***

— Друзья навсегда?

— Что бы ни случилось…

***

Тобиас влетел в комнату, громко хлопнув дверью. Сжав ладони в кулаки и стиснув зубы, он закрыл глаза, шумно выдохнув через нос.

Никто на свете сейчас не мог себе и представить, как ему все осточертело. Как его бесит тот факт, что множество людей из фракции, которая буквально подарила ему вторую жизнь, сейчас подчинится эрудитам. Ему не нравиться то, что он и другие должны скрываться у Дружелюбных и изображать из себя черт знает что. Просто раздражает постоянно видеть эти радостные улыбки людей «моя хата с краю», делающих вид, что за пределами их фракции нет никакой войны. Бесит, хоть в глубине души он понимает, что потому-то они и называются «Дружелюбными» — не способны к войне.

А еще он прекрасно понимает, что больше всего его раздражает Маркус. Тобиас ушел в Бесстрашие не для того, чтобы спустя несколько лет каждый день видеть его. Ярость доходит до предела, когда он видит лживое лицо тирана, приветливо улыбающегося всем за завтраком. Хочется, чтобы у него отнялся язык, когда тот говорит с ним до тошноты ласково-виноватым тоном, будто раскаивается во всем, что сделал. Грязный лицемер.

Фор открывает глаза и идет к своей кровати.Падая на спину, снова закрывает их, стараясь расслабиться. Даже когда в дверь стучат и кто-то проходит внутрь, он не удостаивает пришедшего взглядом.

— Ваше постельное белье, — доносится до него приветливый женский голос. К слову, еще немного раздражал тот факт, что его постельное белье уже несколько дней никак не может дойти до него.

— Да надо же? А я уже начал радоваться, что в вашей фракции гостей, по крайней мере, не оставляют спать на полу, — его голос был пропитан сарказмом, так как он до сих пор был на взводе. Он лежал, не открывая глаз и ждал услышать звук закрывающейся двери, но услышал только как девушка положила белье на стул у двери.

— Ух ты, посмотрите-ка, какими злыми мы стали! — ответила девушка не очень-то дружелюбным тоном, но потом ее голос смягчился, — Поговори ещё со мной в таком тоне и в следующий раз будешь неделю ждать, пока в твою комнату притащат кровать.

Сказать, что Тобиас был удивлен, что здесь с ними кто-то посмел так обращаться — ничего не сказать. Но, через секунду он понял, что голос этот ему до боли знаком, и распахнув глаза, он резко вскочил с кровати.

У двери стояла девушка среднего роста, одетая в цвета дружелюбия — красную блузу и желтую юбку, но босая. Густые рыжие волосы сейчас были заплетены в толстую косу, голубые глаза с какой-то теплотой и любовью рассматривали парня, а губы растянулись в милой улыбке.

— Привет, Тобиас, — тихо произнесла она, и зашагала к парню.

— Лея? — шок стал понемногу отступать, а его место стала занимать всепоглощающая радость от встречи. Про раздражение в тот же миг он и думать забыл, только лишь крепко обнял девушку, а затем посмотрел на нее, всё ещё не веря, что она здесь.

Та, кто шла рядом с ним и всегда поддерживала. Они вместе строили воздушные замки, где их жизнь была идеальна. Они вместе хотели выбраться из Отречения. Вместе вытворяли всякие глупости и клялись друг другу в вечной дружбе. Вместе провели все детство.

Когда Лея отступила на шаг, улыбка не сползала с ее лица.

— Неужели удивлен видеть меня в этой фракции? — едва коснувшись его руки, она прошла мимо и по-хозяйски устроилась на кровати. Фор скрестил руки на груди и повернулся к ней лицом, с трудом заставив себя перестать улыбаться как умалишенный.

— Ты наверное обижена на меня за то, что я даже не пытался тебя искать?

— Ну что ты…- девушка опустила взгляд на складки своей юбки.

— Да ладно, давай только друг перед другом комедию разыгрывать не будем, — закатил глаза Тобиас.

— Сам напросился, смотри, — ухмыльнулась девушка, пожав плечами, — знай, ты идиот, который меня расстроил, но я не обижаюсь, так как счастлива, что ты жив, невредим и стал тем, кем так желал стать.

— Нисколько не удивлен, что ты в дружелюбии, — усмехнулся парень, расположившись на кровати, рядом с девушкой.

— И почему от тебя это звучит как оскорбление?

— Ни в коем случае.

Повисла пауза и они просто смотрели в глаза друг другу, вспоминая, сколько всего вместе прошли. И одновременно не понимая, почему позволили судьбе на такое долгое время их разлучить.

И когда девушка почувствовала укол совести, ведь она-то знала, какую фракцию выбрал ее друг, но так и не осмелилась прийти к нему, боясь увидеть другого человека в теле Тобиаса, то она встала, начав разговор.

— А ты уже совсем повзрослел. Вон, как изменился. Слышала, даже девушкой обзавелся?..

Тобиас сощурил глаза, почувствовав, что что-то в ее голосе не так, но зацикливаться на этом не стал.

— Да… Да, Трис. Она хорошая девушка. Смелая и… Впрочем, я могу тебя с ней завтра познакомить. Лучше расскажи, как ты здесь?

Девушка вновь села на кровать, поджав губы, но потом задорно улыбнулась и выпрямилась.

— Да что рассказывать-то? Могу сказать только то, что я счастлива жить в дружелюбии. Все отлично, вот только иногда скучаю по нашим мелким проделкам.

Тобиас понимающе кивнул, потому что чувствовал тоже самое. Хотя бы из-за того, что ничего из этого не повторится. Гнусное чувство, заставляющие сердце сжиматься, а настроение резко ухудшаться.

Но, на этот раз он тихо засмеялся, а когда девушка удивленно посмотрела на него, он заговорил.

— Помнишь, как мы нашли на каком-то складе старые банки с красками и в знак протеста против любых фракций забрызгали свою серую одежду фиолетовой, коричневой и розовой цветами, и просидели так пол дня в заброшенном здании, мечтая, что убежим куда-нибудь далеко-далеко, где не будет никаких рамок и правил?

— Естественно помню, — захихикала девушка, — после нам пришлось идти ко мне домой, и искать у моего брата вещи, чтобы ты мог вернуться домой, так как твой отец рано пришел с работы, а моих еще не было дома.

— Ага, и когда твой брат тоже неожиданно вернулся, мне пришлось выпрыгивать в окно! — оба уже громко говорили и смеялись, не обращая внимания на то, что час поздний и в соседних комнатах люди могут спать.

— Я тогда от брата нагоняй получила за то, что в комнате его шарилась. А помнишь, мы всегда обнимались при встрече, но, чтобы никто не видел, для начала прятались где-нибудь…

— И чаще всего мы шли рядом минут по десять, прежде чем обняться и сказать друг другу «Привет»! И, кстати, вот это была твоя идея!

— А ты придумал под карнизом на выходе из школы написать мелом «СВОБОДА»!

Тобиас грустно усмехнулся, уставившись в пол взглядом.

— Революционеры недоделанные… А сколько мы всяких клятв и атрибутов нашей дружбы придумали…

После этих слов девушка хмыкнула и коснулась пальцами находящихся под блузкой колец на цепочке. Эти кольца из сухих веточек и травы сделал им Тобиас года за три до его Церемонии Выбора и подарил ей одно из них, а второе надел со словами:«Они — символ нашей дружбы». И они больше не расставались с ними. До определенного момента.

Лея, поджав губы, расстегнула цепочку и поднесла их к свету луны, пробивавшемся в окно. Тобиас удивленно округлил глаза, смотря на них, а потом поднял взгляд на девушку.

— Ты их сохранила, — прошептал он.

— А ты думал, — усмехнулась она, глядя ему в глаза, — помнишь, что сказал тогда?..

Грустно посмотрев на кольца, он закрыл глаза, прерывисто вдыхая.

— Еще как. За день до Церемонии Выбора я отдал тебе свое кольцо и сказал, что пока оно у тебя, моя дружба с тобой, — он замолчал, а Лея поднялась с кровати и побрела к окну. Тобиас долго молчал и девушка не хотела перебивать его мысли, так как знала, что ему сейчас не просто. А потом он заговорил громче, чем прежде, — я уже тогда знал, что сделаю выбор в пользу Бесстрашия. Прости, что так вышло.

Девушка хмыкнула. Она знала в какую сторону зайдет их разговор, если они встретятся и уже давно знает, что сказать. Было время обдумать.