Урквидекс поднял голову. Его телескопические глаза зажужжали и задвигались, перестраиваясь.

— Зачем торопиться со столь важными исследованиями? — спросил он, устало глядя на начальника.

— Всему должно быть отведено свое время, — назидательно сказал ван Аукен, — и для каждого дела — свой час.

— Конкретно это время, похоже, должно было быть потрачено зря, — заметил Урквидекс, — потому что ничего дельного таким образом добиться не удастся.

— «Субсервий» получил новые приказы, — не сдавался ван Аукен. — Мы должны встретиться с несколькими сигнум-станциями и выдвигаться по направлению к Макромунде для организации наблюдения.

— Смотреть, как еще один мир, не получивший предупреждения о нависшей угрозе, безуспешно пытается сопротивляться кровожадным пришельцам? — уточнил Урквидекс.

— Ты должен научиться контролировать свою сентиментальность, — заметил ван Аукен. — Макромунда — это такая же жертва, как генетические образцы, на которых ты ставишь опыты в лаборатории. Эти миры в любом случае обречены. Мы смотрим, как они умирают, чтобы Марс мог выжить. Но довольно споров. Какую информацию ты можешь добавить к нашему пакету? В чем секрет технологии ксеносов?

Урквидекс посмотрел на старшего магоса, до предела сузив диафрагмы телескопических объективов, заменявших ему глаза. Затем он втянул наперстный скальпель в паз на бионической руке и активировал световую указку, входящую в комплект инструментов его черепного имплантата. Красная точка замерла посредине узкого лба мастера траекторэ. Урквидекс повернулся и снова склонился над мозгом пришельца, который только что препарировал.

— Вот эта структура, — произнес магос биологис, указывая на луковицеобразный вырост у стволовой части мозга, похожий на плодовое тело гриба, выросшее у комля дерева, — управляет у данного вида способностью решать проблемы. Вернее, это моя гипотеза.

— Я тоже жрец Марса, как и ты, — понимающе кивнул ван Аукен. — Перед нами чужеродная мерзость, и в ее отношении ничего нельзя сказать с уверенностью. У нас есть только теории. Продолжай, магос.

— У большинства видов, способных к космическим путешествиям, включая нас самих, подобные структуры, отвечающие за вдохновение, тягу к экспериментам и технологическое развитие, располагаются в лобных долях, — точка указки переползла на относительно слабо развитую часть мозга существа, — ну, или в аналогичных структурах в органах ксеносов. У любой расы, способной на столь важный для своего развития и технологически сложный шаг, как выход в большую Вселенную, данный участок должен демонстрировать признаки недавнего эволюционного развития.

— Согласен.

— Но у Veridigi giganticus все иначе, — произнес магос биологис. — У этого вида описанные участки мозга находятся в одной из самых примитивных областей органа.

— Но что это значит? — спросил ван Аукен.

— Это значит, что их технические навыки, какими бы они ни были, имеют не эволюционную и интеллектуальную природу, как у людей и многих других рас. Их вид обладал всем этим с самого начала.

— Ускоренное развитие?

Ван Аукен надеялся, что это действительно так. Ускорение можно смоделировать. И оценить теоретически.

— Нет, — покачал головой Урквидекс, — нечто изначальное. Природная особенность их вида. Их технологии, в том числе гравитационные и векторные, которые вам так хочется воспроизвести, — это врожденный навык, а не продукт какой-то развившейся концепции высокого порядка.

— Эти выводы не обрадуют генерала-фабрикатора, — произнес ван Аукен.

— Всего лишь гипотеза, — пожал плечами магос биологис. — Наши коллеги на других исследовательских площадках могут прийти к иному заключению.

— Узнал что-нибудь еще? — спросил старший магос.

Урквидекс развернулся и включил гололитический проектор. Мозг чудовища окутало иллюзорное изображение пульсирующего поля.

— Что это? — уточнил мастер траекторэ.

— Честно? — отозвался магос биологис. — Не знаю. Я случайно наткнулся на этот феномен. Но сейчас поле уже очень слабое. Оно постоянно уменьшается с момента остановки биологических процессов в организме.

— А если бы я попросил твое экспертное мнение?

— Какое-то биополе или излучение, — снова пожал плечами Урквидекс. — Похоже, оно исходит из глубинных областей мозга. И это тоже природная особенность вида.

— Оно может иметь псионическую природу? — осторожно спросил ван Аукен.

— Неизвестно. — Ответ был столь же осторожным. — Не моя специальность. Однако прошу обратить внимание вот на что…

Урквидекс приказал паре сервиторов войти в палатку. Они тащили чужацкое оружие — грубое приспособление с зубчатой цепью, отдаленно напоминавшее цепной меч. В районе толстой рукояти, украшенной варварскими символами и рисунками, был вмонтирован примитивный двигатель. Магос приказал своим слугам вложить это орудие войны в сведенные предсмертной судорогой пальцы твари, боевая часть при этом легла поперек развороченной груди.

— Что ты делаешь? — удивился ван Аукен, когда Урквидекс отдал сервомату команду прикрепить силовые кабели к жуткому двигателю ксенооружия. — Магос?

— Отойдите… — бросил тот и велел сервомату подать питание.

Зубчатая цепь с ревом ожила, грубые механизмы привода со скрипом и скрежетом пришли в движение, и кровь ангелов Императора, оставшаяся между чудовищными зубьями, брызнула на ван Аукена. Мастер отступил на шаг и стер алые капли с лица.

— Выключи! — скомандовал он.

— Как пожелаете, — отозвался Урквидекс, беря тесак с мономолекулярной заточкой, предназначенный для вскрытия, со стойки, полной столь же жутких инструментов.

Магос биологис с силой опустил лезвие на запястье зеленокожего. Чтобы прорубиться сквозь кость и плоть, потребовалось несколько ударов. Наконец когтистая кисть отделилась от предплечья. Мотор тут же начал кашлять, работать с перебоями и, наконец, заглох. Ван Аукен снова подошел к телу ксеноса. Его интерес разгорался с новой силой.

— Там еще осталось питание?

— Дело не в питании, — заверил его Урквидекс. — Это оружие было сломано, что неудивительно, учитывая качество производства и обслуживания. Но я боюсь, что это поле, которое, кстати, быстро угасает после смерти особи, каким-то образом помогает работать их грубым поделкам.

— А технологии, не находящиеся в прямом контакте с ксеносами?

— Неизвестно. Нужно отметить, что в примере с оружием был задействован мертвый зеленокожий. Я не имел возможности оценить свойства данного поля у живого объекта. И я не до конца уверен, что гипотеза о функции поля верна.

А если она верна, то можно ли воссоздать это поле?

— Неизвестно. Не моя специальность.

Мастер ван Аукен несколько секунд обдумывал новую информацию.

— Это очень важные данные, — наконец произнес он, — их нужно незамедлительно отправить на Марс.

Урквидекс понимал, что мысли мастера траекторэ сейчас посвящены далеко не только новым данным. Ван Аукен, который презирал своих коллег за проявление эмоций, никак не мог скрыть гордости за проделанную его экспедицией работу. Вскоре она сменилась жадностью. Жаждой власти, признания и политического влияния. Именно его именем и идентификатором будут подписаны пакеты данных, отправленные на Марс. Именно его призовут на службу в ряды святейшей диагностиады генерала-фабрикатора.

— Есть кое-что еще, — сказал Урквидекс, вырвав ван Аукена из грез о триумфе.

— Я слушаю, — подбодрил коллегу мастер траекторэ, обуреваемый жаждой новых откровений.

— Я взял образец генетического материала существа, — произнес магос биологис, — и сверил его с базой данных на «Субсервии».

— И что ты нашел? — Ван Аукен сгорал от нетерпения.

— С точки зрения генетики, они все происходят из одного места, — сказал Урквидекс. — После дополнительной проработки вопроса мы сможем сузить сектор поиска до определенной области Галактики. Возможно, даже до конкретной планеты.

Диалог жрецов был прерван потоком бинарного кода от альфы-прим Орозко. Альфа секции Эпсилон XVIII рапортовал командиру. Урквидекс и ван Аукен обернулись, и Орозко жестом приказал подчиненному отчитаться перед магосами.