- Предсказано? - вырвалось у Такка.
- Именно так, - ответил Эйрон. - Это я много лет назад перевел надпись на гробнице Страна:
До должного срока
Красный Гнев не утрать.
Изгонит стрела
Полночную рать.
Я тогда не знал значения этих слов, но, возможно, речь шла о короле Галене, его клинке и его деяниях. Убийство Гаргона тоже ведь было предсказано.
- А если бы вдруг у нас тогда не получилось? - спросил Такк. - Что тогда говорить о судьбе?
Эйрон кивнул Гилдору, чтобы тот ответил ваэрлингу.
- Символы власти всегда тем или иным путем выполняют свое предназначение, - ответил Гилдор. - Даже если бы мы пали у входа в Дриммендив, Аталар и Бейн нашли бы сердце врага, даже если бы ими завладели другие руки. Некоторые вещи, кстати, созданы не для одной миссии: Судьба Гельвина, Зеленый камень Ксиана. Так что, возможно, наши клинки ещё не завершили дело, для которого были созданы. Я чувствую: их великая слава ещё впереди, а о том, что суждено совершить Красному Бейлу, мы пока даже не знаем.
Да, Такк, символы власти - таинственные предметы, и, возможно, Адон издали управляет ими. Но нельзя с уверенностью назвать вещи, которым отведена такая роль, в лучшем случае можно лишь догадываться. Если предмет был изготовлен в Ксиане или Лост Дуэллине, то у него больше шансов оказаться судьбоносным, но это вовсе не обязательное условие, и до срока, повторяю, ничего узнать нельзя.
В этот момент к Эйрону подошел паж, и правитель объявил, что пир готов.
Пока они шли в пиршественный зал, Такк был поглощен раздумьем: "Если все это правда, то мы, наверное, назначены привести в действие эти чудесные предметы. Что же тогда могут значить наши собственные цели? Хотим мы этого или нет, нами управляет тайный замысел... Или просто пути вещей и их владельцев совпадают? Может статься, я выбрал клинок, потому что он соответствует моим целям, и наоборот?"
Они вошли в пиршественный зал, залитый светом. Эйрон провел их к особому возвышению, и они поднялись по ступеням. Брегга был в стальной кольчуге, Такк - в сильвероновой, Гален - в пурпурной, Гилдор - без доспехов. Эйрон повысил голос, чтобы все услышали:
- Да здравствуют победители Гаргона!
И трижды зал огласил радостный крик собравшихся эльфов.
И начался пир благодарения. Но Гилдор продолжал внимательно осматривать собравшихся, словно отыскивая того, кого не было. Наконец он повернулся к Эйрону.
- Король Эйрон, я не вижу своей сестры Фэон, прекрасной владычицы Дарда Галиона.
Боль исказила черты Эйрона.
- Фэон уехала в Сумерки, - сказал он. - Три дня назад.
Гилдор был как громом поражен и словно не верил.
- Но со времен Раскола никто не уходил туда! Никто!
- Алор Гилдор, твоя сестра, как и ты, услышала предсмертный крик Ванидора и была потрясена. И она отправилась в Сумерки умолять самого Высокого вмешаться и остановить Зло из Грона. - Руки Эйрона дрожали.
- Но Адон сказал... Сказал, что Он сам не будет вмешиваться в дела Митгара. - Голос Гилдора был полон боли. - И она все же направилась к Нему? Разве Фэон не знала, что путь назад закрыт навсегда?
- Она слишком хорошо знала это, Гилдор... слишком хорошо. Она знала, что, пока не вернутся серебряные жаворонки и не будет обретен Меч Зари, путь назад будет закрыт. - Эйрон глубоко вздохнул. - Смерть Ванидора заставила её сделать это.
Гилдор встал и подошел к очагу. Он долго стоял, глядя в огонь. Эйрон тоже вышел из-за стола и направился к окну.
- Теперь мы знаем, что опечалило Эйрона, - сказал Гален. - Его супруга Фэон покинула Митгар и никогда не вернется.
- Не понимаю, король Гален, - сказал Такк, - куда она ушла? И почему она не может вернуться?
- Она уехала в Адонар, в Сумерки, малыш, - сказал Гален. - Вот как мне об этом когда-то рассказывали. В Начале Дней, когда были сотворены Сферы, мир был разделен на три части: Хоагар, Митгар и Уттагар. И прошли дни, и было их без счета. И Адон, и другие Высокие поселились в Адонаре в верхнем мире, откуда же они пришли - не знает никто. Снова потекли дни, и однажды в темных безднах нижнего мира появились Ирмы - говорят, их сотворил Гифон. И только средний мир не был ещё населен. Но, наконец, люди, гномы, варорцы и другие расы населили его, но их происхождение неизвестно. Может, нас привел сюда Адон, может, его дочь Эльвидд, а может, кто-то еще. Говорят также, что у каждой расы был свой творец.
В те далекие дни пути между мирами были открыты, и те, кто их знал, мог по ним перемещаться. И в те темные времена в Уттагаре правил Гифон Повелитель Мрака. Но Адон лишь терпел его, а Гифон хотел власти над всем миром. И он послал своих слуг в Митгар склонить подданных Адона на свою сторону - если бы это ему удалось, равновесие бы поколебалось, и Адон был бы свергнут.
И многие в Митгаре поверили лживым обещаниям Гифона и последовали его путями. Но другие видели яснее и поняли, что это великий предатель, и не пошли к нему в услужение. И Гифон послал свои орды на Митгар: тех, кого нельзя было подкупить, он решил уничтожить.
Адон был в ярости и перегородил путь между нижним и средним мирами, чтобы злые силы не прошли. Он вызвал Гифона на суд и осудил его, и тот отрекся от своих замыслов. Поэтому войны тогда не случилось, но мириады слуг Гифона поселились с тех пор в Митгаре, и последствия были ужасны.
Хотя Гифон и поклялся в верности Адону, он все ещё жаждал власти всем своим черным сердцем.
И потом, он все ещё правил Уттагаром, и, если бы ему подчинилась ещё хоть одна часть мира, он получил бы все.
Он таил свои мечты мириады веков и, наконец, измыслил план. В Митгаре у него был могучий союзник - Модру. Гифон замыслил нападение на Адонар, а Модру должен был в то же время поработить Митгар. Так началась Великая война Заклятия.
Гифон рассчитывал пробиться через верхний мир в средний и подчинить здесь всех - кто бы смог ему противостоять? Но прежде, чем он смог это сделать, Адон разделил эти два мира. Отрезав Адонар от Митгара, Он предотвратил завоевательный поход Гифона.
Но война все же началась, и решающие битвы шли в Митгаре между союзом и армией Модру. И, как ты знаешь, Модру был побежден. Поэтому здесь и не утвердилось Великое Зло. Но если бы Адон не разделил миры, исход был бы иным. И даже в Расколе Адон был милостив: хотя из Адонара в Митгар пройти было нельзя, обратный путь остался открытым.
