7

Бэлл и Кара одновременно, не сговариваясь, тут же кинулись к изолятору. Пол еще был жив, об этом свидетельствовали легкие движения его пересохших губ.

– Он что-то там шепчет, – догадалась Бэлл и коснулась пульта, пытаясь усилить звук.

Подруги услышали тихое протяжное пение и переглянулись между собой. Это была детская колыбельная, которую Пол пел почти шепотом, старательно выговаривая слова и время от времени прерываясь. Его речь не была больше бессвязной и бессмысленной, и на глазах Бэлл появились слезы.

– Он говорит вполне осознанно, – осторожно произнесла Кара. – Кажется, болезнь уходит и он приходит в себя.

– Пока еще рано говорить об этом! – предостерегла ее Бэлл. – Он всего лишь поет что-то… Возможно, это просветление сознания перед смертью… Такое часто бывает.

Кара не стала ее переубеждать и промолчала. Но проходили часы, и все более очевидным становилось то, что Пол действительно выздоравливает. Чудо, на которое так рассчитывала Бэлл, произошло.

К вечеру радостная новость дошла до всех членов экипажа. Болезнь, медленно сдавая позиция, отступала. Следующим утром Пол с аппетитом уплетал все, что давал ему Вуд, расхаживал взад-вперед по изолятору, подходил к перегородке и улыбался при виде астронавтов. Иногда он что-то напевал себе под нос, а пару раз, несмотря на запреты Бэлл, рискнул сделать стойку на голове. Через несколько дней карантин закончился, перегородка поднялась вверх, и Пол покинул изолятор.

Но радость от его выздоровления оказалась недолгой. Следующей жертвой радиума стал Криг, уже несколько дней отбывающий наказание в карцере в полной изоляции от экипажа. Первым это обнаружил Гун, пришедший спустя дня три навестить второго пилота, когда злость на него немного улеглась.

– Ну что, как ты тут? – спросил он друга. – Ты хоть раскаиваешься в том, что натворил?

– Слушай, я не знаю, что на меня тогда нашло…, – сказал второй пилот виноватым голосом. – У меня мозг на какое-то время словно выключился… Гун, выпусти меня отсюда! Мне надоело целый день разговаривать с самим собой.

– Одиночество хорошо прочищает мозги, – назидательно произнес Гун. – Не ожидал от тебя такого… Если бы я не успел вовремя, ты бы убил Пола, – он осуждающе покачал головой.

– Слушай, хватит… Я и так каждый день казню себя за это… Ну, выпусти меня, не вечно же мне торчать здесь, – взмолился Криг.

Он подошел к разделявшей их перегородке и встал напротив Гуна. Внезапно лицо командира переменилось, он нахмурился.

– Ты чего, Гун? – забеспокоился Криг.

– Подойди сюда поближе, – попросил командир, Криг вплотную подошел к перегородке.

На лице Гуна отразились испуг и тревога, которые передались и второму пилоту.

– Ты что на меня уставился? – воскликнул Криг. – На мне цветы не растут!

– Как ты чувствуешь себя Криг? – спросил Гун сочувственно. – У тебя все в порядке?

– Нормально, – ответил пилот. – Не понимаю, что ты имеешь ввиду?

– А что у тебя с рукой? – Гун показал на запястье Крига, заботливо заклеенное Арно пластырем.

– Это Пол зацепил меня тогда, – ответил он. – А что?

– А лицо… Что у тебя с ним? – Гун продолжал задавать вопросы, которые Кригу жутко не нравились.

– А что там? – спросил он.

– У него какой-то неестественный цвет…

– Не выдумывай, – Криг бросился к висевшему на стене зеркалу и стал внимательно рассматривать себя. – Обычное лицо, – неуверенно произнес он.

Потом он вернулся к перегородке и стал снова умолять Гуна выпустить его из карцера.

– Я не могу этого сделать, – сказал Гун, с жалостью глядя на него. – Ты сам понимаешь, почему. Мне очень жаль, поверь.

После этих слов Криг пришел в неописуемую ярость, он с силой стал барабанить по перегородке и выкрикивать ругательства.

– Выпустите меня отсюда! Вы еще пожалеете об этом! – в бешенстве кричал он.

Вскоре возле карцера собралась вся команда корабля. Приступ ярости закончился и Криг, совершенно обессиленный, затих. Он неподвижно сидел на полу спиной к перегородке, обхватив руками голову.

– Похоже у него вирус, – сообщил экипажу Гун.

– Почему ты так думаешь? – спросила Бэлл осторожно.

– У него на руке рана… Пол поцарапал, когда Криг пытался убить его. Да и кожа его выглядит как-то неестественно…

– Криг! – позвала Бэлл, присев перед ним на корточки. – Повернись ко мне, я посмотрю, что там у тебя…

Криг послушно развернулся к ней лицом, после приступа бешенства он пребывал в оцепенении. Бэлл сразу все поняла, когда увидела нездоровый фиолетовый оттенок кожи на его лице, точно такой же, как у заболевшего отца. Это был, как и предполагал Гун, радиум! И снова вся команда корабля погрузилась в долгое ожидание, и снова ей оставалась только надежда…

Дни чередовались один за другим, состояние Крига ухудшалось. Кара круглые сутки находилась рядом с ним, как когда-то Бэлл с Полом. Она почти совсем не спала, ничего не ела и часто плакала. Бэлл же с головой погрузилась в работу по созданию вакцины, прекрасно понимая, что Криг – не последняя жертва вируса, и надо торопиться. Сутки напролет она проводила в своей лаборатории вместе с отцом, служившим объектом для ее исследований. Он с готовностью подставлял ей свои исхудавшие за время болезни руки и терпеливо наблюдал за тем, как очередная порция его крови заполняет многочисленные пробирки дочери.

– Ничего не понимаю, – то и дело повторяла Бэлл.– Как твой организм мог справиться с этим вирусом? Что в нем есть такого, чего нет у других?

Она уже в который раз ставила пробирку в спектрометр и долго рассматривала увеличенное изображение на его экране. «Вот вирусы, вот клетки крови, – вслух размышляла она, – а дальше вирусы один за другим исчезают. Что с ними происходит? Что их убивает? Что? Что? Что?» – спрашивала она себя. И вдруг она увидела то, что искала. Это были частицы крови, из-за своей удивительной прозрачности еле заметные на экране.

– Лари, срочно найди мне информацию об этих частицах в базе, – обратилась она к главному бортовому компьютеру.

– Задача выполнена! – отрапортовала Лари через несколько секунд. – Вирус саркоза – редко встречающееся заболевание, поражающее одного из трехсот тысяч антейцев. Проявляется высокой температурой, обильной сыпью по всему телу, головной болью, имеет ряд осложнений…, – машина методично стала перечислять все признаки заболевания.

– Спасибо, Лари! Достаточно, ты мне очень помогла, – прервала ее Бэлл и взглянула на отца, который тоже с интересом все это слушал.

– Теперь все встало на свои места…, – сказала она. – Тебе крупно повезло, отец! Оказывается, ты перенес такое заболевание, что образовавшиеся после него иммунные клетки теперь защищают тебя от радиума. Именно они ослабили его настолько, что твой собственный иммунитет смог справиться с болезнью.

– Значит, все-таки какая-то защита от радиума существует? На Антее выживут такие, как я? – сделал вывод Пол.

– Да, это так! Но таких антейцев очень мало! Их числа для сохранения нашей цивилизации, к сожалению, недостаточно. Они не в состоянии противостоять тысячам зараженным вирусом монстрам! Эти антейцы могут выжить только на отдельных изолированных территориях, например, на островах или где-нибудь в горах… Но, увы, там им придется отказаться от всех благ цивилизации и рассчитывать только на свои силы, то есть все начинать с нуля…

– Ты думаешь, нашему народу грозит вернуться на самый низкий уровень развития?

– С научной точки зрения так и должно произойти…, – задумчиво произнесла Бэлл. – Хотя это совершенно необязательно! Ведь из любого правила бывают исключения, – уже более оптимистично добавила она. – А сейчас мне надо срочно вернуться к работе. Я, кажется, знаю, что делать дальше.

Бэлл замолчала, углубившись в свои мысли и уже больше не обращая на отца никакого внимания. Она продолжала смотреть на экран и что-то записывала в своей электронной книге. «Нужно быстрее создать вакцину! – постоянно думала она. – Может, еще удастся спасти Крига!»