Со смертью папы навалились проблемы, и если за бизнес я не беспокоилась, прекрасно зная, что папа не связывался с криминалом и в последнее время обходил сомнительные сделки стороной, то вот вызов в полицию заставил меня задуматься о том, кому же могла быть выгодна его смерть. Кто испортил тормоза в машине? И кто мог знать, что папа обязательно поедет вечером за рулем сам? Ведь если бы за рулем, как обычно в рабочие моменты, был водитель-охранник, то у отца явно был шанс выжить. Даже следователь подтвердил, что случись все на другой дороге или не на повороте с так некстати подвернувшимся отбойником, то все было бы не так трагично. Может, папу решили за что-то напугать, возможно он видел или узнал что-то, не предназначавшееся для посторонних глаз? От всех этих вопросов просто пухла голова, да еще и депрессия навалилась. Я начала понимать, какое огромное место в моей жизни было связано с любимым папочкой. И как мне его не хватало. Я действительно осиротела. Постоянно ловила себя на желании позвонить ему на телефон и спросить о том или этом, но ледяным душем приходило воспоминание о его смерти. Что он никогда больше не ответит на мой звонок, не поинтересуется здоровьем дочери и любимого внука, я не услышу его веселый голос и заразительный смех. Еще и Егорка постоянно спрашивал, куда так надолго пропал дедушка и когда же он придет. Я не готова была сказать сыну всю правду о смерти деда, сама не могла в нее поверить окончательно. Все это постоянно держало в нервном стрессе, меня перестало интересовать окружающее, на работе я могла часами сидеть без движения, уставившись в одну точку. Из меня словно вынули жизненный стержень, который раньше был стальной опорой внутри и помогал мне жить. Этим стержнем был отец, его стремление вложить в меня все, что он знал и умел сам, научить правильно пользоваться тем, что сама природа заложила в меня. Но после его смерти даже любимая игра на фондовой бирже перестала меня интересовать. Слишком большой удар обрушился на мою психику, и я не готова была его принять, отторгала действительность, чувствуя себя мухой в застывающей смоле. А мне все настойчивей напоминали, что я являюсь наследницей папы, а значит, надо впрягаться в управление семейным бизнесом, ведь от его благополучия зависели судьбы многих людей, в первую очередь, многочисленных сотрудников и членов их семей, которые в большинстве своем жили от зарплаты до зарплаты. И заботиться о судьбе которых, моя прямая обязанность. Хорошо, что Алексей прекрасно справлялся со всеми должностными обязанностями, старался, как мог, вникать не только в возникающие крупные проблемы, но и в самые маленькие.
За годы правления бизнесом папой все было отлажено до мелочей, каждый знал свое место и за что отвечает в этой финансовой махине, все жило, работало и крутилось, как единый отлаженный механизм. Но это только в первое время, и долго так продолжаться не могло, нужен был новый генеральный директор с правом подписи и генеральной доверенностью на заключение новых договоров, денежных потоков и многого другого. И если я не хотела этим заниматься, то нужен был сотрудник, что займет это место вместо меня. И я нашла такого человека, который отдал работе в семейном бизнесе вместе с отцом более двадцати пяти лет. По сути, они вместе начинали этот бизнес еще на заре перестройки, вот только Николай Александрович в свое время решил, что ему не по силам постоянно рисковать своим здоровьем и вариться в адском денежном котле, с облегчением уступив это сомнительное право моему отцу, оставшись в фирме наемным работником высшего исполнительного звена. До недавнего времени именно он был правой рукой отца, но без всякой гордости уступил это место Алексею, когда папа решил для престижа фирмы устроить зятя на это место. С тех пор Николай Александрович просто был одним из заместителей отца. Вот такой человек мне и был нужен. Проверенный временем, честный и порядочный, досконально знающий все тайны финансового мира и легко обходящий хитрые ловушки на пути к вершинам этого мира. Надежный и неподкупный, которого я знала с детства.
Этому человеку я и доверила детище отца. Я была уверена, что он справится и фирма будет в его надежных руках процветать и дальше. И очень удивилась, что встретилась с его нежеланием занимать пост генерального директора. Пришлось долго уговаривать и объяснять, почему я именно так решила. Понятно, что женщина с маленьким ребенком на руках не может полноценно заниматься семейным бизнесом, ей и так дел достаточно, тем более из фирмы никуда и не уходила все эти годы, мне было комфортно на своем месте. Но Николай Александрович искренне не понимал, почему этот пост по праву не займет мой муж Алексей. И что я могла сказать? Как объяснить посторонним людям, что я не так доверяю мужу, как доверяю практически чужому человеку? Как передать в управление Алексею дело, которое для папы стало его ребенком, таким же, как и единственная дочка? Ведь он всю душу вкладывал в его развитие и продвижение вверх. И что внутри у меня все протестует от одной только мысли о таком кощунстве в память, ушедшего из жизни папы? Вряд ли при жизни он сам бы сделал когда-либо такой шаг. Вот и я не хотела. Совсем не потому, что перестала доверять мужу из-за наших семейных разногласий, нет, хотя и это добавлялось негативом к моему решению. Я знала, что из мужа вышел хороший управленец, но тянуть на себе фирму одному, без подсказок со стороны, он не сможет. Вышколенный педант может с успехом идти по заранее проложенному пути, но заставь такого сойти на неизвестную тропинку, и он через пять шагов заплутает на ней. Таков был мой муж, не лидер, не креативщик, но хороший исполнительный ведомый. Не было в Алексее самого главного – коммерческой жилки. Мой папа всегда говорил, что с коммерческим нюхом нужно родиться, по происшествии лет он не приобретается. Это как в картах: тебе либо везет, либо нет, и если последнее, то играть тебе противопоказано. И вот этот коммерческий талант напрочь отсутствовал в муже. А у Николая Александровича был, не зря же он столько времени являлся партнером папы и его единомышленником, и для меня это был как отличительный знак качества.
В день, когда всем озвучили новые кадровые перестановки, муж влетел в кабинет, где мы с коллегами обсуждали новый макет для тендера и, не обращая внимания на окружающих заорал, глядя на меня:
– Почему ты так решила? Почему он, а не я? Кто дал тебе право так меня унижать?
– Алексей, замолчи! Коллеги, мы можем прерваться и сделать перерыв на полчаса? Мне нужно побеседовать с мужем. А вы пока обдумайте последние замечания по макету. Жду всех после перерыва, с новыми предложениями.
Сотрудники дружным ручейком потянулись на выход из кабинета, с любопытством оглядывая застывшего у стола Алексея. Ну да, кто же против таких пикантных подробностей? Любопытство же никто не отменял, а тут муж своим эффектным появлением усилил его до небес!
– Ты назначила Николая Александровича, а меня опять оставила простой пешкой? В который раз унизила перед всеми, показав мое место и что я для тебя совсем ничего не значу? Ты, моя жена, доверяешь неизвестно кому место генерального директора, оставляя меня за дверью? Что я скажу своим друзьям, партнерам, родственникам? Да надо мной же теперь только нищие не будут смеяться. Ты перед всеми опустила меня ниже плинтуса. Что я теперь им всем скажу? Я пахал на эту фирму как проклятый, во всем потакал тебе и твоему папаше! И что в итоге? Меня обошли по всем статьям, оставили ни с чем. Кто ты после этого, жена? Как ты могла так со мной поступить? Сама ты на это место не полезла, понимаешь, что не сможешь управлять, так почему не я, Поля? Почему кто-то другой, почему этот старый пень с амбициозными замашками?! Видела бы ты, как он меня выгнал, когда я пришел к нему просто поговорить! Сволочь наглая! Еще только к власти присосался, а так себя ведет!
– Ну, не такой он и старый, ты наговариваешь, мужчина в самом соку. И если ты так же ворвался к нему в кабинет, то не удивительно, что он тебя выставил. Ты заметил, сколько людей тут было? И ты сегодня никого из них не видел. А просто поздороваться с коллегами для тебя уже западло, Леша? Эти люди работают с тобой каждый день рядом, бок о бок. Они тоже зарабатывают тебе деньги и заметь, совсем не маленькие. Чтобы ты мог потом хвалиться своим благоденствием перед своими друзьями. Когда ты перестал их уважать? И, по-моему, ты сам уже ответил на заданные вопросы. В твоем таком эмоциональном монологе звучит только оскорбленное «я». Не «мы», не «фирма», а только многочисленное «я». Ты даже вспомнил, что я твоя жена, надо же, а я так давно не слышала от тебя это слово.
