- Открой! Никак меня запирать нельзя! Беда большая для всех будет, если не выпустишь!

- Вот уж дудки! - отвечает Домовой. - Это если тебя выпустить - беды не оберешься. А без тебя только полегчание людям. Мы, Домовые, так уж приучены, чтобы беду от людей отводить. Вот и я добро сделаю - людей от тебя, страхолюдины оберегу.

- Какая же я - страхолюдина? Тебе, часом, ничего не померещилось? Ты открой погреб, посмотри получше!

- Чего мне на тебя пялиться? Насмотрелся.

- Ты получше посмотрел бы. Вчера-то поздно, темно было.

И смеётся, главное. Ей в самый раз плакать, а она - смеется! И смех молодой такой, звонкий. Засомневался Домовой. Глядь-поглядь в щёлочку, ах ты, мать честная, богородица лесная! В погребе-то и взаправду не Старушонка вчерашняя страшенная сидит, а Девица красная. Да вся такая из себя красавица, что глаз не отвести. Ахнул Домовой: не иначе, как нечистый попутал! Давай скорее погреб открывать.

Вышла оттуда Девица красная, давай он перед ней прощенья просить:

- Ты прости меня, Девица красная, прости, раскрасавица! Померещилось!

- Ничего тебе не померещилось! - смеётся в ответ красавица.

Обернулась она вокруг себя, опять в прежнюю, вчерашнюю Старушонку страшненькую превратилась.

Ахнул Домовой, за голову схватился:

- Да кто же ты есть, на самом-то деле?! Старушонка страшная, Девица ли красная?!

Смеется та в ответ:

- Я и то, и другое. Когда я Старушонка горбатая, все меня называют Разлукой, а вот когда Девица красная - зовут меня Встречей. Я - одна и обе сразу. Без разлук - встреч не праздновать, а без встреч - разлук не было бы. Вот так-то. А ты наперёд не торопись, прежде чем в погреб кого запирать надумаешь!

Рассмеялась звонко, и - исчезла, словно ее и не было...

Сидит Домовой на завалинке. На дорогу смотрит. Печку топит. Гостей ждет. Раз есть дорога - по ней кто-то обязательно приедет, или придет.

И потом: без разлук - встреч не празднуют. Так - то.

Закончила свой рассказ Красавица, спросила меня:

- Понял, к чему я тебе эту историю рассказала?

И опять смеётся.

- Да, парень, вот это ты попал впросак! Вот дела! - присвистнул Черномор. - Может быть, мне свою откуда-нибудь сбросить?

- Квак ты смеешь?! - выпрыгнула из ближайших кустов его большая Лягушка. - Разбросался! Тоже мне! Квак бы не твак! Нехороша я ему стала! Я тебя самого твак брошу, что у тебя последние волосы на бороде выпадут, кругом гладкий станешь.

- Да что ты, что ты, - поспешил успокоить её смущенный Черномор. Это я так, пошутил. Не стану я тебя никуда и ниоткуда бросать.

Лягушка немного успокоилась, а Черномор толкнул меня в бок.

- Ну что, нашли Красавицу? А ты сомневался! На нашем болоте всё есть! Раз такие, как я, красавцы водятся, почему бы и Красавице не найтись?

- Ладно, красавец, - хмуро перебил его я. - Ты скажи лучше, что мы дальше делать будем?

- Как так - что делать будем? - удивился он. - Собрать совет быстро, раз все нашлись, кто нам нужен, да отправляться за Сокровищами, не откладывая, пока новый Судья должность свою обмывает, а Лукомор, то есть, Демон, в отлёте.

Глава шестнадцатая

Большой Совет

Совет наш оказался весьма кратким. Как только Черномор изложил суть дела, все оживились, обрадовались, словно их пригласили не в опасное путешествие, а на весёлую экскурсию с обещанием раздачи бесплатных пирожных.

Решили, что пойдут за Сокровищами: Черномор, Буян, я, Медведь, Царевна, Иван - Болотный Царевич, и скоморох Яшка.

Обжора и Вепрь огорчились, но спорить не стали. Остальные торжествовали.

Особенно бурно радовался Буян.

- Что это ты развеселился? - прищурился на него Черномор. - Ты хотя бы понимаешь, куда и на что ты идёшь?

- Куда - этого никто не знает, - весело заулыбался рыжий забияка. - А вот на что - знаю. Я этого похода сколько лет жду, сижу в трактире, чай твой вприсядку дую, из ушей он у меня льется, лопну скоро от него. А моё дело - воинское, ратное. Мне ли на лавках отсиживаться?

Если бы Царь Тимофей не завещал дожидаться терпеливо своего часа, я давно бы на болоте поодиночке воинов Демонов бил, да слуг их, шемяк да малют в трясине топил. Скорее бы покончить с этим, да землицу пахать...

- Ты лучше скажи: готов ли? - спросил суровый Черномор. - Не позабыл воинское искусство?

- Я - от рождения Воин, у Царя Тимофея не зря тысяцким был, - гордо тряхнул рыжими кудрями Буян. - Я службу знаю. Надоели мне эти Демоны - хуже горькой редьки. Пора их тряхнуть как следует!

- Готов ли ты?! Я тебя человеческим языком спрашиваю! - грохнул палицей по столу рассерженный колдун.

- А я что отвечаю?! - тоже рассердился Буян. - Я сказал, что я Воин, а Воин всегда в бой и поход готов. Иначе какой же он Воин? Так, трактирщик...

Черномор, взбешённый его последними словами, неожиданно бросил через стол в лицо Буяну палицу с шипами. Я невольно отшатнулся, с ужасом представив, как булатные шипы рассекают и без того изуродованное шрамом лицо Буяна.

Но тот легко, играючи, перехватил на лету увесистую булатную палицу и бросил её вверх, заставив меня пригнуться, испуганно глянув вверх, не летит ли палица оттуда мне на голову.

Опасения мои были напрасны. Палица шипами впилась в деревянный потолок и торчала там, покачивая ручкой.

- Верни инструмент! - стукнул кулаком по столу сердитый Черномор.

- А ты не разбрасывайся! - огрызнулся Буян. - Видали мы таких вояк. Ещё с Демонами силой и ловкостью тягаться собираешься. Сидел бы ты...

Обманутый лёгкой победой, он потерял бдительность, а воспользовавшийся этим хитрый Черномор внезапно опрокинул на него стол, придавив бывшего тысяцкого к полу, сам же кошкой прыгнул ему на грудь, и уселся верхом, приставив к горлу Буяна острый как бритва, кривой нож.

- Так как? - оскалился беззубым ртом Черномор. - Что теперь скажешь? Гожусь я с Демонами тягаться?

- Годишься, годишься, - поспешно согласился Буян. - Только ножичек подальше убери. Порежешь случайно.

- А если не уберу? - зло усмехнулся Черномор.

- Ну и видок у тебя! - рассмеялся Буян. - Ты его до встречи с Демонами сохрани. Тебя нужно на Демонов первым выпускать. Можно даже без оружия. Они от смеха передохнут, как только такого бойца увидят.

- Нет, я его точно прирежу! - занёс над ним нож Черномор.

- Тогда я тебе кусок бороды отжую! - выкрикнул Буян и зубами хватанул конец Черноморовой бороды, которая нависала над его лицом.

- Ладно, отпусти, - обеспокоено попросил присмиревший колдун, убирая смертоносный клинок в ножны на поясе.

Буян разжал зубы, Черномор поспешно вытащил спасённую бороду и встал с широкой груди Буяна. Тот отвалил тяжёлый стол и легко поднялся на ноги, нисколько не обескураженный публичным конфузом.

Черномор стоял, заложив руки за спину, и хмуро смотрел на палицу, которая так и висела, воткнувшись в потолок.

- Достань палицу! - хмуро сказал он Буяну.

Тот нехотя встал из-за стола, протянул вверх руку, но не дотянулся до палицы. Потолок на самом деле был выше, чем казался.

- Не достать, - огорченно развел руками Буян.

- Ты встань на скамью, со скамьи сразу достанешь, - предложил Черномор.

- Ну вот ещё, скамейки пачкать! - возмутился Буян. - На них люди сидят.

- Не я же палицу в потолок воткнул! - начал сердиться трактирщик. Ты воткнул, ты и доставай.

- Я разве против? - покорно согласился с ним рыжий скандалист. -Давай я тебя подсажу, ты и вытащишь палицу.

Не дожидаясь согласия колдуна, подхватил его сзади подмышки и взметнул, едва не воткнув головой в потолок рядом с палицей.

- Тащи! - весело скомандовал Буян колдуну.

Черномор ухватился за рукоять правой рукой, но палица воткнулась крепко, пришлось ухватиться двумя руками. Как только он сделал это, - Буян отпустил его и отошёл в сторону.

Черномор повис под потолком, держась двумя руками за рукоять палицы, болтая в воздухе короткими ножками.