Спотыкаясь и оглядываясь, по колено в снегу, она отправилась в заданном направлении, периодически сверяясь по маршруту. Вскоре тёмные, размытые фигуры её товарищей исчезли в поглотившей всё кругом снежной пурге.

Лес вынырнул из-за снежного холма неожиданно, мгновенно разостлавшись перед учёной во всём своём мрачном великолепии. В высохших, потрескавшихся сучьях свистел ветер, двойная сеть веток над головой практически не пропускала и без того рассеянного света, а ветви были густо усыпаны стылым снегом. Лишь обдуваемые ветром верхушки выглядели, словно нарисованные чёрной тушью. «Когда-то здесь был лиственный лес», — подумала Миа. «Видимо, климат в провалах менялся, а, может, и не один раз. А снег фосфорецирует, видимо, в почве какие-то минералы», — продолжала размышлять она, осторожно шагая среди деревьев.

Шаги почему-то производили достаточно громкий шум, хотя Раймонд и старалась идти тихо. Она остановилась, желая получше прислушаться к окружающему её лесу, и похолодела от страха. Шаги не утихли.

Миа медленно обернулась, одновременно бесшумно расстёгивая чехол винтовки (Верен хвалилась, что он защищает от мороза, некоторых механических воздействий и снега, забивающего мелкие детали). Пробежалась глазами по однообразному пейзажу за спиной и остановилась на мареве тёплого света на склоне холма. «Это, очевидно, фонарь», — с облегчением подумала Раймонд, опуская руку с винтовки. «А раз фигура большая, то это Сиф». Получалось, Грайс пошёл в другую сторону, ещё и громко шагая, ещё и с фонарём, сиречь, нарушал все правила, установленные майором Верен. «Надаю ему по шее. Что он творит?» — мгновенно пообещала себе Миа, вышагивая по глубокому снегу.

Но это был не Сиф. Вместо его давно знакомой светлой головы и вечно дружелюбно-рассеянной улыбки Миа увидела другую, размытую в бликующем жёлтом свете, тень.

Волосы на голове поднялись дыбом, кожа покрылась зябкими мурашками, а сердце готово выскочить из груди из-за мгновенного выброса адреналина.

Впереди, зажав в зубах горящий факел, ступает большой, нет, огромный зверь. Лев. Всё как по учебнику: факел в больших грозных клыках, безобразный змеиный хвост, волочащийся вслед за ним по снегу, рога как чрезмерно большого буйвола, клятые ею уже на десять раз гипнотизирующие зеленоватые глаза.

Миа не понимала, видит ли её существо, не понимала также, что такое крупное животное делает у самого входа в провалы, нарушая тем самым все сто раз перепроверенные гипотезы о их ареале обитания, но сейчас это всё было не так важно. Важно было, что каждая клеточка тела неистово кричала «спасайся», а бежать было нельзя. Что-то странное, остатки древних инстинктов, гнали её назад, в более или менее безопасную сень замёрзших деревьев. И она медленно, не поддаваясь порыву мчаться во весь опор, пошла обратно, спиной, держа крепко сжатые руки на винтовке и медленно нащупывая затвор. Метель пришла на помощь, засыпая следы.

Скрывшись среди деревьев и почти упав за одним из чёрных стволов, Раймонд, наконец-то отдышалась, ощущая, как лихорадочно дрожат руки. Она вспомнила, что должна изучать и осматриваться, но вспомнила также, что в плотно застёгнутом кармане куртки удобно лежит рация. Осмотрелась кругом, торопливо делая какие-то пометки о угнездившейся в развилке деревьев большой птице, и нащупала карман. Карман был расстёгнут и, ожидаемо, совершенно пуст.

Ловкие шаги по снегу возобновились где-то вдалеке, и Миа поняла, что зверь пошёл по её едва заметному, но, всё же, следу, и безнадёжно выдохнула. Затвор у винтовки щёлкнул, наполняя хоть какой-то уверенностью, а сама винтовка удобно легла в выемку в корнях. Однажды она уже охотилась так, когда была ещё совсем маленькой, только это был знакомый густой лес, радующий глаз зеленью лиан и пальмовых листьев, в руках у неё был маленький, игрушечный почти лук и стрелы, а целью была маленькая ядовитая лягушка.

Издалека крадущимся шагом приближался лев, и Миа закусывает губу, крепко сжимая холодящий руки приклад. Пока что зверь скрывался за стволами деревьев, не оставляя возможности для выстрела, а вскоре был уже очень близко. Раймонд сползла по корню, но тут же вскочила на ноги, оказавшись со львом нос к носу, и сразу осознавая свою ошибку — уж лучше лежать, как мёртвая! И, закатив глаза, упала на снег.

***

— Ау, эй, очнись уже! Миа! Ми-иа!

— А?! — Раймонд вскочила, чуть не сбивая с ног Эми. Голова отозвалась острой болью.

Верен стояла неподалёку, скрестив руки на груди и наблюдая за потирающей голову курсанткой.

— Майор?

— Вовремя успела, едва заметила льва. — Отчеканила Альма, — выстрелила, но промахнулась. Ты в порядке?

— Да, вроде, — неуверенно кивнула Миа, всё ещё держась за голову.

— Ну, первое задание мы выполнили, — кивнула майор. — Теперь делимся на основные группы.

— Вы уверены? — спросил подоспевший Сиф, — после произошедшего это явно не лучшая идея.

— Абсолютно уверена. Мы не будем расходиться далеко. Кроме всего, если будем идти толпой, распугаем или, наоборот, привлечём всех тварей в округе, — тоном, не терпящим возражений, продолжила майор. — Мы должны слиться с окружающей средой, а не вторгаться в неё. Сиф, ты идёшь с Рейл к Срединному лесу, на карте обозначен зелёным пунктиром. Я иду с Раймонд к Большим Камням. Таким образом наши силы практически в равновесии. И без протестов, — объявила Альма.

Спустя несколько минут Миа и Верен уже потеряли из вида вторую группу.

— Говорят, тут недалеко пастбище оленей. Лунных оленей, — майор убыстрила шаг. — Идём к камням и ждём их там. Не двигайся с места. Я пройду немного дальше.

Миа прислонилась к камню и замерла. Небо медленно прояснялось, метель стихала. Уже просветлел горизонт, когда где-то на горизонте возникло слабое свечение — это был не факел льва — свечение оказалось слишком призрачным и неярким; это был не фонарик майора: оно слишком голубоватое и холодное. Хруст шагов обозначил возвращение Верен.

— Там впереди лунный олень. Оленёнок. Ложись в снег. Увидят — убегут.

Миа кивнула, не желая привлекать лишнее внимание животных и, следуя примеру Альмы, легла в снег, скрываясь за большими камнями. Свет впереди усилился, постепенно из неяркого превращаясь в достаточно ясный и определённый, но всё ещё тусклый, и на снежной равнине показалось существо. У оленёнка оказалась изящная шея, стройное, но немного неуклюжее тело и только-только пробивающиеся рожки, которые уже, однако, обещали быть большими и ветвистыми. Росту в нём было около двух метров: «Оленёнок? — просипела Миа. — Оленёнок?!».

— А я говорила, — со странным торжеством в разгоревшихся глазах усмехнулась Верен, — что они огромны.

Оленёнок подошёл к одному из отстоящему от других камню и поставил на него передние копыта. Он не заметил двух людей, лежащих в семи-десяти метрах от него. Сначала он, вытянув морду, начал выть, потом, словно настроившись на нужный лад, неожиданно перешёл на переливчатые, мелодичные звуки, напоминающие по тембру и нежному звучанию флейту. К камням на такой своеобразный позывной приблизилось ещё несколько оленей — не менее пятнадцати, которые постепенно окружали опрокинутый валун. Миа восторженно вглядывалась в животных, наблюдая за их плавной поступью и огромными рогами на головах.

Олени собрались вокруг того, двухметрового, казавшегося на их фоне совсем малышом. Они фыркали, урчали, вскидывали головы, увенчанные устрашающей величины рогами, затем вперёд выступил самый огромный, наверное, вожак. Стадо выстроилось «клином», вроде перелётных птиц, и двинулось вперёд.

— Запиши, лунные олени сменили пастбище, — сказала Майор.

Миа послушно открыла блокнот и вынула зачехлённый фотоаппарат.

— У одного нет рога, тоже запиши. Ещё один хромает. Видимо, на них напал лев. А может, какой-то неизвестный хищник. Однако надо подать сигнал второй группе и двигаться вперёд.

— Сигнал? — удивлённо спросила Раймонд. — Уже? Мы только что разделились, и…

— Самое время сматывать удочки. Мало ли что взбредёт им в голову, — пробормотала Верен. — Такого большого стада я ещё не видела.