желая ставить себя и Люси в неловкое положение. Девушки закроются на кухне, чтобы не мешать ему и, под чашечку успокаивающего чая, обсудят все то, что произошло с ними за последнюю неделю. Он не уснет и тогда, когда Люси, проводив Эльзу, тихонько проберется в комнату, забираясь в кровать. Лишь услышав ее выровнявшееся дыхание, он сможет провалиться в спасительный сон.

***

- Доброе утро, - поприветствовала вошедшего на кухню парня, Люси. Нацу устало потирал глаза, но, в целом, выглядел куда лучше вчерашнего. Отек с губы спал совсем, только пластырь на брови и ссадины на руках напоминали о вчерашней драке.

Приземлившись на ближайший к нему табурет, он ответил ей, широко раскрыв рот в утреннем зевке. Люси выглядела, на удивление, бодрой и счастливой. Лишь, слегка подрагивающая улыбка, выдавала ее волнение. Нацу же жизнерадостно поблагодарил ее за омлет, который она приготовила ему на завтрак, приступая к трапезе. Ничего не выдавало в нем человека, еще вчера признавшегося «Золушке» в своих чувствах.

«Возможно, он просто импровизировал и, действительно, говорил все это Золушке, а не мне?» - Так и не притронувшись к своей порции, Люси задумчиво смотрела на беззаботного лохматого парня, который с явным наслаждением поглощал еду. Она не переставала удивляться, сколько же в нем энергии. Еще ни разу она не видела его унывающим о чем-то. И он щедро делился своей уверенностью к жизни с ней, да и вообще, с окружающими.

В тот вечер, окутанный загадочной темнотой, освещаемый лишь его улыбкой, когда его близость и бархатный голос нещадно кружили ей голову, цепи замкнулись и для Люси.

Его слова никак не выходили из ее головы, кто бы мог подумать, что черствый Драгнил способен на такое.

Но что это было? Признание ей или же удачная актерская импровизация? Сердце упрямо вторило, что это было признание, а разум напоминал ей, что это все еще Нацу Драгнил и, чтобы это ни было, он не заслуживает подобного, столь глубокого, чувства.

Но ведь он изменился.

Да и кто вообще слушает этот глупый разум?

От одной только мысли, что эти слова были для нее, чистое девичье сердечко Люси грозилось вот-вот выпрыгнуть из груди, наплевав на укоризненный тон разума. Глупо было отрицать, что ее к нему не тянуло. Ее тянуло к нему с первого дня их знакомства в Хвосте феи. Но, безразличный и отрешенный вид парня говорил ей об обратном. Нацу высверливал отсутствующим взглядом дырку в окне и непривычно долго молчал.

Слишком долго.

Как же ей сейчас не хватало его дурацкой улыбки.

- Нацу? – Осторожно позвала его Люси. Парень тут же посмотрел ей в глаза, словно только и ждал, когда она заговорит первой. – Вчера, когда мы репетировали…