В.Т.НАРЕЖНЫЙ

СЛАВЕНСКИЕ ВЕЧЕРА

Русский писатель Василии Трофимович Нарежный (1780 - 1825) продолжал традиции русских просветителей XVIII века, писателей сатирического направления Новикова, Фонвизина, Радищева, одновременно он был основателем той художественнoй школы, которая получила свое высшее развитие в творчестве великого русского писателя Н. В. Гоголя. В. Т. Нарежный - автор острых, разоблачит-пьных нравственносатирических романов "Российский Жилблаз. или Похожчения князя Гаврилы Симоновича Чистякова" (1814), "Бурсак" (18:24). "Два Ивана, пли Страсть к тяжбам" (1825)

Книгу составляют произведения писателя. характерпзуюпл.е этапы развития его художественного мастерства ранние предромантпческпе "Славенские вечера" (цикл новелл из истории Древней Руси), более зрелые сентиментальные "Новые понести", а также последний антпкрелосгнический роман писателя "Гаркуша, малороссийский разбойник".

СОДЕРЖАНИЕ

Вечер I. Кий и Дулеб

Вечер II. Славен

Вечер П1. Рогдаи

Вечер IV. Велесил

Вечер V. Громобой

Вечер VI

Вечер VII. Ирена

Вечер VIII. Мирослав

Вечер IX. Михаил

Вечер X. Любослав

Вечер XL

Вечер XII

Вечер XIII. Игорь

На величественных берегах моря Варяжского, там, где вечно юные сосны смотрятся в струи Невы кроткие, в отдалении от пышного града Петрова и вечного грохота, по стогнам его звучащего, при склонении солнца багряного с неба светлого в волны румяные, часто люблю я наслаждаться красотой земли и неба великолепием, склонясь под тень дерев высоких и обращая в мыслях времена протекшие.

Там иногда сонм друзей моих и прелестных дев земли Русской окружает меня. Кроткое пение их разливается по берегу и, журча вдали среди кустов зеленых, теряется в пространстве воздуха.

Иногда берут они звонкие орудия и светлыми звуками их прославляют величие добродетели и верных друзей ее.

Потом - гласы их смягчаются, звоны орудий едва приметны. Они поют любовь невинную и ее приятности.

В кротком упоении души я вещал им:

"Видел я страны чуждые и красоты земель отдаленных; видел весну цветнее, видел лето блистательнее, видел осень обильнее благословениями полей и вертоградов, нежли в стране нашей; но нигде не видал я старцев почтеннее, мужей величественнее, юношей любезнее и дев прекраснее, как в земле Славеновой".

"Воспой нам, - вещали они мне, - -воспой нам песни о доблестях витязей и прелестях дев земли Русской во времена давно протекшие!"

"Исполню желания ваши, - ответствовал я. - При закате солнца летнего в воды тихие приходите сюда внимать моему пению. Поведаю вам о подвигах ратных предков наших и любезности дев земли Славеновой".

Вечер I

КИЙ И ДУЛЕБ

Гордо возвышались на берегах Днепровских грозные стены пышного города Киева Князь [Кий есть основатель города своего имени]. Юный вождь юного еще народа с удовольствием Духа Белого [Гений древних полян. (Примечания Нарежного.)] взирал на возрастающую славу своих тысячей. Народы иноплеменные, дикие и грозные толпы, скитавшиеся среди гор Днепровских, познали благо общежития и покорили умы свои Кию, мудрому князю Полянскому. Он дал им мир и суд, - и сердце его веселилось их счастием. Один Дулеб, бурный вождь и князь свирепых племен, носивших имя его, не познал силы его оружия, не вкусил сладости в повиновении владыке мудрому.

Покрытый кожею сраженного им медведя, окруженный тысячами диких своих послушников, лютый Дулеб неоднократно нападал на селитьбы народа Киева, предавал все мечу и пламени, и свирепая душа его веселилась и кровожадные уста его осклаблялись при виде трупов, омытых кровию. Быстро потом укрывался он в вертепах гор своих и в шумной радости торжествовал бесчеловечную лютость свою. Он упивался кровью пленных, и дикий, неистовый вопль радости его народа мешался с ревом зверей пустынных, отдаваясь с шумом в дубравах отдаленных.

Но, к великому удивлению князя и народа Полянского, когда уже три краты нарождался и умирал месяц на небе полуночном, Дулеб пребывал покоен в недрах пещер своих.

"Благодарение Световиду, - вещал Кий к своим старейшинам: - Дулеб познал преступность своих деяний и покорился внушениям Духа Белого".

Среди града, на возвышенном холме, воздвигнут был храм Перуну, державному обладателю грома и молнии.

У подножия храма сего, окруженный старейшинами и оруженосцами, сопровождаемый вождями племен чуждых, покорившихся законам Киевым, с появлением дня каждого, приносил князь жертвы - богу невидимому, но великому, и потом давал суд своему народу. Вдохновенный божеством, соприсутственным месту тому, Кий поучал народы свои познавать богов и чтить их веления. Он открывал им таинства, как земля, изрытая плугом, принимая в себя семена сельные, отдает их с лихвой своему попечителю. Он научил их, как крепкие сосны, падшие под острием секиры, быв соединены вервием, носятся по волнам днепровским и служат человеку способом сообщаться со странами, отделенными от него волнами глубокими. Он говорил - и тысячи мнили видеть в лице его юное некое божество, мудрое и благодетельное.

В единый день, когда Кий совершал по обыкновению великое дело владычествования, являются к нему два воина иноплеменные. Поляне толпились за ними, и воины Киевы провожали их к своему обладателю. Звериные кожи покрывали рамена пришельцев сих, отягченных луками и колчанами стрел смертоносных. Они опирались на огромные булавы дубовые, усеянные шипами железными.

"Повелитель племени Полянского! - сказал старейший из них, приближаясь к Кию: - Владыке моему, могущему Дулебу, страшному врагам своим и высокоценимому друзьями, наскучили брани кровавые, и мышца его дарует покой тебе и твоему племени. Для сего хощет он заключить с тобой союз братства и утвердить его на времена грядущие.

Отдай ему в жены Лебеду прекрасную, сестру твою".

Кий пребыл в молчании. Взоры старейшин и воинства устремлены были на вождя своего.

Кий вещал:

"Да изыдет Дулеб из вертепов своих на поля днепровские и поселится с народом своим на земле нашей; да преклонит колена пред изображениями богов наших и покорится законам Киевым; тогда вручу ему Лебеду, сестру мою, и обниму в нем брата дружелюбного".

"Дулеб никогда сего не сделает", - отвечал посол его.

"Не отдам прекрасной сестры своей на жертву зверю лютому".

Дулебянин берет из колчана своего стрелу острую, преломляет ее наполы и один конец подает князю Кию. Стремительно принимает Кий знак брани кровавой, и полки его восшумели; загремели доспехи бранные, и звучный глас щитов, копьями ударяемых, разлился по стогнам града.

"Война свирепому Дулебу, обладателю вертепов мрачных; кровавая война лютому рушителю тишины благословенной!" - вещал Кий.

И воины иноплеменные с мрачною душою, со свирепыми взорами тихими шагами направили обратный путь свой.

День прошел в приготовлениях к битве.

Как скоро шумящий Днепр увенчался последними багряными лучами закатывающегося великого светила небесного, Кий с сподвижниками своими выступил из града, дабы в темноте ночной, при свете месяца среброцветного, пройти пространство земли своей и воспретить гордому Дулебу внести опустошение в его пределы.

Едва Зимцерла [Аврора древних славен. (Примеч. Нарежного.)] златоблестящая, вечно юная, прелестная невеста Световидова, отверзла врата неба величественному жениху своему, едва начали померкать звезды небесные пред алыми ее ланитами, Кий и воинство его узрели мрачного Дулеба, выходящего из лесов своих с тысячами.

Грозно, подобно буре, казалось чело его, когда узрел он, что уже подняты мечи на его поражение, направлены щиты для отражения мощного падения булавы его. Он идет, и вождь Полянский выступил вперед; сонмы его за ним следовали - до тех пор, как глас каждого мог слышим быть врагом его и как пущенное копье могло вонзиться в груди неприязненной.