– У меня есть его номер, – ответила Сэнди. – Он звонил уже дважды, просил соединить его с главным следователем. Я сказала, что придется встать в очередь. – Она взяла стопку бумаг из лотка с надписью «ПОКА ТЕБЯ НЕ БЫЛО» и предъявила их Ральфу. – Думала положить вам на стол, на завтра. Да, я знаю, что завтра воскресенье, но я всем говорю, что вы наверняка выйдете на работу.

Глядя в пол, Билл Сэмюэлс очень медленно произнес:

– Раундхилл звонил сам. Причем дважды. Мне это не нравится. Очень не нравится.

В субботу вечером Ральф вернулся домой без четверти одиннадцать. Он открыл гаражную дверь пультом, въехал в гараж и снова нажал кнопку на пульте. Дверь с дребезжанием послушно встала на место. Ну, хоть что-то в этом безумном мире еще остается нормальным и подчиняется логике. Нажимаешь кнопку А, и если в устройстве В не сдохли батарейки, то гаражная дверь С открывается и закрывается.

Ральф выключил двигатель, но не стал выходить из машины. Он еще долго сидел в темноте, стуча обручальным кольцом по рулю, вспоминая песенку времен своей бурной юности. Стрижка и бритье? Изволь! Шлюхи тянут ля-бемоль!

Открылась дверь, ведущая на кухню, и в гараж заглянула Джанет. Она была в домашнем халате и в смешных розовых тапочках в виде кроликов, которые Ральф в шутку преподнес ей на прошлый день рождения. Настоящим подарком была поездка в Ки-Уэст, где они замечательно провели время – только вдвоем, – но сейчас этот отпуск, как и все остальные отпуска, превратился в смутное воспоминание, эфемерное, как послевкусие от сахарной ваты. А тапочки-кролики из однодолларового магазина остались, совершенно дурацкие тапочки с крошечными глазками-бусинками и болтающимися ушами. Увидев жену в этих тапочках, Ральф чуть не расплакался. Ощущение было такое, что он постарел лет на двадцать с того страшного дня, когда вошел на поляну в Хенли-парке и увидел окровавленный труп ребенка, который, наверное, боготворил Бэтмена и Супермена.

Ральф вышел из машины и крепко обнял жену, прижавшись своей колючей щекой к ее гладкой щеке. Он молчал, потому что боялся заговорить. Боялся, что если заговорит, то не сможет сдержать слез.

– Милый, – сказала она. – Ты его взял. Что не так?

– Может быть, ничего, – ответил Ральф. – Может быть, все не так. Я должен был предварительно его допросить. Но я был так уверен!

– Пойдем в дом. Я заварю чай, и ты все мне расскажешь.

– После чая я не смогу заснуть.

Она чуть отстранилась и пристально посмотрела на него. Сейчас, в пятьдесят, ее глаза были такими же темными и красивыми, как в двадцать пять.

– А ты собираешься спать? – Когда он не ответил, она добавила: – Дело закрыто.

Дерек уехал в летний лагерь в Мичигане, так что в доме они были одни. Когда они вошли в кухню, Дженни спросила, хочет ли Ральф посмотреть вечерние новости на местном канале, но Ральф покачал головой. Для полного счастья ему не хватало десятиминутного репортажа о том, как доблестная полиция Флинт-Сити взяла за жабры опасного извращенца. Дженни заварила чай и сделала тосты из сладкого хлеба с изюмом. Ральф уселся за кухонный стол и, глядя на свои руки, рассказал жене все. Эверетта Раундхилла он приберег напоследок.

– Он был зол, как сто чертей, – сказал Ральф. – И поскольку именно я ему перезвонил, то вся его ярость обрушилась на меня.

– То есть он подтвердил алиби Терри?

– До единого слова. Раундхилл встретился с Терри и двумя другими учителями – Квэйдом и Грант – у здания школы. Ровно в десять утра во вторник, как они договаривались. Они приехали в Кэп-Сити и заселились в «Шератон» около одиннадцати сорока пяти, получили свои карточки участников конференции и как раз успели на общий банкет. Раундхилл говорит, что после банкета он потерял Терри из виду примерно на час, но он считает, что с ним был Квэйд. В любом случае в три часа дня они опять собрались все вчетвером. И как раз в это время миссис Стэнхоуп видела, как Терри сажает Фрэнка Питерсона в грязный белый микроавтобус в семидесяти милях к югу от Кэп-Сити.

– Ты говорил с Квэйдом?

– Да. Уже по дороге домой. Он не злился в отличие от Раундхилла, который грозился, что дойдет до министра юстиции и потребует провести полномасштабное расследование. Он просто не верил. Он был потрясен. Он сказал, что после банкета они с Терри пошли в букинистический магазин под названием «Второе издание», посмотрели там книжки, потом вернулись в отель на выступление Кобена.

– А что сказал Грант?

– Грант – это она. Дебби Грант. Я ей не дозвонился. Ее муж сказал, что она куда-то ушла с подругами, а когда она ходит встречаться с подругами, то всегда отключает телефон. Я позвоню ей завтра утром. Но я уверен, что она подтвердит слова Раундхилла и Квэйда. – Он откусил маленький кусочек тоста и положил остальное на тарелку. – Это я виноват. Если бы я допросил Терри во вторник вечером, после того, как его опознали Стэнхоуп и девочка Моррисов, мы бы уже тогда поняли, что здесь какая-то неувязка, и эта история не попала бы на телевидение и в Интернет.

– Но у тебя уже были данные по отпечаткам пальцев, и экспертиза уже подтвердила, что это отпечатки Терри Мейтленда, так?

– Да.

– Отпечатки в микроавтобусе, отпечатки на ключе зажигания микроавтобуса, отпечатки в машине, которую он бросил на пристани, на ветке, которой он…

– Да.

– И показания свидетелей. Тот человек у бара «Шорти» и его приятель. И водитель такси. И вышибала в стрип-клубе. Они все его опознали.

– Да, и теперь, когда он арестован, я уверен, что у нас будут и другие свидетели, в тот вечер видевшие его в «Джентльмены, для вас». По большей части холостяки, у которых нет жен и которым не надо никому объяснять, что они делали в клубе. Но я все равно поспешил. Может быть, стоило позвонить в школу, проверить все его передвижения в день убийства, но мне показалось, что это бессмысленно. Сейчас летние каникулы. Что бы мне сказали в школе? «Он в отпуске»?

– И ты боялся, что если начнешь задавать вопросы, он поймет, что вы взяли след.

Раньше это представлялось вполне очевидным, но теперь вдруг показалось глупым. Хуже того: безответственным.

– Я и раньше совершал ошибки, но не такие серьезные. А тут я как будто ослеп.

Дженни решительно покачала головой.

– Помнишь, что я тебе ответила, когда ты описал мне, как планируешь провести задержание?

– Да.

Действуй. Его надо побыстрее изолировать от детей.

Это были ее слова.

Они долго молчали, глядя друг на друга через кухонный стол.

– Это невозможно, – наконец произнесла Дженни.

Ральф навел на нее палец.

– Ты сейчас изложила самую суть проблемы.

Дженни задумчиво отпила чаю, глядя на мужа поверх чашки.

– В древности люди верили, что у каждого есть двойник. У Эдгара Аллана По есть рассказ на эту тему. Называется «Вильям Вильсон».

– Во времена По еще не было дактилоскопии и ДНК-экспертизы. У нас пока нет результатов анализа ДНК, но уже скоро будут. Если они совпадут с его ДНК, значит, это был он и у меня, видимо, все в порядке. Если не совпадут, то меня точно сдадут в психушку. После того как погонят с работы и привлекут к суду за неправомерный арест.

Дженни поднесла было тост ко рту, потом опустила.

– У тебя есть его отпечатки пальцев. И ДНК совпадет, я уверена. Но, Ральф… у тебя нет отпечатков и ДНК из Кэп-Сити. Может быть, Терри Мейтленд убил мальчика здесь, а на той конференции был двойник?

– Если ты хочешь сказать, что у Терри Мейтленда есть потерявшийся в детстве близнец с точно такими же отпечатками пальцев и ДНК, то это невозможно.

– Я говорю о другом. У тебя нет никаких подтвержденных экспертизой доказательств, что в Кэп-Сити был именно Терри. Если Терри был здесь, а все улики указывают на это, значит, в Кэп-Сити был кто-то другой. Это единственное разумное объяснение.

Ральф понимал ее логику, и в детективных романах, которые Дженни читала запоем – в романах Агаты Кристи, Рекса Стаута или Харлана Кобена, – это была бы кульминация последней главы, когда мисс Марпл, Ниро Вульф или Майрон Болитар разоблачают очередного преступника. Есть один непреложный факт, неопровержимый, как сила тяжести: человек не может находиться в двух местах одновременно.