Наташа была на удивление миниатюрной девушкой, белокурой, с ясными голубыми глазами и тонкими чертами лица. Она приехала вместе с мадам Максим, чтобы участвовать в Турнире Трех Волшебников.
Девушка поражала свежестью и несомненной очаровательностью. Человек, впервые встретивший ее в коридорах Хогвартса ни за что бы не поверил, что она уже семикурсница, уже в этом году начинающая взрослую жизнь.
Поттер, наконец, составил план по использованию остатков оборотного зелья. Поиздеваться над Роном, конечно же!
Поттер рассказал Уизли по секрету, что он уже неделю встречается со старшекурсницей. Успешно встречается. И наотрез отказался назвать ее имя. Друг долго пытался выведать подробности, но узнал лишь то, что это старшекурсница, что они с Гарри «зашли далеко» и что она назначила Поттеру свидание на сегодняшний вечер на второй смотровой площадке в такой-то башне.
Естественно, после ужина Рон, оглядываясь, скрываясь, двинулся прямиком туда.
«Друг называется! – злорадно подумал крадущийся позади Поттер. – Подглядывать пошел!»
Гарри еще днем оставил в башне «угощения для возлюбленной» – вазочки с апельсинами и ананасами, коробки с конфетами, шары шоколада, конфеты-сюрпризы «Берти Боттс». Поттер, конечно, знал своего друга как облупленного. Представить, что Рон будет целый час смотреть на груду сладостей и не стащит хотя бы что-то, было просто невозможно. В одну из конфет, аккуратно уложенных поверх, Гарри всадил весь остаток зелья. Предварительно, конечно, растворив в нем ресничку Наташи Бонуа. Если Рон эту сладость не возьмет, что ж, значит, все перенесется до следующего раза…
Поттер затаился на лестнице, подглядывая через узенькую дверную щель за тем, что происходило на площадке башни. К чести Рона ждать пришлось довольно долго. Лишь минут через пятнадцать Уизли появился из-за портьеры, за которой прятался, и подбежал к столику. Воровато оглянулся, схватил пару конфет и стремительно скрылся в алькове.
Опять потянулись минуты ожидания. Поттер уже начал терять терпение, когда вдруг раздался крик, портьера зашаталась, появился согнувшийся Рон. Он прошел пару шагов, корчась, воя, и упал на пол.
Это бы и Рон, и не Рон. Существо встало на четвереньки, тяжело дыша, борясь с тошнотой. Оно дрожало. Его меняющееся, плавящееся лицо растекалось самым невероятным образом. Тело стремительно уменьшалось, волосы белели и закручивались в меленькие кудряшки.
Спустя несколько минут это существо начала подниматься с пола, медленно и тяжело. Упало на скамью, часто дыша. Потом, постепенно приходя в себя, выпрямилось.
Гарри увидел красивое лицо Наташи, ошарашенное, с широко раскрытыми глазами, дрожащей губкой.
Девушка, не в силах поверить в то, что случилось, провела рукой по волосам. Потом, осознав что-то, положила руку на грудь. Вскочила и провела ладонью между ног.
– Наташа Бонуа! – воскликнула Наташа. Тут пришел черед удивляться уже Гарри. Девушка говорила с сильным французским акцентом. У нее получилось «наташА» с ударением на последнем слоге и что-то среднее между «бонуа» и «бонва». Вот будет умора, если Рон еще и по-французски заговорит!
Но заговорила Наташа все-таки по-английски, хотя и с акцентом: – Там былО оборот’ноЕ зельЕ!
Постепенно выражение изумления на лице Бонуа сменилось любопытством. Она стала поглаживать свою грудь. Поднялась. Прикоснулась к попке. Потом одна из этих рук скользнула по животу вниз. Наташа ощупывала себя.
Девушка задрала мантию и, исследуя свое новое тело, нетерпеливо запустила руку в слишком широкие штаны Рона. Ее лицо раскраснелось, ротик открылся. Она часто дышала.
От ее движений штаны поползли вниз и стало видно, как девочка водит ладонью внутри несуразно сидящих на ней, кажущихся огромными трусах. Почувствовав прохладу воздуха на бедрах, Наташа взглянула себе на живот, грациозно выгнулась, и стащила трусы до колен.
Гарри, посмеиваясь, прицелился волшебной палочкой и произнес заклинание. Спущенные штаны, трусы и носки исчезли с ног Наташи и материализовались, аккуратно сложенные, на скамье в дальнем углу комнаты. «Чтобы не мешало!» — все больше веселясь, подумал Гарри. Девочка, увлеченная собственной щелкой, не заметила исчезновения одежды.
Наташа, наконец, села на скамью и поставила на нее согнутые в коленях ноги. Поттер подался вперед, силясь ничего не пропустить, но, увы, он был слишком далеко. Зато сама девушка, выгнувшись самым невероятным образом, долго рассматривала устройство своей щелки – водила пальчиками, что-то ощупывая, иногда стонала, вздрагивала, несколько раз болезненно дернулась. Потом попыталась всунуть палец себе во влагалище – приставила палец к низу своей щелки… и легко его погрузила внутрь.
Гарри, никак этого не ожидавший, замер. Так она не девственница? Наташа не девственница!
Поттер, ошарашенный, не верящий, следил за тем, как пальчик Бонуа снова и снова погружается во влагалище.
Не девственница!
А значит… Значит, с ней возможно то, что…
Девушка выгнулась от удовольствия и застонала. Потом полностью вытащила палец, поднесла его к глазам, понюхала, лизнула. Ее глаза закрылись.
Зрелище было настолько эротичным, что напряженный член Гарри задергался.
Наташа открыла глаза и, недолго думая, вновь погрузила палец во влагалище. Замерла так на мгновение, а потом принялась повторять это движение. Вновь и вновь. Время от времени она издавала стоны, явственно доносившиеся до Поттера.
В голове Гарри все смешалось. Весь план рушился. Это уже получалась не хохма, а какое-то эротическое шоу для взрослых.
– Левитацио, – прошептал Гарри, все еще продолжая действовать согласно плану, хотя и понимал, что все это теперь бесполезно.
Он приподнял палочку Рона над полом, пронес ее через всю комнату и положил на сложенную одежду Уизли.
Думая о Роне как о товарище, Поттер не мог одновременно отделаться от переполнявшего его возбуждения. Да, это был Уизли, но глаза видели Наташу, красивую, притягательную девушку! К тому же, будто специально дразнящую его, играющую сама с собой!
Парень, ощущал, как сильно бьется его сердце, как огнем пылают щеки, как тяжесть разливается по животу, как дергается член. Гарри потянулся ладонью к твердому стержню в штанах, даже сделал несколько поглаживающих движений, чувствуя, как удовольствие простреливает тело, но потом вдруг замер, пораженный новой идеей. В его голове сложился новый план, невероятный, немыслимый, преступный. Наверное, он не мог больше мыслить ясно, но идея не показалась ему в ту минуту ни чудовищной, ни предательской.
Поттер наложил на себя серию гигиенических заклятий – фактически все, которые помнил. Потом затопал по лестнице, производя много шума, зашаркал на площадке. Даже закашлялся.
Наконец, вошёл внутрь.
Площадка была пуста. Все так же горели, потрескивая, факела. На скамеечке в углу виднелись сложенная одежда и волшебная палочка Рона. Самого Уизли нигде не было.
Гарри, изображая огорчение, подошёл к скамейке, на которой только что сидел его друг.
– Семь пятниц на неделе, – сказал он, покачивая головой. – Опять Наташа перенесла свидание.
На красном бархате подбоя отчетливо темнело небольшое мокрое пятно.
– А это что? – спросил Гарри, пригибаясь. Он понюхал пятно. Запах был очень похож на тот, что остался на его пальцах после изучения щелки Гермионы.
Поттер радостно закричал: – Наташа! Ты все-таки пришла! Как хорошо! И, негодница, опять играла с собой, не дожидаясь меня!
Оглянулся.
– А где ты?
В комнате царила тишина. Гарри бросился к ближайшему алькову и отдернул портьеру. Там никого не было.
– Ага, – сказал он. – Я тебя все равно найду!
Он заглянул в следующий альков. Потом в еще один.
И нашел Наташу – смущенную, закутавшуюся в мантию.
– Привет, – сказал Гарри.
Девушка испуганно шарахнулась от него.
– Это что, какая-то новая игра? – спросил Поттер.
Он рассматривал Наташу, ее красивое лицо, обрамленное густыми белыми кудряшками, голубые глаза, милые нежно-розовые губы. «А она прекрасна!» – подумал Поттер. Впрочем, в том состоянии возбуждения, в котором он был, ничего другого он и подумать не мог.
