Кота вернулся через минуту. Мы взглянули на него выжидающе. Он был бледным.

— Кота? — сказал Люк. — Что? Кто это был?

— Это твоя сестра, — сказал Кота и повернулся ко мне. — Твоя старшая сестра. Она спрашивает тебя.

Мое сердце остановилось. Как она нашла меня? Как она узнала, что я здесь? Моя рука, дрожа, потянулась к горлу, и я подпрыгнула. Я не хотела, чтобы она вошла. Было очень плохо, если она узнает, что я у Коты. Будет еще хуже, если она узнает, что здесь семеро парней.

Сайлас поймал меня за другую руку, взглянув на меня с пола.

— С тобой все будет в порядке? — спросил он, сжав немного мою руку.

Я пожала плечами и постаралась сохранить спокойное выражение лица. Я сжала его руку в ответ.

— Не беспокойся. Все будет в порядке.

В последний раз моя мама плохо среагировала, когда позвонил Сайлас. Я не хотела его напугать. Я не хотела упоминать, что приходило мне в голову, что она сделает со мной.

— Ты говорила своей сестре, что будешь здесь? — спросил Кота, поправляя очки снова, хотя они были уже на месте. Я заметила, что он делает так, когда думает.

— Может быть, — сказала я. — Возможно, нам надо все обсудить.

Они все посмотрели на меня смущенно, и я помахала им рукой, взяв расписание и положив в карман.

— Я должна пойти нормализовать обстановку. Возможно, я сегодня не вернусь.

— Будь осторожна, — сказал Сайлас. Он сжал мою руку снова, прежде чем отпустить ее. Остальные выглядели так, будто они хотят сказать что-то, но никто ничего не сказал. Норт сидел на диване, скрестив руки. Натан уставился в пол. Габриель, Люк и Виктор пристально смотрели на меня и Коту, как будто они ожидали, что мы скажем, что делать.

Кота прошел со мной до двери, а остальные остались позади. Я хотела сказать что-то еще, но больше нечего было сказать. Это было далеко за пределами того, к чему я готовилась в данный момент.

Снаружи, была раздраженная Мари, ждущая меня на ступеньках. Ее руки были втиснуты в карманы джинсов, и она смотрела нетерпеливо. Я вышла на крыльцо. Кота положил руку мне на спину и убрал, прежде чем Мари заметила. Как только он убрал ее, я почувствовала себя потерянной. Его прикосновение помогало мне быть храброй.

Я отошла от двери и помахала Коте. Он тоже помахал в ответ, с взглядом полного сочувствия. Он ничего не сказал, но так посмотрел на меня, что я все поняла. Он хотел, чтобы я отправила ему сообщение, как только смогу.

— Мама хочет, чтобы ты пошла домой, — сказала Мари после того, как Кота закрыл дверь. — Она спрашивала тебя уже два часа.

— Как ты узнала, что я была там?

— Я предположила, — сказала она.

Я разозлилась внутри на саму себя из-за того, что была такой опрометчивой. Должно быть, она видела меня из дома.

— Мама знает, что я была там?

Мари пожала плечами. Это не означало, что она не знает. Это не способ сообщить, что она не собирается мне рассказывать. Это было плохо. Если Мари попадала в беду с чем-нибудь, она обычно использовала информацию, где я была, чтобы избежать наказания. Это часто срабатывало.

Мы вернулись в дом и вошли через дверь гаража. Как только мы вошли в зал, я услышала голос матери, звучащий по всему дому.

— Сэнг! Иди сюда сейчас же!

Злость и сила звучала в ее голосе, и я чувствовала, как дом сотрясался. Это все, что мне нужно было услышать. Она знала все.

Мари прошла около меня гуськом и пошла вверх по лестнице. Она ретировалась. Я встречусь с этим одна.

Любовь к страданиям

Я прислонилась к дверному проему комнаты родителей. Здесь было холоднее, чем в остальной части дома. Дрожь прошла по спине, несмотря на то, что сейчас была жара.

— О, ты звала меня? — сказала я, стараясь, чтобы это прозвучало удивленно.

— Зайди сюда и закрой дверь, — сказала она с холодной строгостью, заставив меня дрожать до костей. Мама сидела на кровати с балдахином. Ее голову подпирали три мягкие подушки. Ее лицо покраснело, а глаза горели.

Смерть была бы нежнее.

Я сглотнула и постаралась успокоить сердце. Она ничего по-настоящему необычного не могла со мной сделать. Она может накричать на меня или заставить сидеть на коленях на протяжении нескольких часов, или заставить выпить уксус и забрать мой голос. Я знала это не отстранит меня от Коты и других.

Я закрыла дверь и вошла дальше в комнату. Я вишневое изножье кровати как щит. Настолько близко я рискнула подойти.

— Где ты была этим утром? — спросила она, произносят слова жестким и подавляющим голосом.

— Я была здесь.

— Нет.

Слова вылетели из ее уст.

— Тебя не было много часов.

— Я была на крыльце.

— Твоей сестре пришлось пройти в дом мужчин, — прошипела она. — Как ты посмела уйти отсюда без разрешения.

Я сжалась.

— Я не ходила к нему, — сказала я быстро, придумывая то, что она бы быстро приняла. — Там была девушка.

— Кто?

— Джессика, — сказала я, подумав о сестре Коты. — Она была там и попросила меня войти. Мы разговаривали о школе.

— Мне не важно, о чем вы разговаривали, — сказала она, посмотрев сперва на телевизор, затем на шкаф. Новости были включены, но звука не было. Моя мать переместилась, сев дальше на кровати. Начинается. — В том доме были и мужчины тоже.

— Я не разговаривала с ними, — настаивала я. Как она узнала, что их было много? Или она только предполагала? Ложь не было моей сильной стороной, но мне приходилось прибегать к ней годами, это стало необходимостью. Я должна была поработать над этим.

— Они были там! — прокричала она. — Ты умышленно нарушила правила. Я не позволю моей дочери бегать как шлюхе по соседям. Тебя могут изнасиловать.

— Они не насилуют людей, — сказала я. — Ты думаешь, что все делают так.

— Это случается все время! — повысила она голос, указав на телевизор. — Каждый день кого-то насилуют или убивают. Ты можешь уничтожить нашу семью. Я проделала всю эту работу, чтобы сохранить тебя дома, а ты пританцовываешь туда и даже не думаешь о том, куда мы должны будем пойти, если что-нибудь случиться с тобой.

— Но, — я дышала с трудом. Колени дрожали, и голос хрипел. Почему она говорит так, будто ей важно, куда она пойдет, в случае если что-нибудь случиться, нежели о моей безопасности? Было плохо, что он постоянно напоминает нам об ужасных вещах. Она беспокоилась больше о нас или о том, чему она подвергнется?

— Тебе нет никакого оправдания.

Ее руки сжались в кулаки, сминая край теплого зеленого одеяла.

— Я тебе столько раз говорила и говорила не ходить в странные места, о которых я не знаю.

Слова слетели с моих губ, прежде чем я смогла остановиться.

— Ты никого из них никогда не встретишь, если не покинешь своей комнаты.

— Мне это не нужно. Я сказала тебе не покидать двор. Не выходить из дома, пока ты не получишь мои точные инструкции. Мне плевать, даже если этот дом загорится. Ни ногой. Ни волоском. Тебе невероятно повезло, что тебя не похитили. Я видела мальчиков по соседству, ходящих около дома. Сперва они обманом затянут тебя в дом, в следующую минуту тебя свяжут и запрут в шкафу. Мужчины ужасны, отвратительны, и они заманят тебя обманом, если смогут.

— Что нам тогда делать, мама? — спросила я. Глаза наполнились слезами, и я сглотнула. Я не думала, что это начнется. Я ожидала только пережить ее крики и затем отправиться в свою комнату. Мне не нравилось слушать такие ужасные вещи о Коте и других. Я знала их не так долго, но сердцем чувствовала, что они мне не навредят. — Нам не позволено встречаться с людьми, но как мы их тогда узнаем. Мы не можем пойти с тобой познакомиться с кем-нибудь, потому что ты не хочешь ходить и познакомиться, ты даже никого не хочешь знать. Там снаружи хорошие люди.

— Ты не знаешь…

— Как я узнаю? Мы заключенные здесь!

— Остановись! — закричала она, хлопнув рукой по кровати. — Я не хочу, чтобы ты кричала на меня и говорила, что мне делать. Я — мать. Я отвечаю за тебя. Ты будешь делать, как я скажу.