– Есть следы взлома? Какие-то признаки того, что он стал жертвой одного или нескольких воров, внезапно столкнувшихся с ним и убивших его?

– Об этом я также пока не могу говорить.

– Когда он умер?

– По оценке экспертов, вчера поздно вечером или в начале ночи.

– Ты можешь что-нибудь сказать о том, как погиб этот мужчина?

– Нет, еще слишком рано. – Кнутас продолжил, смотря прямо в камеру: – Сейчас нам необходима помощь общественности. Если кто-нибудь видел или слышал нечто непривычное здесь, в Льюгарне, вчера вечером или ночью, мы просим вас позвонить в полицию.

По его тону Юхан понял, что произошло нечто особенное. Речь явно шла не об обычном убийстве. Если вообще можно было говорить о насильственной смерти таким образом.

В понедельник вечером следственная группа собралась в здании полиции Висбю. Кнутаса вполне устраивало, сколь быстро и эффективно они взялись за дело. Интерес средств массовой информации был огромным. Детали происшествия, конечно, не удалось сохранить в тайне, но пока еще никто не обнародовал имя жертвы. Отец маленьких детей погиб в ходе сексуальной игры в собственном летнем домике. Полиция подозревала убийство. Ограждения вокруг дома и большое количество полицейских автомобилей в толком не пробудившемся от осенне-зимне-весенней спячки Льюгарне привлекли большое внимание общественности.

Когда все расселись за столом, уставленным чашками с кофе и блюдами с бутербродами, Кнутас занял свое обычное место с торца.

– Итак, у нас сорокапятилетний отец семейства, встретивший свою смерть в собственном летнем домике в Льюгарне. И это далеко не заурядный обыватель, а художник Хенрик Дальман, который, я полагаю, не нуждается в дополнительном представлении, – начал он.

– Это же ему заказали сделать скульптуру перед Альмедальской библиотекой? – спросил инспектор Томас Виттберг. – Я читал большую статью о нем в нашей газете на днях.

– Да, все так, – коротко подтвердил Кнутас и возобновил свой доклад: – На данный момент мы не можем с полной уверенностью сказать, идет ли речь об убийстве, однако нам все равно надо исходить из этого. Дом и участок огорожены, и продолжается опрос соседей. Эксперты по-прежнему остаются там, но Сольман прибыл на нашу встречу, за что мы ему очень благодарны. – Он кивнул эксперту и снова обратился к сидевшим за столом коллегам: – Так выглядело тело, когда его нашли.

Кнутас знаком показал Карин выключить свет, а Сольману вывести на висевший на стене комнаты белый экран первую фотографию. Присутствующие отреагировали довольно шумно, когда Хенрик Дальман предстал перед ними.

– То есть речь идет о сексуальном убийстве? – воскликнул пресс-атташе Ларс Норрбю.

Кнутас одарил его удивленным взглядом. Человек, в чьи обязанности входило служить центром информации, явно знал меньше всех остальных.

– Ты что, проспал сегодня весь день? – спросил Виттберг саркастически. – Но в любом случае как еще, по-твоему, подобное называется?

Он тряс белокурыми локонами, при его попустительстве достигшими такой длины, что он заплетал их в косичку. Белая футболка плотно облегала его тело, подчеркивая хорошо развитую мускулатуру.

«Боже, Виттберг стал еще здоровее», – подумал Кнутас с оттенком зависти. Внешне инспектор резко отличался от сухопарого, одетого в костюм, элегантного коллеги, к которому обращался.

– Прекрати, – буркнул Норрбю и сердито поджал губы.

Он повернулся к Кнутасу и весь обратился в слух. Тем временем Сольман показал еще несколько снимков жертвы, сделанных с разных ракурсов.

– Что здесь замешан секс, вряд ли стоит сомневаться, – продолжил Кнутас. – Хенрика Дальмана нашел сразу после двух пополудни его сосед, и к тому моменту он был мертв уже более двенадцати часов. На его теле имеются следы от ударов хлыстом, царапины и несколько синяков.

– У него есть повреждения, позволяющие предположить, что он защищался? – поинтересовался прокурор Биргер Смиттенберг, также присутствовавший на встрече.

Он много лет тесно сотрудничал с Кнутасом, и, когда речь шла о серьезных преступлениях, предпочитал принимать участие в расследовании с самого начала.

– Ничто не указывает на какие-либо попытки сопротивления, – ответил Кнутас. – Его явно все устраивало, по крайней мере сначала. Найденная на простыне сперма отправлена на анализ. Кроме того, на кровати обнаружено несколько длинных черных волос, их тоже послали на экспертизу. Я попросил криминалистов поторопиться и надеюсь, что мы получим ответ в течение нескольких дней. – Он повернулся к эксперту: – Сольман, ты можешь подробнее рассказать об уликах, найденных на месте преступления?

– Сперма с простыни может принадлежать жертве или вероятному преступнику, однако нельзя исключать, что она оказалась там когда-то ранее, – объяснил Сольман. – Волосы, обнаруженные на кровати, похоже, синтетические. Я попробовал на скорую руку проверить их с помощью микроскопа, и они не выглядят настоящими, скорее всего, от парика. Насколько нам известно, жена Дальмана не использует искусственные волосы. В доме нет никаких следов борьбы, несколько находок указывают на то, что жертва ужинала вместе с кем-то. Обнаружены две недавно открытые бутылки из-под вина, плюс пара картонных коробок из таиландского ресторана в Висбю, с ними как раз сейчас разбираются. Само собой, они могли появиться ранее, даже если по утверждению соседей семейство Дальман не посещало свой дом уже пару недель.

– Это была тайская еда, ты сказал, – перебил эксперта Кнутас. – Вы нашли палочки для нее? Там же могла остаться ДНК.

– К сожалению, они лежали нетронутые в пластиковой упаковке. Хозяин дома и его гость или гостья использовали обычные столовые приборы, которые тщательно вымыты. Есть шанс, что именно преступник покупал еду и что персонал или какие-то свидетели в этом случае запомнили его или ее. Также вполне возможно, смерть наступила в результате несчастного случая и речь просто-напросто идет о неудачно закончившейся сексуальной игре. Ничего пока нельзя сказать определенно.

– Как обстоит дело с другими уликами? – поинтересовался прокурор.

– Если мы имеем дело с убийством, то преступник, он или она, к сожалению, оказался очень аккуратным и тщательно за собой прибрался, вымыл посуду и вытер все поверхности, к которым мог прикасаться. Даже помыл пол в спальне. В доме видно, где поработали тряпкой совсем недавно.

Прокурор кивнул, предлагая Сольману продолжать.

– Мы нашли хлыст под кроватью. Вероятно, именно его использовали в отношении Дальмана. Исследование места преступления будет продолжаться всю ночь, поэтому вполне возможно, у нас появятся новые находки.

Сольман вывел на экран следующие фотографии: жертвы под разными углами, спальни, где он лежал, кухни, гостиной.

– Что все это нам говорит о личности преступника? – вступила в разговор Карин. – Та тщательность, с которой прибрано в доме, я имею в виду.

– О чем ты? – спросил Ларс Норрбю.

– Ну, если имел место несчастный случай, то есть сексуальная игра зашла слишком далеко, то человек, по неосторожности убивший Хенрика Дальмана, наверное, должен был находиться в шоке, сильно нервничать. Неужели в подобной ситуации можно сохранить холодную голову, мыслить рационально и прибраться за собой самым тщательным образом? Разве это не подтверждение, что речь идет о заранее спланированном убийстве?

– Да, пожалуй, ты права, – произнес Кнутас задумчиво и потер рукой подбородок.

Он смотрел на Карин дольше, чем требовалось.

«Как все обстояло бы, – подумал он, – если бы мы и далее оставались просто коллегами и никем больше?»

Так ситуация выглядела почти двадцать лет, но сейчас их связывали более тесные отношения. Каким-то образом это еще не укладывалось в голове. Словно не касалось его. Как будто в нем уживались два человека. Он быстро заставил себя вернуться к реальности, к вопросу Карин. Не то сейчас время, чтобы философствовать о превратностях судьбы.