Лягушка отвечает:

- Я тебя знаю, я знаю, кто ты. Ты - Марья Царевна, Лесного Царя Берендея дочка, приёмная дочь Болотного Царя Тимофея, и я тебе должна помочь, ты на меня не смотри свысока. Я не просто лягушка, я - Главная Царевна всех лягушек.

- Разве бывают Главные Царевны? - удивилась я.

- У вас, у лесных, да болотных, не бывает, - ответила важно лягушка, - а вот у нас, у лягушек, очень даже бывает. У нас по-другому просто быть не может.

- Это почему так?

- Да потому, что у нас все лягушки - Царевны. А я среди них самая Главная Царевна Лягушка.

- Почему же все лягушки - Царевны?

- Иначе их замуж не берут.

- А если Царевны - берут?

- Берут. Кинет кто-то стрелу из лука на болото, попадёт стрела к Лягушке, приходит за ней стрелок и начинает стрелу обратно просить, а Лягушка требует у него обещания жениться. Стрелок обещает, Лягушка стрелу возвращает, тот хватает ее и убегает.

- А если Лягушка - Царевна - не убегают? - догадалась я.

- Ни разу! - торжественно заявила Главная Царевна. - Не было такого случая. Не решаются Царевен обманывать. Только хватит болтать о глупостях, огонь близко, а я не люблю огня, не люблю, когда горячо и жарко, люблю, когда мокро. Давай скорее превращаться...

- В кого превращаться?! Зачем?! - испугалась я.

- В кого, в кого, - развела лапками Главная Царевна. - Я твержу, твержу, а она никак не поймёт. В Лягушку, в кого же ещё превращаться?

- Я не хочу в Лягушку! - испугалась я.

- Ты хочешь стать жареной девочкой? - удивилась Главная Царевна. Тогда, пожалуйста, становись, а я, пожалуй, нырну в тину, что-то слишком жарко тут становится. Не люблю я этого. Очень не люблю.

И собралась нырнуть. Камыш затрещал от огня совсем рядышком, и я закричала испуганно, забоялась, что Лягушка ускачет, и останусь я одна:

- Подожди! Не убегай! Я согласна!

И тут же превратилась в Лягушку, и очень даже вовремя, только и успели мы нырнуть и забиться в толстый слой ила, как над головами у нас с воем пронёсся огонь, от которого вода в болотце закипела.

Марья-Царевна замолчала на мгновение, сникла и притихла, вспоминая забытые страхи.

- Что дальше с тобой было? - осторожно спросил Черномор.

- Дальше я была Лягушкой. И добралась до Царя Тимофея, и была возле до самой его гибели, надеялась дать знак о себе, но не удалось. И следом за Иваном Болотным Царевичем я скакала. Видела сама, как его в Волка Колдун обратил. Вот потому и могу ручаться за него.

Глава девятнадцатая

С Чёртом в обнимку

- Поручиться и я могу за кого угодно! - разочарованно протянул скоморох. - Рассказываете вы оба ладно, что Царевич, что Царевна, да как проверить, правду ли оба говорите? Что, если вы друг дружку покрываете? За того ли вы себя выдаете?

- Да, - согласился, задумчиво поскрипев палицей в затылке Черномор. Это точно. Как проверить? Может, у вас круговая порука? Я вот доверил бы. Или не доверил бы.

- Какая у двоих может быть круговая порука? - желая разрешить бесполезные споры, усмехнулся я. - Они же не могут в круг встать.

- Круговая порука, это дело серьёзное, - из-под густых бровей пристально посмотрел на меня Черномор. - Говорят, выражение это от казаков пошло, казаки важные дела решали "на кругу", на общем собрании казачьего войска. А на кругу потому, что казачьи шатры кругом ставились, чтобы можно было в любой момент круговую оборону занять. И собирались казаки в круг, а посередине войсковые старшины стояли. Если нужно было за кого-то поручиться, ручалось за казака всё общество, весь круг. Вот откуда и пошло это, "круговая порука".

- Так-то оно, может, и так, - помотал головой Буян. - Да только не совсем. Круговая порука действовала по простому принципу - "один за всех, все за одного", и понятие это на Руси давно известно было. Ярослав Мудрый ещё в одиннадцатом веке в первом Русском своде законов "Русская правда", упоминал о круговой поруке. Тогда жили общинами, особенно в сёлах и деревнях. И вся община, всё общество, отвечали друг за друга. Ясно?

- Это мне ясно, - кивнул я. - А вот чем отличается село от деревни? Есть какая-то разница, или это одно и то же?

- Сам ты одно и то же! - вывернулся Яшка. - Деревня - это деревня, а в селе церковь стояла. Если есть церковь, значит село. Нет церкви деревня. Церковь ставилась на общинные деньги, и стоило строительство не дешёво, хотя и строили всем миром. Вот потому поставить церковь могли там, где люди имели какой-то достаток, да и народу было побольше. Потому и говорили про бедное поселение, "деревня деревней". А вот кто за существа эти всё поручится?

Я понял, что мы начинаем ходить по кругу. И тут меня осенило.

- А какая нам, собственно, разница?

- Ну, ты знаешь что?! - даже на скамейку с ногами вскочил разволновавшийся скоморох. - Как ты говорить такое можешь! Мне знаешь, какая разница?! Знаешь, какая разница?! Мне в этом деле такая большущая и огромная разница...

Он задохнулся словами, отчаянно замахал руками, и задумался, возможно впервые в жизни не находя нужных слов.

- Мне очень даже большущая разница! - торжественно выпалил Яшка, чувствуя, что пауза затянулась.

- Поточней ты сказать не можешь? - ласково спросил я. - Я что-то недопонимаю.

- Учиться хорошенько у хороших людей нужно было, тогда понимал бы, огрызнулся скоморох.

- Не получилось, - вздохнул я. - Не у тех учился. Тебя в нужный момент рядом не оказалось.

- Ты знаешь чего? - начал злиться Яшка, поняв, что его разыгрывают. Ты говори толком, что сказать желаешь.

- Сиди ты смирно, - пробасил Медведь. - Мне без разницы, кто такой на самом деле Иван - Болотный Царевич и кто такая Марья - Лесная Царевна. Мне важно завет выполнить, а мы на пустые разговоры время тратим. Я сколько лет в трактире просидел, ждал, когда все соберутся. Теперь я готов не то, что с Оборотнем идти на поиски, я за Ларцом с самим Чёртом козлоногим в обнимку пойду! Слово даю!

В подтверждение он грохнул кулаком по столу, да так сильно, что у дубового стола ножки, как спички подломились. И в тот же момент из-под меня выпрыгнула скамейка, взбрыкнула в воздухе деревянными ножками, как копытами, омерзительно рассмеялась и проскрипела:

- Уррра! Слово дадено! Слово дадено!

Мы растерянно смотрели, как перед Медведем закрутилось веретено, которое, когда остановило мелькающее кружение, оказалось печально знакомым мне существом, похожим на варежку, с шерстяным лицом, длинным носом и ушами с огромными, хлопающими по плечам мочками.

Существо осмотрело нас быстрыми маленькими, красными, как угольки, злыми глазками и вспрыгнуло на колени к растерянному Медведю, обняв его за могучую шею тоненькой лапой с длинными пальцами, на которых загибались громадные когти.

- Ты что, сдурело, что ли?! - закричал пришедший в себя от такой дерзости Медведь, сбросив с колен нахальное существо.

Существо, не ожидавшее грубого обращения, полетело вверх тормашками в угол, задрав копыта.

- Анчутка беспятый! Анчутка беспятый! - закричал скоморох Яшка, показывая на эти копытца.

Так вот что, оказывается, означало, когда бабушка, рассердившись, называла меня "анчуткой беспятым". Это она меня чёртом называла! У чёрта же копыта, значит, пяток у него быть не может!

- Ну и что, что беспятый? - поднимаясь с пола фыркнул Чёрт. Пааадумаииишь! Зато с копытцами!

И хвастливо пристукнул по утоптанному полу копытцами.

- Ты чего это сюда припёрся, козлоногий?! - полез к нему через стол Черномор, но от волнения наступил сам себе на бороду и упал, выронив из рук палицу.

Пока же Вепрь вынимал его из-под стола, пока доставали палицу, Чёрт не исчез испуганно, как от него ожидали, а решительно подошёл к Медведю и, встав напротив него, нагло и вызывающе заявил:

- Ты Чёрта звал? Звал! Ты слово дал, что на поиски Сокровищ с Чёртом в обнимку пойдёшь? Дал! Все слышали! Все свидетели!

- Это он выразился так неудачно, - попытался вступиться я.