Другой брат отца, Яков, добрался в 1927 году в Вену и там получил сертификат на въезд в Палестину, поскольку в то время тамошние евреи не уезжали в неблагополучную страну отцов. В Палестине он тяжело работал на строительстве дорог, болел малярией, а ночью охранял поселения от арабских набегов. Позже, увлекшись ботаникой, нашел свое призвание в декоративном садоводстве и озеленении страны, но остался одиноким бедняком. С начала 30-х годов многие юноши нелегальным путем добирались в Палестину. Девушкам было труднее. На земле праотцев возник дефицит невест. Исправить демографический перекос взялись холостяки, легально обосновавшиеся в стране. Они привозили из Европы фиктивных жен, разводились и отправлялись за следующими. Раввинат был в курсе, развод давали без проволочек. Дядя Яков тоже стал штатным женихом. Запомнился его очередной приезд, когда он был у нас в гостях. Очень худой, с черным от солнца лицом, он постоянно нуждался в деньгах. Видно, эти поездки за невестами не слишком щедро субсидировались. В 1938 году в идишской газете "Хайнт" ("Сегодня"), издававшейся в Польше, сообщалось, что английские власти возбудили уголовное дело против Якова, обвинив его в многоженстве.

В 1932 году, отбыв действительную службу в польской армии и выучившись на электрика, (тогда редкая профессия), уехал под видом туриста на первую Маккабиаду самый младший брат отца - Иосиф. Оставшись нелегалом, работал электриком на стройках Тель-Авива. Через два года он настоял на том, чтобы забрать из Лодзи родителей. Гарантию дал "легал" Яков. Для этого пришлось перевести на его нищий счет все сбережения Иосифа. Дедушка и бабушка приехали к нам проститься. Сохранилась семейная фотография. Сидят дедушка, бабушка с сестричкой на коленях и отец. Рядом, в форме еврейского школьника - я. Сзади стоят мама, брат Михаил и Шлоймэ в парадном польском мундире. Однажды, в очередной свой приезд, Шлоймэ застал Михаила в слезах. Брат выдержал экзамены и был принят в польскую гимназию в Барановичах, но из-за тяжелого материального положения отец не мог его отправить учиться. Дядя заявил: "Пусть учится за мой счет". Однако, занятия уже велись больше месяца, и Михаила вычеркнули из списка. Визит Шлоймэ к бургомистру города, бывшему однополчанину, и звонок из магистрата директору гимназии решил дело. В течение шести лет дядя регулярно высылал деньги на учебу племянника, а когда пришла моя очередь, принял на себя расходы и по моему обучению.

Первого сентября 1938 года, одетый в гимназическую форму, я вошел в строгое здание польской мужской гимназии имени Тадеуша Рейтана (противника Екатерины II) в городе Барановичи. Приемные экзамены сдал успешно. Сочинение писал на тему "Польская кавалерия всегда побеждала". В основу взял битву под Веной в 1686 году, когда польская тяжелая конница - гусары под водительством Яна Собес кого разгромила турок, спасая Европу от исламского господства.

На две группы первого класса гимназии нас было всего три еврейских мальчика. В городе была еврейская частная гимназия Эпштейна, но обучение там было многим не по карману. В государственной гимназии неимущие успевающие ученики освобождались от платы за обучение. Ежедневно перед первым уроком входил классный руководитель Бойко. Команда: "Встать! Молитва!" - и Бойко поворачивается к висящему над классной доской распятию. Ученики крестятся, сложив ладони и опустив головы, повторяют за ним "Отче наш". Мы, евреи, стоим молча, но в памяти крепко засели слова молитвы, и мы могли бы креститься не хуже католиков (мне потом пригодилось). Во время большой перемены можно перекусить в буфете. Мне, как неимущему сироте, Бойко выдавал талоны на бесплатное питание: рогалик с чашкой кофе. Был обязательный предмет "Религия". С нами, евреями (собиралось во всей гимназии не больше пятнадцати учеников), вел занятия учитель ивритской гимназии.

Живя в местечке, я не обращал внимания на свою внешность: там меня все знали. В Барановичах, когда я заходил с товарищами что-либо купить в магазине, меня принимали за поляка, и продавцы удивлялись, когда я заговаривал с ними на идише. Это забавляло моих коллег-поляков. У меня получилась странная комбинация генов. Я был белоголовый, голубоглазый и курносый. В детстве брат Михаил болел скарлатиной. Увидев меня, сидевшего рядом, врач возмутился:

- Зачем к больному пустили чужого ребенка?

Пришлось смущенному отцу сказать, что я - его сын. Однако славянская внешность не спасала меня от клички "пархатый жид", когда я ссорился с польскими товарищами. Не знал я, что придет время, когда в середине XX века, века величайших достижений науки, техники и гуманнейших лозунгов, в Европе - центре цивилизации - решающим в вопросах жизни и смерти евреев станет не ум, не образование и даже не физическое здоровье, а форма носа, цвет глаз, волос и способность правильно выговорить слово "кукуруза".

Осенью 1938 года, по случаю окончания войсковых учений у восточной границы с предполагаемым противником (западная граница с Германией считалась потенциально мирной) в Барановичах провели большой парад возвращавшихся с маневров войск.

По центральной улице Шептицкого промчалось несколько танкеток, пролетела пара фанерных бипланов, но настоящий восторг вызвала кавалерия. В каждом эскадроне были лошади одной масти, они прямо вытанцовывали под музыку духового оркестра. Рослые всадники с флажками, на пиках эффектно дополняли красивое зрелище. Я совершенно убедился в том, что был прав, когда писал в своем сочинении при поступлении в гимназию, что польская кавалерия всех сильней (польские генералы накануне новой войны оказались такими же ретроградами).

А от дедушки Ехиела приходили грустные письма. Арабы ранили Иосифа, Якова англичане таскают по судам, а дома голодно. Мама плакала: зачем уехали из Лодзи? Жили бы спокойно в своем доме. Однако уже не было спокойно и в Европе. После Первой мировой войны казалось, что кровопролитие прекратилось надолго. За этим призвана была следить Лига Наций. США зареклись вмешиваться в европейские дела, решили соблюдать нейтралитет. При попустительстве Востока и Запада Германия, в нарушение Версальского мирного договора, начала усиленно вооружаться. Пришедший к власти Гитлер "объединил" Германию с Австрией, а затем обратился в сторону Чехословакии, где в приграничных Судетах жило немецкое меньшинство. Он, Гитлер, конечно, за мир, но не может быть мира, пока унижена Германия и чехи угнетают немецких братьев. В его поддержку выступили нацисты разных стран, пацифисты, "борцы за права человека". Разве можно допустить, говорили они, чтобы из-за этих противных чехов началась война?

У Гитлера появился пособник - премьер министр Польши Бек. Он потребовал от Чехословакии западный квартал небольшого города Тешин, расположенный за речкой Ольза. У дворца маршала Польши Рыдз-Смиглого толпа скандировала: "Вперед, на чехов! Вождь, веди нас!" Это новое польское приобретение было настолько мизерным, что на уроках географии в гимназии мы его не могли найти на карте. А польское правительство уже связывало свое будущее с осью Рим - Берлин. С большой помпой приняли зятя Муссолини, министра иностранных дел Италии - графа Чиано. Устроили ему охоту на редких зверей в Беловежской пуще. Еврейского парня собрались отдать под суд за неуважительное высказывание в адрес Гитлера - "главы дружественного государства". Англия и Франция еще могли запросто утихомирить не набравшего силу Гитлера. В еврейских газетах писали, что лучше оснащенная танками чехословацкая армия способна дать достойный отпор агрессору. Однако "миротворцы" Чемберлен и Даладье выкрутили руки чехам, заставив отдать Судеты Германии. Чемберлен с триумфом возвратился из Мюнхена: он привез "мир на тысячу лет". В общем мажорном хоре средств массовой информации диссонансом звучали голоса евреев. Страницы еврейских газет пестрели карикатурами на Чемберлена с неизменным зонтиком, увлекшимся некашерным варевом для большой войны. Добрыми намерениями Европа устилала себе дорогу в ад. Не успели высохнуть чернила на Мюнхенском договоре, как немцы его нарушили, оккупировав всю Чехословакию, забрав себе богатые трофеи для оснащения немецкой армии. Вскоре Германия отобрала у Литвы Клайпеду (Мемель), укрепив свой северо-восточный фланг. Немцы уже боготворили Гитлера. Это надо же: в считанные месяцы, без единого выстрела, так расширить границы фатерлянда! "Тысячелетний мир" в Европе просуществовал до обидного недолго. Гитлер потребовал предоставить Германии автостраду, которая соединит Восточную Пруссию с метрополией. Этот "безопасный проезд" должен был пройти через Данцигский коридор, отрезав Польше выход к морю. Поляки заартачились. Гитлер рвал и метал. Как смеют ему, столько сделавшему для установления справедливого порядка в Европе, отказать в такой мелочи, направленной на установление всеобщего мира! Газеты опубликовали польско-немецкий договор о добрососедстве, перечеркнутый накрест рукой самого Гитлера. Вчера была дружба, а сегодня - вражда. Поляки решили в срочном порядке укрепить вооруженные силы. Кавалерия - хорошо, но нужны танки. Ученики собирали использованные лезвия безопасных бритв. Говорили, что это отличная сталь. Только неясно было, сколько можно построить танков даже из сотни килограммов лезвий?