Говоря все это, Мешади-Гусейн снова взял письмо в руки и стал любоваться им.
Кербалай-Рза положил письмо в карман и направился до-мой. Проходя мимо мечети, он увидел Мешади-Молла-Гасана, который сидел на выступе у входа в мечеть и, нацепив очки, писал какому-то крестьянину. Подойдя к нему, Кербалай-Рза поздоровался:
- Салам-алейкум, дядя молла! Ради аллаха, скажи, не ты ли писал вчера письмо Кербалай-Мамедали?
Взглянув на него поверх очков, Мешади-Молла-Гасан спросил:
- Какому Кербалай-Мамедали?
- Да тому самому, что просил прислать с родины его долю конституции.
- Да, да! - ответил Мешади-Молла-Гасан. - Я писал это. Вчера писал. Хорошо написал, толково, будь спокоен, на-верняка пришлют. Кажется, это ты и был.
- Нет, то был мой зять.
- Да, да! Не беспокойся, обязательно пришлют...
- Да благословит аллах память твоего родителя. До сви-дания!
Успокоенный, Кербалай-Рза пошел домой и, передавая пись-мо Парнисе, побожился, что был у самого моллы, который пи-сал письмо, и узнал от него, что все написано в точности, как и говорил Кербалай-Мамедали.
Вечером Парниса отдала письмо мужу, чтобы тот переслал на родину.
Кербалай-Мамедали отправился в лавку макинского купца Гаджи-Али и оставил там письмо, чтобы его отправили с кем-нибудь из едущих в Шахтахты, откуда через содержателя чай-ханы Мешади-Искендера письмо должно быть переправлено в селение Арабляр, его матери.
Прошел месяц. Каждый вечер, когда Кербалай-Мамедали возвращался домой с работы, Парниса встречала его неизмен-ным вопросом:
- Ну как? Есть что-нибудь?
- Пока нет ничего! - отвечал Кербалай-Мамедали. Первое время Парниса не верила, думала, что муж обманы-вает ее.
Тогда Кербалай-Мамедали начинал божиться:
- Клянусь двенадцатью имамами, не обманываю!
- Обманываешь! - утверждала Парниса. Тогда Кербалай-Мамедали говорил:
- Пусть будет проклят мой отец, если я обманываю!
- А может, ты вовсе и не отправлял письма? - продол-жала допытываться недоверчивая Парниса.
- Если не веришь, пусть Кербалай-Рза спросит макинца Гаджи-Али, послал я письмо или нет, - отвечал Кербалай-Мамедали.
Последнее время каждый раз, когда Кербалай-Мамедали говорил, что на письмо все нет ответа, Парниса набрасывалась на мужа с бранью:
- Наверное, уже есть ответ, ты скрываешь от меня!
И Кербалай-Мамедали ничего не оставалось, как клясться еще и еще раз.
Однажды Парниса, проснувшись очень рано, стала пинками будить Кербалай-Мамедали. Когда тот, сев на постели, стал протирать кулаками глаза, она сказала:
- Кербалай-Мамедали, сегодня обязательно получим от-вет на письмо. Что ты мне тогда подаришь?
- Что захочешь! - с готовностью ответил Кербалай-Ма-медали.
- И ответ будет благоприятный! - продолжала Парниса.
- Откуда ты знаешь?
- Я во сне видела, - сказала Парниса и на вопрос мужа, что же ей приснилось, ответила:
-Тебе какое дело? Я наверняка знаю, что сегодня обяза-тельно будет ответ.
Кербалай-Мамедали стал упрашивать:
- Ради аллаха, расскажи, что тебе приснилось?
- Не могу рассказать, - отнекивалась Парниса. - Если расскажу, сон не сбудется.
Когда после полудня прошло два часа, Кербалай-Мамедали вернулся домой. Парниса встретила его вопросом:
- Ну, что нового?
- Ничего нет, - отвечал муж.
Парниса достала хлеб и сыр и, положив перед мужем, села рядом.
Отрезав кусок хлеба, Кербалай-Мамедали спросил:
- Ну что, как же твой сон? Ты уверяла, что сегодня обя-зательно будет ответ...
- Кербалай-Мамедали, - отвечала Парниса, - повто-ряю - сегодня придет благоприятный ответ: если мне снятся арбузы, - это к радости. На той неделе сестре Саре присни-лись арбузы. Когда ее муж Мешади-Ахверди рассказал мулле, тот объяснил: видеть во сне арбуз - это к удаче. И я в этом давно убедилась сама. Вчера мне снилось, что покойная тетка Шахрабану приехала к нам в гости (чтоб теперь ей не при-ехать!). Она меня очень любила (чтоб теперь не любила!). Ехала она на осле, а справа и слева висели мешки, большие-пребольшие, ну, прямо с дом...
Кербалай-Мамедали расхохотался:
- Да что ты болтаешь? Что это за мешки с дом величиной, ха-ха-ха!
Парниса стала божиться:
- Пусть будет проклят отец того, кто лжет! Клянусь алла-хом, не вру. Вот с этот дом. Да... я вышла навстречу тетке и сказала (чтоб не выйти мне теперь и не сказать!): "Тетя, - сказала я, - ради Хазрат-Аббаса, чего ты побеспокоилась?.." Покойница обняла меня (чтоб теперь не обнять!), поцеловала в одну щеку, поцеловала в другую щеку и дала мне самый большой арбуз. Да благословит ее аллах! Покойная очень меня любила (чтоб не любить ей теперь!)...
Когда Парниса рассказывала все это, Кербалай-Мамедали послышалось, что кто-то останавливает осла:
- Оккуш, оккуш!
Он и Парниса повернулись к окну и увидели медленно входящего во двор осла. На нем сидела женщина, рядом шел какой-то мужчина.
Парниса и Кербалай-Мамедали не узнали прибывших, а Кербалай-Мамедали даже пошутил:
- Вот и сбылся сон, тетка Шахрабану везет тебе арбузы...
Разглядывая издали гостей, Парниса в беспокойстве подня-лась. А Кербалай-Мамедали, всмотревшись, вдруг вскрикнул: "Вай!" - и бросился в угол комнаты, чтобы спрятаться.
Парниса, растерявшись, кинулась за мужем. Кербалай-Ма-медали метнулся к окну, намереваясь разбить стекло и выско-чить во двор. Но, выглянув, передумал, стремительно открыл дверь и пустился бежать по двору без оглядки.
Приехавшая женщина, схватив в каждую руку по камню и ругаясь, кинулась вдогонку за Кербалай-Мамедали.
- Собачий сын, мало было тебе заводить тут вторую жену, еще издеваешься надо мной в письме?!
Мужчина, сопровождавший женщину, тоже бросился за Кербалай-Мамедали. Женщина кинула камень, но попала в курицу. Мужчина швырнул палку, но угодил в стену. Керба-лай-Мамедали успел перемахнуть через низкий забор и был таков.
Парниса, оставшись в комнате, кричала, звала на помощь... А со двора доносилась такая отчаянная ругань, какую можно услышать лишь на улице, когда семнадцати-, восемнадцатилет-ние парни играют в альчики.
Женщина, гнавшаяся за Кербалай-Мамедали, была его женой из селения Арабляр, а мужчина - ее братом.
Чем кончилась эта скандальная история, я уж не знаю.
