В традиции боевых искусств влияние инстинкта самосохранения уменьшается вместе с ролью других инстинктов и бессознательных импульсов за счет увеличения роли сознания. Одной из задач, стоящих перед занимающимся боевыми искусствами, становится задача самопознания. Для решения этой задачи в восточных культурах были разработаны различные техники медитации. Будучи прочувствованы и осознаны, выражения внутренних импульсов теряют императивную власть над личностью бойца – адепта боевых искусств. Примечательно, что, будучи разработанными в религиозных институтах, из «светских» видов деятельности медитативные техники прижились и получили широкое распространение только в боевых искусствах.
Общим в психологическом развитии и воина и адепта боевых искусств является еще один обязательный момент перестройки личности, а именно – устранение необходимости бороться со стрессом. Для среднего человека из цивилизованного общества, где борьба за жизнь в прямом смысле не является обыденным явлением и необходимым элементом существования, ситуации возникновения опасности физического уничтожения являются критическими и стрессовыми, а физическая и психологическая реакция организма на стресс может помешать даже физически подготовленному человеку среагировать адекватно.
Более того, стресс может возникнуть в случае отсутствия психологической подготовки и у человека, имеющего опыт реальных боев. Это может произойти, если человек, до того имевший исключительно успешный опыт боев за счет своих физических данных, вдруг встречает равного или превосходящего противника. Конечно, стресс может оказывать и положительное воздействие в виде выброса адреналина, ускорения реакции, но в целом его воздействие непредсказуемо, и поэтому он нежелателен. К тому же те положительные моменты, которые может вызвать стресс, в процессе тренировок становятся естественными нормальными реакциями занимающихся на опасную ситуацию.
В традиции воспитания воинов проблема стресса решается развитием так называемого воинского духа. В реальности это состояние заключается в установлении внутреннего запрета на адекватную оценку ситуации, в случае, если ситуация не соответствует шаблону. В частности человек не чувствует боли от получаемых травм и продолжает биться, как если бы его тело было целым. В летописях, как восточных, так и западных, есть упоминания о том, как воины продолжали сражаться после того, как им отрубали руку или ногу. Средства, которыми достигается подобный эффект, зачастую болезненны и могут оставить последствия для здоровья на всю жизнь.
В традиции боевых искусств опасность не отрицается. Адепт боевых искусств, ставится перед фактом, что увечье или смерть в бою – вполне вероятный вариант развития его судьбы. Теоретически даже состояние умирания не должно вызывать у него стрессовой реакции. Следствием является изменение отношения к жизни как таковой; у адепта боевых искусств оно резко отличается от отношения среднего человека, или даже воина. Адепт боевых искусств становится более погруженным в себя, менее социально зависимым. Он по возможности разрывает эмоциональные связи с миром, будучи готовым покинуть его в любой момент. Для получения наиболее яркой иллюстрации достаточно вновь обратиться к средневековой Японии и совершенно ужасному, на наш взгляд, культурному феномену сеппуку (которое было даже средством смертной казни для самураев; по оглашении приговора они совершали его сами, даже не будучи согласными с решением суда). Однако смирение с идеей о допустимости поражения, увечья и смерти проводится в боевых искусствах таким образом, чтобы не уменьшать при этом мотивацию к победе и сохранению максимального здоровья. Это достигается увеличением роли сознания в боевой деятельности занимающегося, технически для этого служит, например, практика самопознания через медитации. Хотя это лишь один из вариантов.
Итак, принципиальные отличия адепта боевых искусств от воина:
• Забота о собственном теле, о состоянии здоровья в тактическом аспекте. Из возможных вариантов поведения выбирается не тот, который наиболее разрушителен для противника, а тот, который будучи достаточно разрушительным для противника, менее разрушителен для самого бойца.
• Забота о собственном теле, состоянии здоровья в стратегическом аспекте. Сравните результаты: главы традиционных школ восточных единоборств доживают, как правило, до очень преклонного возраста, постепенно, конечно же, теряя физическую форму, но оставаясь физически и душевно здоровыми людьми (Гитин Фунакоси, Морихэй Уесиба); «воины» же (в частности, спортсмены), даже очень успешные, как правило, с потерей физической формы теряют уверенность в себе, попадают в состояние хронического стресса и резко теряют здоровье (наиболее яркий пример – Мохаммед Али). Интересны в этом аспекте примеры персоналий, которые пытались «улучшить», «осовременить» традицию, возвращаясь из традиции боевых искусств туда, откуда боевые искусства вышли – на путь воина. Самые яркие из этих личностей достигали очень многого, но отказ от культурного опыта в пользу личных наработок и личной интуиции подозрительно часто приводил к накоплению большого количества неочевидно саморазрушительных поступков, органическим неполадкам и, соответственно, к преждевременной смерти (Брюс Ли, Анди Хуг).
• Степень контроля над телом. Путь воина подразумевает отказ от контроля над своими действиями; в бою сознание воина передает управление телом более глубинным пластам психики; это не означает отказа от выученных телом приемов и привычной стратегии ведения поединка – техника учится до такой степени, что сами технические движения становятся естественными и доступными к использованию без команды сознания. Однако при этом сохраняется возможность естественного, машинального применения воином «грязных» приемов, отработка которых невозможна: выдавливание пальцами глаз, откусывание противнику уха (Майк Тайсон), и т. д. Психологическая подготовка воина заключается в том, чтобы научиться в первую очередь подавлять сознание, а во вторую – те бессознательные импульсы, которые противодействуют агрессивному (например, страх). Адепт боевых искусств, напротив, полностью сохраняет стратегический контроль над поединком, также оставляя тактические решения на усмотрение естественных (точнее – ставших естественными в результате тренировок) реакций тела. Цель его психологической подготовки сложнее – в идеале он должен успешно вытеснить все бессознательные импульсы, и агрессию в том числе. В бою его сознание остается включенным и напряженно высчитывает на основании собственного опыта наиболее оптимальный вариант действий. С одной стороны, это несколько замедляет принятие решения, с другой – принятое в результате решение действительно бывает оптимальным. Чем больше собственный опыт адепта боевых искусств, тем быстрее он принимает решение, и тем оптимальнее оно бывает. Поэтому молодые неопытные адепты традиционных боевых искусств, как правило, часто терпят поражение в боях с боксерами, рукопашниками, да и просто в уличных драках.
• Цель. В наличии воинов заинтересовано общество. Человек, будучи элементом общества, реагирует на это влияние желанием достичь более высокого социального статуса путем развития себя как воина. Хороший воин эволюционирует в сторону экстравертности, хороший адепт боевых искусств – в сторону интравертности. Воины являются необходимым элементом общества, боевые искусства – нет. В развитии себя как мастера боевого искусства человек может иметь только внутреннюю стимуляцию. Воспитание воинов, действительно, происходит целенаправленно, его институтами являются спортивные секции, специальные ведомства, армия, да и криминализация общества способствует реализации мужчин на пути воина в индивидуальном порядке.
Все эти различия в обязательном порядке присутствуют также на уровне способов и методик формирования личности воина и адепта боевых искусств. Учет и понимание этих различий должны обязательно учитываться при отборе методических приемов с целью создания некой синтетической системы и определяться в первую очередь целями индивидуальной боевой подготовки.
