Карл, погрузившись в тяжелые раздумья, последовал за Кара-Чуром и сам не заметил как оказался у небольшой конюшни. Несколько лошадей паслись в загоне на улице, а один конек со спутанной длинной гривой одиноко топтался в крытом стойбище. В глубине помещения у стены стояли ведра, в углу спрятался большой чан с водой.

— Привет, Горбань! — Властелин Болот взял из ближайшего ведра несколько морковок.

Скакун приветливо фыркнул и потянулся к угощению.

Карл наконец пришел в себя и стал оглядываться по сторонам. Конек, с аппетитом поедавший сочную морковку, вызвал у него удивление и неподдельный интерес. Тонконогий, поджарый жеребец, невысокий, да еще и с «горбом» из гривы, выглядел очень забавно и даже немного глупо. Если бы не одно но: глаза животного, что называется, светились разумом, да и поведение наталкивало на мысль, что конь-то весьма не прост. Карл обратил внимание, что скакун целенаправленно выбирал самые большие и сочные корешки. Хилые и побитые он или выплевывал, или не брал вовсе.

— А этот тоже людского рода? — Карл кивнул в сторону Горбаня.

Кара-Чур как-то странно посмотрел на своего нового знакомого, но всё же ответил:

— Я конечно всё понимаю: и день трудный был, и в себя ты ещё не совсем пришёл, но, коллега, тебе не кажется, что подозревать в каждом мало-мальски разумном существе человеческую породу, это уже несколько перебор?

Карл на это только устало отмахнулся.

Тем временем лошадка расправилась с морковью и выразила свое довольство весьма своеобразным способом. Конь прямо с места, единым прыжком, перемахнул через ограду и встал рядом со своим хозяином. Кара-Чур потрепал Горбаня по холке и повторил фокус — так же с места и в одно движение, противоречащее законам физики и физиологии человека единовременно, оказался на спине коня. И теперь с ухмылкой смотрел на Карла, застывшего в недоумении.

— Так что, мой межгалактический друг, давно ты у нордсьенов гостишь?

Кара-Чур и так был не мал ростом, теперь же, забравшись на коня, он ещё больше возвышался над биотехнологом. Одновременно коситься с подозрением и задирать голову было крайне неудобно. Поэтому Карл решил уравнять положение и призвать на помощь волшебного скакуна, ровно как учил их Алёша, когда травил байки у костра в половяцкой степи.

Мужчина залихватски свистнул, да так, что всё вокруг зазвенело. Затем набрал в легкие побольше воздуха и дурным голосом, подражая интонациям Алёши, забасил:

— Сивый мерин в бурке, явись и предо мной склонись.

Вместо волшебного скакуна на свист и вопли из сруба прибежал Горецвет и, приняв свой обычный размер, стоял сейчас возле конюшни и непонимающе вращал головами. Кара-Чур демонстративно закрыл уши руками. Судя по выражению его лица, уровень сарказма в крови Болотного Властелина зашкаливал и уже готов был излиться на Карла.

Но дракон его опередил. Центральная голова приняла скорбный вид и голосом директора, застукавшего ученика младших классов в коридоре за вырезанием снежинок из новенькой занавески, возопил:

— Мало мне было Алёши с его предрассудками и неоконченным образованием при духовной семинарии дрыгвичей, так теперь еще и этот! Неужто успел уже с утра полакомиться мухоморами, что кричишь как буй-тур перед Великой Битвой?

— Нет. Он скорее с непривычки голову у нордсьенов отморозил. Ты ведь сам знаешь, какие суровые у парней условия проживания.

Кара-Чур расхохотался.

Карл же хотел было вспылить, но сдержался. Развернулся и пошел к загону, где паслись кони. Перемахнул через ограду, снял с перекладины уздечку и седло. Со знанием дела взнуздал и оседлал коня и запрыгнул в седло.

Кара-Чур перестал смеяться и с неподдельным интересом смотрел на биотехнолога. Горецвет подошёл к стойбищу, все три головы наблюдали за развитием событий раскрыв рот.

Карл, оказавшись в седле, сделал пробный круг по загону, примеряясь и позволяя коню почувствовать вес седока. Конь, повинуясь новому хозяину, чуть ускорил бег и легко перескочил высокую ограду. Карл, не меняя позы, принял вид, достойный как минимум вестарского кшейсара, и направил своего скакуна прямо к Властелину Болот.

— Нордсьены действительно живут в суровых условиях. Права на ошибку у них нет и выживают только лучшие. Как видишь, я все еще жив.

Кара-Чур довольно ухмыльнулся.

— Выходит, я не прогадал, когда позвал тебя в помощники. Поехали, покажешь по дороге на что ты ещё способен.

Торг представлял собой огромный рынок, наполненный всяким товаром. Торговые лотки стояли вперемешку с небольшими закусочными. Продавцы, посетители и просто любопытствующие беспрестанно сновали между узких рядов. Отовсюду слышались голоса, выкрикивающие «Подходи-налетай! Деньгу свою доставай!», «Ешь-пей веселись, на подарки не скупись!» и даже «Отключили водокачку, домового не ругай — покупай рубашек пачку, в день по новой надевай».

Карл и раньше бывал на рынках. Однажды они даже посетили родину Хафидта. Его отец, уроженец Сабеи, известный купец и мореход, провел им экскурсию. И вот там торговля действительно шла с размахом и азартом, а купцы были похожи скорее на полководцев, выгадывающих верную стратегию захвата, чем на обычных продавцов. Да и сами сабейские рынки удивляли своей роскошью и размахом.

Местный же рынок хоть и не был таким богатым, все равно поражал воображение, особенно своим ассортиментом.

Во-первых, между торговыми рядами сновали «коробочники» и «туесовщики», продававшие с рук, точнее из-под короба или туеска, разную мелочь. Мелочь шла, как правило, в развес и по сходной цене «пять деньгов за пучок» (деньга — валюта Неведомы Далей, примеч. автора). И тут можно было найти всё: начиная от горсти непонятного лома, заканчивая камнями высокой чистоты.

Во-вторых, на рынке присутствовали иноземцы, причём как местные, планетарные, так и межгалактические. И были они как среди продавцов, так и меж покупателей.

Карл уже несколько раз поздоровался со знакомыми, чем привлёк внимание Горецвета. Кстати, на дракона, который тоже напросился с ними на рынок, здесь вообще не особо глазели, и его присутствие воспринималось как само собой разумевшееся. Биотехнолог про себя подумал, что Горецвет тут частый гость, впрочем, как и Кара-Чур, который останавливался возле многих лавок, чтобы пожать протянутую руки или просто перекинуться парой фраз.

Наконец, они протиснулись к прилавку, на который щедрой рукой были насыпаны… конденсаторы, катушки индуктивности, резисторы и прочая электроника. А за прилавком стоял молодой человек, который сейчас испуганно смотрел на Карла и выпучив глаза почти что кричал:

— Карл Сигизмундович, это не я подорвал ваш любимый хроматомасс-спектрометр в прошлую установочную сессию! Это вообще случайность была! Только не превращайте меня, как Петю, в подопытную мышь, умоляю!

Кара-Чур не преминул воспользоваться ситуацией, потому тут же сверкнул своими чёрными-чёрными глазами и зловеще произнёс:

— Он простит тебя, только если ты скажешь, почему конденсатор опять полетел! Третий за месяц!

Продавец побледнел еще сильнее, пропищал: «Сейчас все исправим!», и нырнул куда-то вниз. Кара-Чур повернулся и подмигнул Карлу, видимо, призывая поддержать. Карлу оставалось только пожать плечами и дальше смотреть на развернувшееся представление.

Продавец разогнулся, в руках он сжимал пачку новеньких конденсаторов. Кара-Чур протянул было руку, но тут сзади раздался насмешливый женский голос.

— Добрый день, господин хороший. Хотя… встреча с вами грозит превратить даже самый прекрасный день в ужасный, да и хорошим вас называть все же опрометчиво…

Карл повернулся. Перед ними в окружении подруг стояла невысокая девушка. «Удивительно, выглядит как статуэтка» — пронеслось у него в голове. Русые волосы девушки были перекинуты на плечо и мягкими волнами спадали вниз. Глаза, голубые и прозрачные, как вода в ручейке, весело смотрели на Кара-Чура. Девушка улыбалась и от этого сильнее проявлялись веснушки, рассыпанные на щеках.