ИСТОРИЯ В ТРЕХ АКТАХ

Одни мечты сбываются на несчастье, а другие – не сбываютcя на счастье.

– Выше ногу! Тяни носок! Ольга, что со спиной?! Не напрягай колени! Втяни живот!

– Я больше не могу, у меня ноги сводит!

– Никаких жалоб слушать не хочу!

Слезы надвинулись на глаза, даже не от боли, а от обиды. «Почему только меня замечают? Я ведь стараюсь, как могу. Все, это последнее занятие. Ноги моей здесь больше не будет!»

Преподаватель подошла быстрым шагом и резко воткнула два пальца Ольге в область пупка.

– Я что сказала, втяни живот!

Ольга вздрогнула, глубоко вдохнула в себя. Живот, казалось, прилип к спине. Хотелось накричать в ответ, привести тысячу аргументов, но она знала, что это не поможет. Ольга собралась с силами, расправила плечи.

– Делаем «plie». Мед-лен-но. Не падаем вниз, как мешок с цементом. Опускаясь, тянемся вверх. Становимся выше. Запомните, plie – это не падение, а подготовка к движению, к подъему, к прыжку. Plie присуще всем танцевальным pas.

Странно и непонятно. Как можно опускаясь, тянутся вверх? Ольга тянула шею, до боли сводила лопатки.

– Вверх тянемся! Тело должно быть, как пружина, готовое к прыжку.

Преподавательница опять подошла к Ольге. Сверкнула своими серыми со стальным блеском глазами.

– Не выставляй зад и не отклоняй корпус.

Одна рука легла Ольге на грудь, другая на поясницу.

– Вот так уже лучше. Не забывай про живот. И дышим, дышим, а то задохнетесь!

Пот выступил на лбу, влажной полоской проступил на трико между грудей. В классе становилось душно. Все ученицы старательно приседали, тянули шеи. Молодые девушки и взрослые женщины. Тонкие и полные. Высокие, с острыми коленками, и низкорослые с короткими ручками. Преподаватель Жанна, энергичная, с короткой, под мальчишку стрижкой, переходила от одной ученицы к другой, бесконечно поправляла постановку рук, ног, голов. Вклинивалась между ними у станка и показывала снова, и снова plie, battement, rond de jambre.

Говорили, что Жанна закончила Ваганова, подавала большие надежды, но получила серьезную травму и вынуждена была уйти из Михайловского театра, где уже танцевала в одной из главных партий. Потом какое-то время она выступала с группой современного танца, но из-за последствий травмы не смогла выносить большие нагрузки и постепенно перешла на преподавание балета для любителей.

Среди разновозрастных «балерин», относящихся к балету, скорее, как к одному из средств поддержания себя в форме, попадались хорошо сложенные и обладающие физическими данными для профессиональных танцев. Некоторые из них, при большом желании и терпении, могли бы попасть в какую-нибудь танцевальную группу, но большинство уходило через год, другой, освоив азы, не вынеся трудности и монотонности балетной практики.

Не смотря ни на что, Жанна относилась к своему делу серьезно, из занятия в занятие не уставала объяснять суть каждого движения, добиваться правильной техники.

Ольга пришла в этот класс два года назад. Сейчас, глядя на себя в зеркало зала, она представляла, что готовится стать настоящей балериной. Телосложением она, и вправду, была похожа на балерину, тонкая, длиннорукая, с остро выделяющимися ключицами, изящными запястьями и щиколотками. Ольгу злило, что Жанна все время к ней придирается. Она старалась делать все правильно, но Жанна опять и опять делала замечания, прикрикивала на нее, иной раз слишком грубо и обидно, хотя кругом все делали ошибки, сутулились и не вытягивали носки. Ольге, казалось, что она ничуть не хуже других, и уже начинала думать, что с такими методами, как у Жанны, у нее вся любовь к балету может пройти.

Ольга любила балет с детства. Насмотревшись балетных постановок по телевизору, она прыгала по комнатам, изображая белых лебедей. В восемь лет мать отвела её в училище Вагановой, но туда Ольгу не взяли, объяснив это «неподходящими физическими данными». Вспоминая ту экзекуцию, которую над ней произвела вступительная комиссия, когда её в одних трусиках, дрожащую от холода, долго выгибали в разные стороны, задирали ей ноги, выворачивали стопы, Ольга даже обрадовалась отказу, не понимая, почему так громко рыдают другие девочки, разделившие её участь. Она вскоре почти забыла о случившемся и, оставшись верна балету, продолжала развлекать домашних собственными мини инсценировками.

Этот балетный класс был для неё возможностью прикоснуться к несбывшейся мечте. Но чем больше Ольга делала бесконечных приседаний, махов ногами, наклонов, она понимала, что вряд ли вынесла бы настоящую балетную муштру, многолетнюю, изматывающую и, увы, приводящую большинство выпускниц в безликую массу кордебалета.

Занятия здесь были для Ольги и ещё одним увлечением, среди многочисленных кружков и курсов. Все от английского языка и цифровой фотографии до рисования по шелку и купажу, ее муж, безмерно влюбленный в неё, воспринимал, как данность, как проявление многогранной натуры Ольги. Он потакал ее прихотям, он исполнял ее желания. Видеть ее горящий взгляд и радостную улыбку было для него большим счастьем.

Они были женаты четыре года. В день их знакомства случился жуткий ливень. Андрей, сквозь потоки воды, стекающей по лобовому стеклу, еле заметил на автобусной остановке девушку, ловящую попутку. Он никогда никого не подвозил, но что-то в той высокой тонкой фигурке, прячущейся под зонтом и машущей рукой, как выбившаяся из сил – крылом птица, заставило его нажать на тормоза. Дрожащая, с посиневшими от холода пальцами, она уселась на переднем сидении, долго возилась с зонтом, вытирала платком мокрые руки, жаловалась на погоду. Он искоса поглядывал на нее, темные длинные волосы убраны в хвост, прямой нос, губы… такие, какие хочется поцеловать, и глаза, самое главное глаза! Когда она заглянула в машину, называя адрес, его сразу же приковал к себе ее взгляд, как будто какой-то свет шел из самой ее души. Он еще не разглядел, какого цвета у нее глаза, но этот свет притягивал к себе.

Чем ближе они были от нужного ей адреса, тем тревожнее становилось на душе Андрея, он понимал, что скоро она выйдет из машины и навсегда исчезнет из его жизни. А ему так хотелось еще смотреть в ее глаза, узнать ее поближе. Казалось диким спросить у нее номер телефона, скорее всего его ждал отказ, да и, наверняка, у нее кто-то есть. Десяток мыслей пролетели в голове у Андрея, он не знал какой найти повод, что сказать. И вдруг она произнесла.

– Как здорово в такую погоду смотреть в окно и попивать горячий чай или кофе.

Андрей не растерялся и подхватил.

– А давайте это прямо сейчас и сделаем. Я приглашаю Вас в кафе.

– В кафе?

Повисла минута молчания. Она посмотрела на него, как бы изучая, потом куда-то в даль, сквозь залитое дождем лобовое стекло, затем на свои колени, выглядывающие из под подола пальто. Какая-то мысль пробежала у нее в голове, она слегка нахмурила брови и ответила.

– А почему бы и нет.

На тот момент у Ольги и вправду был молодой человек. Она влюбилась в него сразу. Игорь был красив и умен. Он учился в институте, и поглощенный занятиями, не очень обращал внимание на девушек, но Ольга нашла к нему подход, она умела слушать и имела свое мнение на разные темы, что Игорь очень ценил. Но Ольга хотела Игоря не только слушать, она хотела обладать им. Он мог часами, сидя в кресле напротив, говорить и говорить о теории игр, ракетных двигателях, новых возможностях приложения математики в бизнесе. Ольга слушала, задавала вопросы, делала предположения, но ни на минуту не забывала о своих желаниях. Она кусала губы, непроизвольно поглаживала себя по коленям, но он ничего не замечал. В конце концов Ольга подходила к нему, садилась на колени, сама начинала целовать его и увлекала за собой. Он брал то, что ему давали, и вырвавшись из плена цифр и формул, превращался вдруг в неистового любовника, сводившего ее с ума страстью и ласками. Весь мир исчезал для них, а они для него, потом они падали обессиленные, и долго лежали пока не успокоится дыхание, пока не остынут тела, лежали, не касаясь друг друга, слушая стук сердец.