— Пусть целители займутся ранеными, в том числе и стражей короля. Проследи за этим и приходи ко мне в личную столовую короля, — она оглянулась. — Дэвид, идем. Многое изменилось, пока ты болел, и нам нужно кое-что обсудить перед твоим путем домой. Возьми с собой Шарлотту.

Сердце Эрика сделало сальто, как рыба без воды. Домой? Нет. Они не могли уйти домой. Не сейчас. Еще столько всего не сделано. Он нуждался в Дэвиде, паладине, спасителе, чтобы одолеть дракона, спасти их мир и победить в войне. Он не мог сделать это один. А Шарлотта вызывала у него смешанные чувства, и часть его хотела убежать к холмам, а другая приказывала связаться с ней. Если она уйдет, он так и не узнает, какая сторона победит. Ему нужно было заставить ее — их — остаться. Незнание сведет его с ума.

Ему нужно было скорее понять, как это сделать.

Глава 2

Дэвид

Дэвид прижал ладонь к шее сзади, король и королева в сопровождении рыцарей прошла в небольшую столовую. Он опустил взгляд от веса их взглядов, жар на щеках растекался быстрее огня. Кем они были и почему смотрели на него, будто он был точкой на заду осла? Он постучал пальцами по бедрам. Присутствие Шарлотты немного утешало, но не могло прогнать пустоту, растекающуюся внутри.

Взгляд Славандрии лишил его уверенности в безопасности. Шарлотта сжала его руку и шепнула в его шею:

— Увидимся внутри, Огнелис.

Мурашки пробежали по спине, стали жаром, расходясь по его шее. Она использовала его прозвище. Она не делала так с… их поцелуя в Халисдоуне.

Воспоминание вспыхнуло как фейерверки. Они были так близко, их разделяла только одежда, и даже этот барьер начинал рушиться. Он слышал, даже ощущал, как их сердца бились в унисон, такие быстрые и сильные. Время пропало. Все в нем пылало. Ледяная клетка вокруг его чувств, которую он создал сам, начала таять, и в тот миг больше ничто не имело значения. Мир мог взорваться, а ему было бы все равно. Он хотел только затеряться в ней. Сказать ей, что любит ее. Три слова вспыхнули в его голове. Они были на кончике языка, готовые сорваться.

Но рухнули от холодной плиты с вопросом «Что я творю?».

Он вспомнил, как она смотрела на него в смятении. Слезы в ее глазах так и не пролились. Позже, сквозь закрытую дверь она сказала ему, что любила его, и его сердце разбилось. Он мог представить ее лицо — нежное, понимающее, так она смотрела на него и сейчас.

Он отпустил ее руку и отошел, прислонился к ближайшей колонне. Расстояние. Ему нужно держаться на расстоянии, чтобы не обнять ее, осыпая поцелуями. Он сам сказал ей, что они просто друзья. Но ее улыбка и ее присутствие продолжали терзать его. Если бы она знала, как тяжело и неровно он дышал из-за нее, как все в нем болело внутри и снаружи. Как она приклеила его душу и кожу, не давая никуда уйти.

Может, она знала. Может, Трог был прав, когда сказал, что она должна принять решение для себя.

Нет. Это был не ее бой. Она была в Фолхоллоу из-за него. Если бы она не попыталась защитить его, то была бы дома, защищенная от войны и смерти. От драконов.

Она оглянулась с почти печальным выражением лица, пропала за тяжелыми резными дверями. Его сердце стало лужицей. Он закрыл глаза и ударил себя кулаком по лбу.

— Ты все еще не сказал ей?

Дэвид поднял голову и встретился с пронзающими душу зелеными глазами Трога. Пряди волос, еще мокрые от быстрого мытья, прилипли ко лбу рыцаря; рана от тенеморта была надежно скрыта под синим дублетом с золотой вышивкой. Он сглотнул от пристального взгляда, но вспомнил балкон в Гэбле, когда Трог дал ему пару отцовских советов. А Дэвид решил не принимать эти советы.

— Вы знаете ответ, — сказал Дэвид, — так зачем спрашивать?

Трог почесал щетину на щеке.

— О, не знаю. Просто подумал, что после всего, что вы прошли вдвоем, ты должен был немного поумнеть и передумать.

Дэвид постукивал носком по плитке, взгляд рыцаря пронзал его.

— Ну, да.

Трог обвил большой рукой плечи Дэвида.

— Скажи ей, Дэвид, пока не поздно. Не только у тебя тут очаровательная улыбка. Ты точно не захочешь проснуться и узнать, что кто-то решительный опередил тебя, — рыцарь кивнул Славандрии и ушел в столовую, дверь за ним закрылась со скрипом.

Дэвид фыркнул и покачал головой.

— Он — загадка, да? — сказала Славандрия с улыбкой.

— Если ты хочешь так это называть, ладно, — он посмотрел в ее глаза. — В чем дело? О чем поговорим?

— Я обещала тебе, и пора исполнить обещание. Я думала, после того, как мы поедим, я представлю тебя твоим родителям, если ты все еще этого хочешь.

Ее слова рвали его по швам.

— М-мои родители? Они здесь?

«Дыши. Просто дыши».

Славандрия кивнула.

— Ты кажешься удивленным.

— Нет, — он моргнул. Провел пальцами по волосам. — Возможно. Да. Не знаю.

Он отвел взгляд, сердце притихло от потрясения. Он ждал этого момента всю жизнь. Он ничто не хотел так сильно. Семья. Собака. Принадлежать чему-то большему, а не себе одному. Но теперь? Он всеми силами запрещал себе бежать. Кричать. Прятаться. А если он им не понравится? А если они ему не понравятся? а если реальность разобьет мечту? Он сцепил потные ладони. Лица родителей возникли в голове, будто призраки среди густого тумана. Голова болела. Все внутри сжималось. В голове пронеслась мысль. А если они ему уже не нужны? А если никогда не были нужны? Хуже — если он не был им нужен?

Славандрия коснулась его руки, по его коже побежали тысячи мурашек. Он отпрянул от капли магии.

— Ты кажешься растерянным, — сказала она, — словно что-то перепутал.

— Почти, — он потер руки и прошел мимо нее. — Нервы шалят.

— Ясное дело. Сомнение — величайший разжигатель войны. Если ему сдаться, оно убьет дух, сердце и душу.

Дэвид опустил голову.

— Думаю, это уже произошло.

— Нет, — сказала Славандрия. — Поверь. Я вижу тебя, и я вижу в тебе любовь к родителям и Шарлотте, и она так чиста, что ее не разрушить. Она сияет светом в твоей душе, светом, что не даст тебе потеряться в самые темные времена.

— Тогда почему мне так страшно? Все во мне дрожит, я будто вот-вот взорвусь, и я никак не могу это прекратить.

— Дэвид, ты почти умер. А теперь вот-вот встретишь родителей после почти семнадцати лет разлуки. Это любому спутало бы нервы. Не кори себя, — она тепло улыбнулась.

Дэвид прошел к окну и посмотрел на холм снаружи, его желудок казался пустым ведром.

— Ты рассказывала им… обо мне?

— Нет, — тихие шаги прозвучали за ним. — Я решила, что лучше не говорить, пока я не спросила тебя.

Дэвид фыркнул, его мутило.

— Ясное дело.

— Как это понимать?

Дэвид повернулся.

— Потому что все, что ты делаешь, должно содержать хоть каплю тайны. Не говори никому это. Не говори то. Это меня бесит. Почему нельзя просто сказать то, что нужно, и покончить с этим?

— Есть причины.

— Да? Что на этот раз?

Славандрия сцепила пальцы у губ.

— Давай для начала успокоимся. И мне нужно подтвердить твои желания. Ты не тот, каким был несколько недель назад, — она замолчала на миг и продолжила. — И я хотела спросить, не хотел бы ты остаться в Фолхоллоу до конца войны. Эйнар не мертв. Он нападет снова. Чтобы мы его одолели, вам с Эриком нужно оставаться командой. Втроем с Миритом вы непобедимы. И у тебя будет время побыть с родителями в месте, где они живут.

Дэвид смотрел на нее минуту, словно она сошла с ума. А потом рассмеялся. Громко.

— Ты издеваешься, — больше смеха. — Нет. Мы договорились, и я свою часть сделки выполнил.

— Дэвид, прошу. Умоляю…

— Нет!

— Но пророчество… твои родители…

— Мне плевать на твое глупое пророчество, а родителей ты мне обещала! Это не моя война, — он непоколебимо смотрел на нее, будто был пингвином, общающимся с китом-убийцей перед ужином.

— Это твоя война, — продолжила Славандрия. — И так было всегда. Отрицать твою судьбу — это отрицать, кто ты. Я умоляю тебя остаться тут до конца. Иначе погибнут Эрик, Мирит, Трог, твои родители и все остальные.