— Да, это так, — послышался чей-то голос, и Верен расплылась в улыбке — первый шаг сделан.
***
Дальше обсуждали всё уже в небольшом зале Главного Здания, где для этого была более подходящая атмосфера.
— А зачем? — в десятый раз переспросила Верен, пристально глядя на группу учёных. — Зачем?
— Понимаете ли, я давно хотел узнать, что будет, если животных и растения поместить в закрытое помещение. Надолго. Сформируется ли там самостоятельная экосистема? — ответил Дублус. — Я не говорил никому, кроме как нескольким близким друзьям-учёным, потому что ещё не знал результатов, даже не знал, возможно ли это! Не хотелось гласности. Я хотел подождать хотя бы пять-десять лет, а то и больше! И этого мало. Ведь формирование новых видов — дело миллионов и миллионов лет!
Словом, я и Эрнест, — тут говорящий покосился на долговязого, сухощавого учёного, — Профессор Эрнест Хоулман — известный геолог. Словом, я собрал самых… Э-э-э, скажем, талантливых учёных-биологов, и мы принялись за дело. Эрнест и его помощники разрабатывали составы почв… Я экспериментировал с земными животными, получал новые виды, разительно отличающиеся от… э-э-э… «оригиналов». Среди нас есть ботаник, микробиолог, энтомолог… Да всех не перечислишь! За десять-пятнадцать лет мы проделали огромную работу, а затем стали подыскивать помещение для нашей экосистемы.
Как выяснилось, мы немного… Э-э-э… Увлеклись. Словом, если мы не хотели гласности, надо было искать место, которое никто бы не нашёл, а с нынешним развитием промышленности и количеством населения на Земле это… ну, скажем, проблема. Решение нашлось не сразу. Наконец, мы выбрали местом проведения нашего беспримерного эксперимента естественный спутник Земли — Луна ближе всего, и мы с большим трудом выполнили все подготовительные работы и «заселили» новых «жильцов». Конечно, нам помогали. Я и мои коллеги наняли больше тысячи людей.
В общем, было решено поделить провалы на четыре части: аналогичная Антарктике, пустыне, лесам Амазонки и Океании. Словом, четыре экосистемы, разительно отличающиеся друг от друга. Климат, количество кислорода и тому подобные вещи регулирует очень сложная электронная система. А мы… э-э-э… Я и ещё человек десять, участвовавшие в создании провалов, за всем этим… наблюдаем.
— А эллиолит тут причём? И горонулин? — воскликнула Верен, для которой этот день поистине стал днём открытий — ещё бы, столько новой и непонятной информации! Поэтому учёная сосредоточенно соображала.
— Ну так… Э-э-э… Для отвода глаз, если можно так выразиться, — нервно ответил Дублус. От того излишне самоуверенного, но всё же приятного человека, когда-то снисходительно общавшегося с бывшим майором, не осталось и следа — Ваухан явно нервничал: запинался, порой надолго задумывался и беспомощно озирался.
— А я-то голову ломаю, что это названия такие идиотские! — прошептал Сиф, но Эми только отмахнулась — не до этого.
— М-да, — промычала Хелма, — теперь припоминаю, что в списке учёных сто пятьдесят шестой экспедиции был Хоулман, он же (и ещё пятеро из вас), являлись участниками Специальной комиссии.
— То есть и проходы, и книга… — схватилась за голову Эми. Вся информация складывалась в простой паззл. Вот только что-то по-прежнему не состыковывалось.
— Зачем тогда уничтожать провалы? — глубокомысленно спросила Миа. («Точно! — мысленно возопила Эми. — Зачем?!»)
— Ну уж знаете, — хором грянули возмущённые биологи, — это слишком.
«Не они», — тут же почему-то подумал Сиф. А Верен мысленно уже потирала руки — предположение её курсанта о том, что действуют две группы, оправдалось.
— То есть это не вы? — невинно улыбнулась Эми, почему-то активно подмигивая не то Эстелле, не то Верен, которые стояли рядом.
— Конечно, нет! — заголосил Эрнест. — Где вы видите смысл? Мы создаём провалы, а потом их уничтожаем?! Да ни за что на свете!
«Однако мы уже имеем хоть что-то», — мысленно усмехнулся Лисс, который молча переваривал информацию.
Становилось всё сложнее и сложнее.
========== Глава XXIII. Конец… Или только начало? ==========
Главная уникальность провалов в том, что они были созданы руками человека.
Дублус Ваухан
Ресторан «Марин», куда Эми, Верен, Мию и Сифа (пока остальные были заняты «допрашиванием» помощников Ваухана, Верен и её команда получила возможность просто радоваться жизни) чуть ли не силой притащил Дублус-старший, встретил их полумраком, запахом пряностей и апельсинов, негромкой музыкой, больше похожей на шуршание прибоя, и прохладой. Синий, светло-голубой и другие, несколько приглушённые цвета создавали впечатление, что все столики дорогого тёмного дерева, изящные статуэтки и вазы с причудливыми цветами находятся на дне морском.
— Здорово! — искренне восхитилась Эми, но тут же поправилась: всё-таки она была из хорошей семьи! — То есть здесь очень… красиво.
Миа хмыкнула. Такая усмешка у Раймонд обычно означала презрение, недоумение, одобрение, удивление, восхищение или заменяла слова «Что ты несёшь, а главное, зачем?!». Биологи заняли столик в углу, затенённый ветвями какого-то кустарника: растение торчало прямо, словно палка из высокого белого горшка, но его ветви раскидывались достаточно далеко, словно отгораживая небольшой закуток у стены.
— А всё-таки, — спросила Эми, принимаясь за еду, — почему вы не поведали о своей идее миру?
— Ну, — усмехнулся учёный, — во-первых, неизвестно, одобрили бы этот проект и получилось бы. Не хотелось бы казаться посмешищем. Во-вторых… словом, и Земля уже вся изуродована человеком, а провалы — это как наша планета на заре времён.
— Без этого невозможно. Человек всегда покорял природу, — возразила Верен.
— Нам только так кажется, — улыбнулся Ваухан. — Человек строит на реке мосты, ограждается дамбами и считает, что он приручил её. А потом река беснуется, один вал — и она снова дикая стихия. Человек запирает огонь в ямах, печах и считает, что приручил его. Но он прорывается сквозь решётки, углём и пеплом, искрами — и снова берёт верх. Человек строит деревеньки, взбираясь на гору, а потом водружает на её вершину флаг — не важно, какой страны — и думает, что покорил её. Но вот, падает маленький камушек, и снежная лавина в первобытной, ничем не сдержанной силе сметает человеческие поселения. Наша Земля — планета дикая, несмотря на все усилия человека. Мы любуемся горами, морем, лесами, но не думаем о том, что природа, создавшая это всё — много сильнее нас, и даже в самой маленькой травинке скрыта могучая сила.
— Но ведь вы тоже пытаетесь покорить Землю? Вы же… биолог? — майор в отставке заинтересованно взглянула на собеседника.
— Это верно, — кивнул Дублус, — я тоже стараюсь пересилить природу. Вернее, не столько пересилить, сколько понять. В этом ведь и заключается суть профессии учёного, не так ли?
— Не знаю, — Верен, подперев голову кулаками, упёрлась взглядом в противоположную стену. — Я по натуре, скорее, покоритель.
«Ох уж эти высокие материи», — вздохнула Миа, вертя в руках вилку. Практичность в ней сочеталась с мечтательностью, поэтому девушка не знала никогда, как относиться к философии.
На часах было без пяти восемь, когда пятеро биологов выбрались из ресторана и наткнулись на Хелму, которая, кряхтя и отдуваясь, тащила что-то кубической формы, накрытое светло-серой тканью.
— Нашли-таки? — не то спросил, не то уточнил Дублус.
— Угу, — кивнула Хелма, недружелюбно косясь на Ваухана.
— Радость ты моя! — завопила Эми, тряся предмет, из-за чего серое полотно быстро и легко соскользнуло в сторону, открывая клетку, в которой копошился львёнок, столько шума наделавший в последнее время. — А что ты его тащишь? Разве его не должны были провезти по главной улице с фейерверками и огромной толпой, плачущей от радости?
— Толпой в твоём лице? — улыбнулась Исвер. — Этого зверя опять тащу я, потому что они, видите ли, не хотят, чтобы об этом узнали! И да, кстати, всю вину повесят на вас.
— Отлично, — возмутилась Миа.
