Ходить под землей наверно прикольно. Вот только высота потолков у них обычно не очень высокая, максимум в рост человека, и, главное, я очень не люблю длинные коридоры. Старый неприятный опыт сильно давит на мозги. Неизвестно ведь, что тебя ждет на том конце. Но пока, слава богу, блондинки не обещали никаких неприятностей.

- Не люблю я коридоры, - напомнил я Андрею.

- Это не те коридоры… – ответил он. – Они простые и каменные и очень старые. Хотя… Ты бы лучше подумал вот о чём. Бойницы в Кремле, существуют не только на поверхности, где ты их привык видеть, но и на глубине 9 метров, а зачем делать бойницы в фундаменте? Может раньше стена с бойницами была над поверхностью Земли? Культурный слой, всякий бытовой мусор и прочее, в кремле девять метров, а сам кремль существует 500 лет. Как за это время набрать столько мусора? Или ещё. Есть, например, колодец, вырытый прямо внутри башни, которая находится на 10-метровой глубине. Это что, сначала вырыли яму 10 метров глубиной, построили в этой яме башню, потом выкопали там колодец, а потом закопали башню… Что-то не срастается.

- Ну…, чувствуется, ты подготовился, - а что сказать я не знал. Я задумался.

Пока ничего особенного не происходило, одна блондинка шла впереди, другая прикрывала нас с тыла. Ещё через пять минут я совсем расслабился, напряжение неизвестности спало, и я почувствовал себя диггером. Стал пытаться понять, что это значит – быть первооткрывателем под землей.

А ещё через какое-то время я почувствовал, что за нами наблюдают. А как можно наблюдать под землей? В этих катакомбах?

- Андрюшенька-душенька тебе не кажется что мы здесь не одни? – я притормозил свой ход и стал поближе к Андрею.

- Я думал, что это только я неуютно себя чувствую, – он тоже стал усердно озираться вокруг.

- А что наши блондинки говорят? – спросил я. Андрей подал команду, которую я даже не заметил, и они обе приблизились к нам.

- Поблизости никого нет, – объявила одна из них.

- Старо предание, но верится с трудом, – сказал я невпопад, постоянно находясь на стороже.

Мы, молча, переглянулись с Андреем, и пошли тем же порядком дальше. Коридор сменялся коридором, иногда он расширялся почти в просторный зал, иногда сужался до лаза, когда приходилось просто ползти, и ползти по сырой земле. Если бы к нашим костюмам могла прилипать местная грязь, то мы бы уже давно стали нормальными земляными червяками, но с костюмчика всё отваливалось как с гуся вода. В этом нам повезло, костюмчик меня порадовал.

Первой продвигалась Марья, она очень тщательно проверяла все ответвления от нашего хода, все непонятные ниши, на предмет, нет ли там кого-нибудь или чего-нибудь. Как она проверяла, я не знал, как она видела сквозь стены, я тоже не знал, но судя по всему, она видела, пусть и совсем недалеко, всего лишь на несколько десятков метров. Её задача была искать путь, а не проверять, куда дальше уходят эти ответвления. Во время её сканирования, мы с Андреем терпеливо ждали. Она просто замирала на несколько мгновений около очередной ниши, и если никаких вводных не намечалось, шла дальше. Когда она доходила до другого конца коридора, или до очередного поворота, она замирала, а шли мы с Андреем. Дарья в этот момент контролировала тот отрезок, который мы уже прошли. Как только мы доходили до Марьи, она шла к нам. После чего к нам выдвигалась Марья и всё по новой. Стандартная процедура. Так мы прошли уже ни один такой коридор. Иногда под ногами у нас хлюпала вода, иногда песок сверху осыпался, но нигде и никого видно не было, никаких скелетов по углам не лежало. Почему же всё-таки нам так неуютно, и кошки скребут на сердце? Непонятное чувство тревожности прямо висело в воздухе.

Рано или поздно чем-то это должно было закончиться. Вот снова Марья стоит и ждёт нас на другом конце коридора. Она всё проверила, никого и ничего, мы можем идти к ней. И тут, проходя мимо какого-то ответвления, я увидел матерого бурого медведя. Невероятных размеров. Раза в два выше меня, наверно. Он сидел на задних лапах и смотрел на меня. Я застыл. Андрей, поняв, что что-то не так, рванул ко мне, увидел медведя, и тоже застыл. Время у меня автоматически притормозилось само собой. Андрей и блондинки, как и полагается, застыли как изваяния. А дальше в памяти осталась только череда картинок. Световой меч сам оказался в моей руке... Зашипела плазма меча... Я успел шагнуть к медведю…. Однако медведь почему-то не застыл и не стал изваянием как все остальные, а наоборот «улыбнулся» во весь рот и тут же пропал. Вообще-то медведи улыбаться не умеют. Ну не дано им это. А тормозить время тем более. Но медведь улыбнулся и «растаял».

Мое время тут же стало нормальным и вернулось в свое русло. Вроде бы всё стало нормальным, вроде бы всё вернулось в своё русло, Андрей и блондинки ожили.… Но не тут-то было. Остались глаза медведя, которые смотрели на нас. Мало того они переводили взгляд с одного на другого.

- Эти глаза напротив, – я, не отрывая взгляда от них, покосился на Андрея и голосом Ободзинского попытался пропеть известную песню, но реально только прошипел, голос был совсем не мой, и нервы у меня были на пределе.

Непроизвольно я отшатнулся от этих глаз к противоположной стене. Глаза синхронно повернулись вслед за мной. Глаза меня изучали. И они были не злые. Не добрые, и не злые. Они просто меня изучали. Через секунду они пропали.

- Что это было? – чуть не заикаясь, выдавил из себя Андрей. И, увидев плазму около своего носа, попросил. – Меч то убери.

- Ничего не было, – объявила Дарья. Она как раз подошла к нам.

- Андрей, ты медведя видел? – спросил я.

- Видел, видел! – он также был ошарашен, как и я. – И медведя видел и глаза его…

- А почему эти его не видели? – спросил я.

- Я думаю, потому что они не должны были его видеть. А вот нам с тобой надо было.

- Надо не надо, пошли отсюда быстрей, – почти попросил я.

- Пошли, – сразу согласился Андрей.

Дальше мы шли очень быстро. Постоянно подгоняя Марью. Чтобы не рассматривала и не изучала досконально все эти схроны и слухи. Нам очень хотелось выбраться из-под земли наверх.

Вскоре мы были под Архангельским собором.

Как только мы оказались под ним, я очень срочно, до не могу, запросился на свежий воздух. Андрей, похоже, тоже был совсем не против. Ни ему, ни мне, лезть обратно под землю больше не хотелось совсем. И поэтому мы, даже не советуясь, однозначно решили обследовать сначала всё на поверхности. Уже на поверхности мы сначала несколько минут дышали свежим ночным воздухом, отходя от медведя. Поуспокоившись, мы с Андреем, изображая из себя следопытов, пошли гулять по саду, и затем, всё так же продолжая играть в следопытов, поднялись на колокольню «Иван Великий», где полюбовались видом на Кремль…. Лишь бы не лезть по землю…

С высоты колокольни были видны Царь-пушка и Царь-колокол.

- Ну что ж пошли осматривать достопримечательности, - сказал я, намекая на гигантские царские игрушки, - вдруг в них засунули что-нибудь.

Взгляд Андрея на меня в этот момент был очень похож на взгляд неожиданно увидевшего перед собой ненормального идиота. Шутка не прошла, а всего лишь хотел разрядить обстановку.

Молча, мы быстренько спустились вниз.

Пушку я увидел впервые и она меня впечатлила.

- Это ж как они этот ствол отливали, - восхитился я, увидев пушку вблизи, – у него диаметр метра полтора наверно.

- Почти угадал, диаметр ствола у неё метр двадцать, а всего ствола с его узорной окантовкой чуть меньше метра сорок.

- Интересно сколько же она весит? – спросил я.

- Почти сорок тонн, - ответил Андрей.

- И как её катать? – продолжал удивляться я. – Раньше то, её вообще катали?

- Навряд ли. Она же ни разу даже не выстрелила. И всё из-за её размеров. Калибр у неё 890 мм, это самая большая пушка в мире, за что она и названа Царь-пушкой. Но есть нюанс, из-за её конструкции её можно отнести к классу дробовиков.

- Ничего себе дробовичок, - поразился я.