Выводы Вильбушевича и Кайзера были резко отрицательными. Третий участник экспедиции, Гиббонс, не соглашался с пессимизмом двух своих коллег, однако и он считал, что речь может идти только об ограниченной колонизации, которая потребует много времени и больших капиталовложений. В итоге Исполком единогласно решил, что он не может рекомендовать Сионистской организации заняться реализацией угандийского предложения. Вместе с тем конгрессу предлагалось выразить английскому правительству глубокую признательность за его симпатии к еврейскому народу.
Такое решение, основанное на отчете экспедиции, казалось, должно было положить конец угандийской полемике, охватившей все сионистское движение. На деле это оказалось не так, ввиду того, что тем {214} временем возникло и организовалось течение территориалистов - откровенных противников Эрец-Исраэль, добивавшихся ревизии Базельской программы.
2. "Наша программа"
М. Усышкин, не принимавший участия в Шестом базельском конгрессе (он в это время организовывал новый ишув в Палестине), по возвращении в Россию стал духовным вождем Ционей Цион. Идейный разброд, охвативший движение из-за полемики вокруг Уганды, побудил Усышкина заново и четко сформулировать основные практические положения сионизма, дабы объединить сионистские силы на базе ясной и детализированной программы.
В декабрьском (1904 г.) выпуске сионистского журнала "Еврейская жизнь" он опубликовал большую статью под названием "Наша программа". Эта статья, содержавшая двадцать глав, была затем издана отдельной брошюрой, и ее распространяли накануне Седьмого конгресса среди участников движения.
Автор "Программы" дал обзор развития сионизма за четверть века, от возникновения Хибат Цион, и пришел к выводу, что Хибат Цион, духовный сионизм и конгрессно-дипломатический сионизм - не что иное, как разные формы одной сущности, а именно - политического сионизма. В политическом возрождении любой нации участвуют три слагаемых: народ, территория и внешние обстоятельства. Для того чтобы любой народ оказался в состоянии построить самостоятельный политический и культурно-экономический центр, он должен исподволь готовить себя к этой цели. Он должен проникнуться сильным и развитым национальным сознанием. Он должен быть сплочен при помощи мощной и дисциплинированной организации и обладать большими денежными средствами; должен быть стойким и запастись терпением. Однако прежде всего необходима полная, вытекающая из высокой {215} сознательности, готовность жертвовать сиюминутными нуждами ради интересов будущего. При отсутствии всех этих предпосылок любые попытки создать политический центр обречены на провал.
Что касается территории, то еще до возникновения государства она в экономическом и культурном смысле должна стать фактическим достоянием того народа, который избрал ее своим центром. Необходимо, чтобы вся жизнь на этой территории была неразрывно связана с данным народом: он должен на деле владеть страной, хотя пока и без юридических на то оснований. Он должен быть связан с этой страной узами духовной преданности и любви и окропить ее землю потом своим и кровью.
Наконец, третье слагаемое - внешние обстоятельства. Даже если первые два уже существуют, не всегда возможно обрести страну, если этому не благоприятствуют внешние обстоятельства, например, отношение других народов и т. п. Для устранения таких препятствий требуются планомерные и систематические дипломатические усилия. В заключение, говоря о теории сионизма, Усышкин приходит к следующему выводу:
"Я не сказал ни одного нового слова, но повторил старые истины, которые, чем они старее, тем они все больше и больше забываются. Я призываю всех искренних палестинцев-сионистов возвратиться не к Хибат Цион, не к духовному сионизму и не к дипломатическому сионизму, а к синтезу всех этих трех течений - т. е. к политическому сионизму, сформулированному в Базельской программе".
Говоря о практических действиях, автор "Программы" требует, чтобы Сионистская организация безотлагательно приступила к работе в Палестине, не забывая при этом о дипломатической деятельности. Вместе с тем он выступает за сотрудничество с бароном Ротшильдом, обществом ЕКО и менее значительными организациями, занимающимися колонизацией Палестины, такими, как Одесский комитет, общество "Эзра" в Германии и др.
{216} Усышкин также повторяет свою мысль, с которой он уже однажды выступал, - о создании халуцианской службы: в рамках этой службы еврейская молодежь будет добровольно работать определенное время в Эрец-Исраэль в качестве земледельцев, закладывая основы еврейского труда, без чего еврейскому государству не бывать. С этой целью он предлагает создать Всемирную еврейскую рабочую артель из холостой, здоровой - физически и духовно - еврейской молодежи.
Каждый член этой артели будет обязан на три года поехать в Эрец-Исраэль, чтобы послужить там своему народу, как на военной службе - только не саблей и ружьем, а бороною и плугом.
Тысячи таких молодых людей прибудут в еврейские поселения и предложат там свои услуги в качестве наемных работников за ту же плату, что и арабские рабочие. Им придется жить в самых суровых условиях, как живут солдаты в казармах. Вместе с тем учреждениям разных обществ будет вменено в обязанность бесплатно обеспечивать нужды этой молодежи в области жилья, медицинской помощи и культуры (книги, газеты и т. д.).
После прохождения такой трехгодичной службы каждый юноша сумеет, в зависимости от своего желания, либо осесть в Стране (при поддержке и при помощи учреждений), либо вернуться на прежнее место жительства, что сделает, по-видимому, большинство. После отбывания такой повинности молодые люди будут вправе устраивать свою дальнейшую жизнь по своему вкусу. При этом создание рабочей артели позволит достичь еще одной и не менее важной цели: живой, а не абстрактной, как до сих пор, связи между евреями диаспоры и палестинскими евреями. Нет сомнений, что в диаспоре найдутся молодые идеалисты, и если в восьмидесятые годы у нас были десятки билуйцев, то сейчас мы сумеем мобилизовать тысячи. У нас живая, самоотверженная молодежь - надо лишь обратиться к ней с призывом и указать путь к действию.
Исходя из определения политического сионизма как синтеза трех форм (или направлений): Хибат Цион, {217} духовного сионизма и сионизма дипломатического - синтеза, построенного на Базельской программе с приматом Эрец-Исраэль, Усышкин, в сущности, приходит к выводу, что в Сионистской организации место только сторонникам Сиона. Отсюда следует, что угандисты и территориалисты всех мастей и течений не могут быть членами этой организации. Тем самым Усышкин определил линию крыла "бескомпромиссных" среди Ционей Цион, в отличие от тех, кто на определенных условиях был готов согласиться с присутствием умеренных угандистов в рядах Сионистской организации. К такой линии склонялся Членов, предлагавший отнестись к угандистам терпимо, дабы попытаться ликвидировать раскол. Экстремисты взяли, однако, верх как среди Ционей Цион, так и среди территориалистов.
Усышкин заключает "Программу" предсказанием:
"Пройдут десятки лет, - народ наш будет крепнуть духом, организацией и материальными средствами. Страна наша постепенно фактически перейдет в наши руки. Народы и государи всего мира проникнутся нашими историческими идеалами, и плод нашей работы созреет. Нужно будет только его сорвать; и явится тот Герой, пришествия Которого наш народ ожидает вот уже скоро два тысячелетия. Не бесправное или духовное гетто стран галута его вскормит, а свободный дух Иудейских и Галилейских гор. Он нам отопрет врата нашей родины не извне, а изнутри. Он соединит в себе силу и отвагу древнего Бар-Кохбы с умом и обаянием современного Герцля. Он смело и гордо перед лицом всего мира водрузит бело-голубое знамя освобожденного Израиля на горе Сион. Это не сказка. Это не фантазия. Это сбудется".
3. Полемика перед Седьмым конгрессом
Еще до того, как на своем майском (1905 г.) заседании Исполком отверг угандийское предложение, Усышкин организовал в России во всем сионистском {218} движении широкую разъяснительную кампанию в духе Ционей Цион против угандистов и территориалистов. На места были отправлены агитаторы, вступившие в контакт с рядовыми участниками движения. К этому делу Усышкин привлек молодых - Бера Борохова и Владимира (Зеэва) Жаботинского, которые обладали выдающимся ораторским и публицистическим даром.
