И тут уперся я в стратегическую неопределенность. Что лучше и экономически выгоднее - золотишко туда везти, или товар? Вот вдруг не угадал я с кондиционерами и хорошо будет, если свое верну. А золото оно и в... эх! Позвал Катю на совет. Решили все яйца в одну корзинку не валить и докупить еще два девяностокубовых контейнера. В один скарб домашний а вот третий... С чем? Патронов бы туда завезти... Но нет выхода на оптового поставщика. То же и с оружием. Катя внесла предложение: бытовой техники еще закупить на оставшуюся сотню тысяч. А именно - холодильники и морозильные камеры. Точно! Кондиционер хорошо, а холодильник тоже хорошо! А морозильная камера, чтоб до минус тридцати пяти, чтобы все эписторхозы попередохли, это просто вообще, блеск как хорошо. Опять Катю на телефон посадил, ей местные деловые джунгли лучше знакомы.

Позвонил фрау партайгеноссе и уточнил, почем идет ее металлолом. Госпожа Мюллер застенчиво стребовала по 220 евро за тонну. Я уточнил вес платформы. Двадцать одна тонна. Три платформы - шестьдесят три тонны. Тринадцать тысяч восемьсот шестьдесят евро. Я озлился и начал беспощадно торговаться. Удача мне улыбнулась, и цена упала до эксклюзивных двенадцати тысяч за три платформы. Я прикинул, во что нам обойдется вся эта эпопея, и понял причину такой уступчивости суровой госпожи. Всего мы вывозим четыреста десять кубов. На сто две с половиной тысячи пятьсот евро. Да двенадцать тысяч за металлолом. Госпожа с нас имеет стопятнадцать евро-косых. Нехило так, да? Можно и скостить нам чуток за платформы.

В аэропорту дело полным ходом шло. Боковые стенки и потолок уже закрыли. Все полости между обшивкой пеной задули. Проводку внутреннюю развели и место для установки кондиционера снабдили болтами. Только установить его осталось. Но это я и сам, на месте сделаю. Остались только торцы открытыми, через которые с наивозможной плотностью грузили расходники и ЗИП, под хвост "Каравану". Под самолетом пространство уже все заполнили коробками с маслом. Запасному двигателю с упакованными винтами тоже уже нашли свое место. Плотик спасательный на четырнадцать человек, венчал вернисаж этот, радуя глаз сочным оранжевым цветом. В самом самолете места уже и не осталось. Бедняга "Караван" даже на шасси просел, как полуторка фронтовая на рессорах. А места свободного еще много. И спереди и за "Караваном. Решили пока торцы наглухо не заделывать. На живую гайки навернули не протягивая, дома с Чезаре протянем. К 12:30 закончили мы с погрузкой, рассчитались с мастерами за работу. Еще пять штук долой. И краном поставили контейнер на трал. Пыхнул "МАН" в небо дымком соляровым и поехали. Прощай "Македония"! Я впереди лидером иду. Дорогу указываю. За мной тягач небо коптит, а Чезаре на микроавтобусе своем замыкающим следует. На случай, если вывалится что. Так подобрать.

Подъехали к дому. Еще один контейнер добавился. Третий уже. Мы свой трал с аэропланом рядышком приткнули. А люди все снуют. Погрузка продолжается. Понаблюдал я минуть пять, и как обрезало. Закончилось движение. Все! Загрузились скарбом домашним. Полон контейнер. Закрыли его, замки повесили.

Я в дом зайти нацелился. Но тут Катерина на крыльце объявилась. С видом озабоченным. Увидев меня, обрадовалась:

- Как ты вовремя приехал! У меня еще паркет не погружен и место уже кончилось!

Абзац! И что, отказать любимой в маленькой, не очень чистоплотной, но такой приятной мести? Да никогда!

- Чезаре! Снимаем торцы!

И снова народ забегал, вывозя и укладывая в контейнер, увязанный в пакеты, дорогущий дубовый паркет.

- Катенька Катюша! А что у нас в третьем контейнере?

- Холодильники и морозильники "Бош" в ассортименте. Двести пятнадцать штук на девяносто три тысячи восемьсот сорок евро.

- Замечательно.

Опять позвонил фрау Мюллер и четвертую платформу заказал. Еще четыре тысячи в минус. В 16:10 погрузку мы, наконец, завершили. Места осталось всего-то от двери в контейнере, до распахнутой левой пилотской. Рядом с дверью окошко врезано откидное. Большое. Оно откинуто сейчас, и сидя в кабине самолета можно наблюдать окрестности.

К 17:00 в назначенное время мы уже в банке были. Там Катерина закупила золотые слитки. В титановом кейсе. Содрали с нее комиссию несколько больше, чем я думал, и досталось нам 8446 граммов драгметалла. Полюбовался я на добро это. Сияют слитки зеркально. Но лихорадкой золотой не подхватил. Равнодушным остался к тельцу златому. Закрыл кейс на ключик, в сумку его уложил да застегнул на молнию. Сумку через плечо, пистолет под мышкой правой поправил и домой мы с Катериной поехали. Осталось нам только матрас надувной скатать. И можно в путь отправляться. Чезаре ночевать с нами остался. Покараулим с ним эту ночь. Выдал я ему СПАС обрезанный. Приклад на место прикрутил. Патронов картечных - два магазина, длинных, по восемь штук. Сам и Вальтером обойдусь. И у Морсика сон чуткий. Тут в Греции можно и вовсе не караулить, нету тут жуликов. Повывели всех. Но береженого - бог бережет.

Как и ожидалось, никаких происшествий за ночь не произошло. И по радио интересующие нас новости не прозвучали. Утром простились мы с Чезаре. Катя его рассчитала по царски и расцеловала на прощание. Я ружбайку у него отнял и в самолет спрятал, потом тоже приобнял. Нормальный он мужик, хоть и хитрюга. И уехал он, а мы тягачей дожидаться остались. К 10:00 подъехали четыре тягача, собрал я водителей, показал на карте место, куда груз везти. Выработали совместно маршрут. Подцепили к тягачам тралы. Выстроились в колонну и с песней вперед. В Лачанокипой!

Переезд до терминала много времени не занял. По объездной дороге, не очень загруженной в это время, доехали минут за сорок. Подъехав к запертым воротам, погудели. Ворота откатились по направляющим и колонна зарулила на обширный двор. Мадам Мюллер встретила нас с Катей возле формирующегося состава, из десяти крытых вагонов и девяти платформ. Из потрепанных вагонов неслось мычание, блеяние, лай и даже кудахтанье. Четыре пустых платформы вытянулись вдоль здания промышленного вида, и явно нас дожидались. Возле первой из них разбросал опоры могучего вида кран. Ярко-желтый, величавый, с надписью на стреле белым по черному - "KATO". Охрана есть. И вооруженная. Четверо в черной форме, с пистолетами в кобурах. Площадку контролируют внимательно.

Поставил я свой скутер в сторонке на подножку и принялся распоряжаться. Меня строгим нордическим голосом вежливо попросили заткнуться, не мешать специалистам, и в сторонку отправили за процессом наблюдать. Я спорить не стал, Катю под локоток зацепил и в узкую тень, к забору отвалил. Потом вспомнил одну тревожившую меня мыслю и к буксам присмотрелся повнимательнее. Есть в мрачной тевтонской педантичности что-то светлое. На всех буксах явственно виднелись свежие потеки масла. Но и только. В остальном же, вагоны и платформы представляли собою "жалкое, душераздирающее зрелище". Ржавчина везде, немалые дыры, именуемые отверстиями, сквозь которые были видны коровьи ноги, сундуки, клетки с курами, петухами и гусями в которых бедным птицам и повернуться было совершенно не возможно. Вагоны крытые, с семьями имуществом и животиной. Платформы фермерские тракторами и комбайнами, и прочим сельхозинвентарем битком забиты. Все уже в состав сформировано.

Бригада стропальщиков под управлением осанистого бригадира сноровисто принялась перекидывать краном контейнеры на платформы. Маневровый тепловоз в дальнем конце состава подтягивал под погрузку следующую платформу, и дело шло решительно и бодро. Поскольку водителям тягачей труды были оплачены заранее, освобождённые машины сразу же уезжали, и сутолока на погрузочной площадке отсутствовала, как таковая.

Подошёл я к даме руководящей, отвлёк её на пару минут от руководящей деятельности и рассчитался за проезд, передав ей полиэтиленовый пакет с деньгами за 388 кубометров. Сто тринадцать тысяч евро.

- Господин Ружейников!