Обстрел завершился вместе с оборотом планеты.

Мир, сутки назад заселенный от полюса до полюса сотнями миллиардов людей, превратился в дымящийся шар оттенков искореженной стали и красной магмы. Скрипы и стоны опустошенных сверхгородов, похожие на вой неприкаянных душ, тихо отдавались даже на орбите: их воспринимали спектральные авгуры и географумы космолетов Железных Рук.

Уцелела лишь одна узкая полоска суши, идущая параллельно экватору. Комплекс взаимосвязанных укреплений на территории капитолиса, удачно расположенный в зоне тектонической стабильности и прикрытый мощными пустотными щитами, по-прежнему стоял, пусть и окруженный теперь стометровым рвом с лавой.

Кто-нибудь нанес бы по цели еще несколько ударов, чтобы обрушить грунт под ней. Кто-нибудь сбросил бы на планету вирусные бомбы или сжег ее атмосферу. Например, так поступил бы Пертурабо.

Но зачем нужна война, если не для демонстрации личной силы?

Феррус хотел посмотреть в глаза умирающим гардинаальцам. Он желал увидеть тот момент, когда враги поймут, что всегда были слабыми.

И поэтому война пришла к ним.

Небо застилала красная пелена из частичек ржавчины. Сейсмические толчки, то просто сбивающие с мысли, то сотрясающие землю, отдавались в истертых подошвах солдат Имперской Армии и запыленных корпусах их опасно перегретых машин.

Этот участок поверхности относительно не пострадал во время бомбардировки. Целые здания вокруг стояли на твердом грунте, что само по себе, конечно, было неплохо, но долго такое положение дел сохраняться не могло. Раньше Тулл наблюдал, как пламенный вал ползет с запада на восток, и затем, пока солдаты под его началом умудрялись посменно дремать, Риордан, не сомкнувший глаз, смотрел, как обстрел медленно движется обратно к ним, с востока на запад.

Увидев, как огненные шары падают с небес на занятый его группой островок из спекшегося рокрита и стенающей пластали, Тулл осознал, что отсрочка истекла.

Не то чтобы Риордан бегал от опасности на протяжении тридцати лет военной службы. Он понимал, что уже какое-то время искушает судьбу, но не до конца верил, что однажды погибнет по-настоящему. Туллу казалось, будто смерть уже имела, но упустила шанс забрать его. Медике с военной подготовкой легко нашел бы должность на гражданке, и большинство людей, получив пулю в колено, ушли бы в почетную отставку, несмотря на скудную пенсию. Но не Риордан. Он гордился теми тремя десятилетиями. Чертовски гордился.

Тулл верил в Крестовый поход — в его цели. Всегда. Сейчас подполковник цеплялся за эту веру, как за последний работающий блок охлаждения в Галактике.

Какие-то снаряды веером пронеслись в вышине и обрушились на землю в паре сотен метров от бойцов. Рокритовый шпиль-блок, служивший им укрытием, задрожал от удара. На месте рухнувших строений над рукотворной преисподней воздвиглись столпы пламени и пепла. В сравнении с тем, что здесь творилось недавно, этот акт вандализма выглядел почти жалким.

Риордан захромал вперед, пробираясь через рассредоточенные подразделения мотопехотинцев с запотевшими визорами шлемов. Взопрев в защитном скафандре, созданном для работы в вакууме и мирах смерти, он подошел к рокритовому ограждению круглой крыши, чтобы осмотреться получше.

Ибран Гриппе сжимал в руках магнокль. Полковник уже почти ничего не говорил и нервно вздрагивал от каждого сотрясения почвы. Его зрачки сузились до размера булавочной головки, а рот не закрывался до конца, словно челюсть свело судорогой. Тонкая струйка слюны текла по подбородку за воротник. Гриппе, оставшийся в парадном мундире, потел, как грокс, но, похоже, не замечал этого. Впрочем, Ибрана так накачали болеутоляющими и боевыми стимуляторами, что он, наверное, и имени своего не помнил.

«Все ради дела, — напомнил себе Тулл, — ради безопасности человечества и исполнения его великого предназначения».

Но сейчас пышные фразы показались ему пустыми и нелепыми. Легко в них верилось, когда Риордан следовал за людьми вроде Улана Цицера.

Медике вытащил магнокль из побелевших пальцев Гриппе и поднес к своему визору. Дождавшись, пока авто-фокус уберет искажения от теплового марева, Тулл увеличил участок изображения с ближайшей грудой обломков.

И вздохнул — то ли облегченно, то ли обреченно. Он и сам уже не понимал.

Риордан увидел сине-золотые десантные капсулы с незапятнанными белыми гербами. Взяв панорамный обзор, он разглядел, как в руинах сверкают десятки крошечных взрывов: пиропатроны вышибли люки посадочных модулей, и сотни Ультрамаринов ринулись наружу, в последний уцелевший район столицы Гардинаала.

Медике заметил не только легионеров Жиллимана, но и с десяток воинов Тысячи Сынов под началом Амара, и даже Детей Императора — не меньше сотни космодесантников в роскошной броне.

— А где Железные Руки? — задумчиво произнес он вслух.

Явились все, кроме них.

Перенастроив магнокль, Риордан посмотрел сквозь дым и накренившиеся здания в направлении самых дальних десантных капсул. Они приземлились первыми и находились ближе всего к вражеской цитадели. Пока Ультрамарин в позолоченной мантии ветерана разворачивал стяг XV ордена, его братья уже палили по целям в развалинах. Противники, в сравнении с Астартес казавшиеся хрупкими, падали или убегали вглубь развалин.

Еще один космодесантник держался у капсулы рядом со знаменосцем. Похоже, он обращался к пробегавшим мимо легионерам с пылкой речью, подкрепляя филиппику яростными взмахами бионической руки в сторону неприятельского оплота. Его кирасу удивительно сочного синего цвета безжалостно искорежили, чтобы поместился громоздкий протез.

Тулл не узнал воина. Тот носил шлем, а для смертных все Астартес в доспехах выглядели почти одинаково. Но Риордан узнал силовой меч, воздетый оратором.

— Чертово скотство!

Взглянув на Ибрана, медике опустил магнокль.

— Цицер…

В потрескивающем вокс-канале Тулла вдруг загремели последние фразы из тирады магистра ордена, и он поморщился от боли в ушах. Развернув окуляры к цитадели противника, Риордан увидел, что ее стены затянуты маревом, а оборонительные башни, прикрытые пустотными щитами, кажутся размытыми цветными пятнами. Силовые заслоны переливались под непрерывным градом осколков и блекли от нерегулярных разрывов тяжелых фугасных снарядов.

Хмыкнув, Тулл швырнул свою офицерскую трость с крыши шпиль-блока и вернул магнокль Ибрану.

— Боец Гриппе! — Тот поднял глаза. — Дай мне таблетки, которые ты получил от Милин.

Немолодой офицер послушно выполнил распоряжение. Откупорив пузырек, Риордан высыпал на ладонь разноцветные пилюли. Он понятия не имел о предназначении половины из них.

— Тридцать лет. И закончились они в дыре вроде Гардинаала…

Сунув горсть таблеток в рот, медике запил их глотком солоноватой жидкости из фляги.

Потом Тулл приказал своим солдатам выдвигаться.

Он все еще верил в Крестовый поход. Ему приходилось верить.

Железные Руки отлично разбирались в скоординированных общевойсковых операциях. Оспаривать данный факт могли только те, кто никогда не видел беспощадных, организованных и планомерных действий X легиона в ближнем бою. Командир любой иной группировки приказал бы орудиям прекратить огонь, как только его наземные силы подошли к стенам, но артиллеристы Ферруса разбирались в своих пушках. Они знали, как сильно можно сузить «минимальное безопасное расстояние». Снаряды «Сотрясателей» и «Медуз»^[42] продолжали врезаться в куртину гардинаальской крепости даже после того, как ринулись в атаку штурмовые космодесантники и отделения прорыва XV ордена Ультрамаринов.

После трех часов и шестнадцати минут безжалостного обстрела наступающие части Империума вытеснили более многочисленные отряды противника с позиций на периметре цитадели. От стены к тому моменту почти ничего не осталось.

«Молния-Примарис» под названием «Пурпурное солнце» резко маневрировала под огненным дождем. Ее ауспик не мог обнаружить снаряды ввиду их небольшого размера, а сами они, даже ракеты типа «Скорпий»^[43], обладали слишком примитивными системами наведения, не способными предупредить когитатор самолета об опасности. Ортан Вертэнус вел машину наугад, полагаясь на чутье. Осознание того, что расстояние между жизнью и смертью сокращается до ширины одной ошибки, вселяло бодрость в каждый фибр его существа. Истребитель тряхнуло в потоке черного дыма, и пилот подобрался, готовясь услышать сигнал тревоги заборного устройства. Но «Молния-Примарис» была самым надежным ящиком с деталями, которому когда-либо приделывали крылья и мотор. Секундой позже воздух очистился.