– Очень даже хорошо будешь жить. А то, что он хворый и бездетный, просто замечательно. Ты станешь его женой, а значит, и наследницей всего состояния. Вряд ли он проживет долго. Тогда ты станешь богатой, весьма завидной невестой, будешь менять кавалеров налево и направо и выйдешь замуж по любви. Ради этого стоит немного потерпеть.

– Ладно, отец, я во всем доверяю твоему разуму и расчету. Посему повинуюсь тебе, как и положено послушной дочери. Но выстоим ли мы, когда сюда придут русские?

– Ты думаешь, я буду ждать, покуда они подойдут к городу? Окажу им услугу, ту самую, от которой Царя Ивана после перекосит от злобы, и уедем в Вильно. Оттуда свяжемся с паном Войчиком и отправимся в Краков. Я уже попросил его подобрать там дом для меня. Не стану же я жить с вами, молодоженами.

Панночка обняла отца.

– Я так люблю тебя!..

Дравес освободился от ее рук и сказал:

– Не время, Анна, миловаться. Теперь о том русском. Я видел этого ратника московского воеводы. Статный, симпатичный, но наш враг. Однако ты должна сделать так, чтобы он попал полностью под твои чары.

Анна самоуверенно заявила:

– Он уже влюбился в меня. А раз так, то безумен.

– Верные слова говоришь, умница ты моя. Привечай его.

– Да, отец.

– И помни, дочь, у тебя все только начинается. Счастье твое впереди, и вовсе не с паном Базылем Войчиком. Хотя ему я, естественно, буду говорить совершенно другое.

– Я все понимаю.

– Ну, ступай, занимайся своими делами.

– Я хотела к подруге сходить.

– До обеда можешь побыть у нее.

– Спасибо, отец, – сказала изворотливая панночка и выпорхнула из комнаты.

«Эх, молодость! Да, деньги нужны, когда вся жизнь еще впереди. А что у меня? Все вроде бы есть, но нет главного, той счастливой поры, когда я млел перед своей любимой Вероникой», – подумал купец.

Ближе к обеду в дом вернулся Магеря. Он, как ему и было велено, тут же вошел в комнату купца.

– Что, Донат?.. – спросил Дравес.

– Повозка с воеводой, ратником и купцом Ковалем сразу пошла к укреплениям посада, затем вдоль них. Заметно было, что русский князь осматривал валы и стены, пушки, ворота. Им удалось проехать и на территорию Верхнего Замка. Я туда за ними не пошел и правильно сделал. Они скоро вернулись и отправились в местечко Бельдево.

– Понятно. Моя повозка готова?

– Извиняй, хозяин, но теперь время молитвы и обеда.

– Да, ты прав. После поедем.

– Дозволь узнать, куда?

– Ну не на подворье же Коваля или в починок Веселый. Думаю, и без нас найдутся люди, которые наведаются туда.

– Уразумел, пан Дравес.

Дравес помолился, пообедал вместе с дочерью, вернувшейся от подруги, поцеловал ее и сел в повозку. Магеря направил коня к воротам Верхнего Замка.

Стража там пропустила торговца без остановки. Она давно знала Дравеса.

На площади у Софийского храма он увидел ротмистра Голубицкого, прогуливавшегося там, приказал Магере остановиться, выбрался из повозки.

– Пан ротмистр, доброго дня!

– Пан Дравес, здравствуй! Какие дела привели тебя в Замок?

– Важные, пан ротмистр.

– Ну, если важные, то ступай к воеводе. У него, правда, сейчас Ян Глебович, но он не помеха.

– А вы, пан ротмистр, ждете кого-нибудь? – спросил торговец.

Реакция польского военачальника на этот вопрос неожиданно оказалась враждебной.

Он приблизился к Дравесу и злобно прошипел:

– А тебе, купчишка, какое до этого дело?

– Да что вы, пан ротмистр, так разошлись-то? Я же просто спросил.

– Э-э нет, вы, торгаши, просто так ничего не делаете. Ты передал Витейскому провизию?

– Да.

Ротмистр смягчился, осмотрелся и осведомился:

– Чего не идешь во дворец?

– Да вот не знаю, стоит ли воеводе прознать о нашем тайном деле.

– Вот ты о чем. Есть что доложить ему?

– Есть!

Голубицкий еще раз осмотрел площадь. Сюда должна была подойти Луиза, как бы направлявшаяся в Собор. Ротмистр хотел договориться с ней об очередной встрече в своем доме, но она, видимо, заметила купца и прошла стороной.

– Говори, Дравес.

– Как бы кто посторонний не услышал. – Торговец намекал на стражу, что стояла поодаль, но могла слышать разговор.

– Говори тише, – посоветовал ему Голубицкий.

– Добро, слушайте.

Дравес рассказал поляку о визите князя Савельева, о его интересе к подземным ходам и тайным складам.

Ротмистр бросил быстрый взгляд на купца.

– Вот как? Значит, русские все-таки рискнули отправить малую дружину на поиски наших схронов?

– Да, пан ротмистр.

– А ну, пойдем во дворец.

– А воевода?

– Ко мне.

У Голубицкого в этом здании были свои палаты.

Они зашли в отдельную небольшую комнату со служебной, весьма скудной обстановкой.

Ротмистр указал на стул перед столом.

– Садись, купец.

Дравес повиновался.

Ротмистр встал у окна, взглянул на собеседника и заявил:

– Теперь давай докладывай все подробно.

Дравес рассказал, как Коваль привез к нему воеводу с охранником, упомянул о царской особой грамоте, о том, чем интересовался Савельев.

Голубицкий внимательно выслушал его и сказал:

– Что ж, это очень хорошо.

Купец удивился и спросил:

– Чего же тут хорошего, пан ротмистр? Русская дружина в городе.

– Мы и ждали ее, правда, сомневались, объявится ли. Она пришла. А хорошо то, что мы знаем об интересе русских к схронам и о том, что они прислали людей искать их. Дружина остановилась у купца Коваля в Бельдево?

– Нет, в пяти верстах северо-восточнее, на починке покойного пана Адамовича, который теперь принадлежит Ковалю.

– Скрытное место подобрал им купец. Там можно долго просидеть. Оттуда нетрудно вести разведку и поиск.

– Надеюсь, ваши доблестные ратники уже сегодня разобьют эту дружину, – сказал купец.

Голубицкий укоризненно покачал головой:

– А зачем я тогда недавно велел твоей дочери пытаться завести знакомство с кем-нибудь из русских, если они тут объявятся?

Дравес развел руками:

– Вот этого я до сих пор не разумею. Но Аннушка сделала все так, как ей было велено. Молодой ратник, который сопровождал своего воеводу, ой как заинтересовался моей дочерью. Он даже заявил ей, что влюбился в нее, как только увидел. Она на бегу сказала ему, чтобы приезжал еще.

Голубицкий усмехнулся и проговорил:

– Да, хитра не по годам твоя Аннушка. Панночка умная, расчетливая, а играет как! Молодец. За это ей будет награда. Ты когда собираешься отдать ее замуж за пана Войчика?

– По весне, как уедем в Краков.

– Хворь все чаще валит его, а наследников у него нет. Ты можешь не успеть, и тогда все его состояние уйдет в державную казну.

– За ним смотрят. Не понимаю, почему больной человек в годах решил взять замуж столь юную девицу.

– А затем, чтобы хоть в последние дни побыть рядом с ней, снова почувствовать себя молодым. Но все эти дела с дочерью касаются только вас. А для города она должна сделать вот что… – Голубицкий говорил недолго, вскоре закончил речь и спросил: – Тебе все ясно?

– Ясно, пан ротмистр.

Голубицкий передал купцу карту города, выглядевшую так, будто она была создана в далекие времена.

– У меня имеется один вопрос, – сказал тот.

– Спрашивай.

– Сколько город заплатит мне за провиант и ту важную услугу, которую я окажу ему?

Ротмистр вспыхнул и заявил:

– Да как ты смеешь даже думать об этом! Ты помогаешь оборонять город, в котором живешь. Разве можно требовать за это деньги? Забудь о вознаграждении. Скажи мне спасибо, что я побеспокоился о том, чтобы ты с дочерью пережил осаду. Как только наша большая рать отгонит войска Царя Ивана, вы вольны будете уйти отсюда на все четыре стороны.

– Спасибо, пан ротмистр. А нельзя нам с Анной отправиться в Вильно прямо сейчас, еще до подхода русского войска?

– Нет, Дравес!.. – Голубицкий вздохнул и добавил: – Ты, наверное, плохо слушал меня либо вчера вечером выпил так много, что голова у тебя до сих пор не работает. Сколько раз можно повторять одно и то же?.. Езжай к себе и делай то, что велено. Помни, если что, сразу ко мне, но скрытно, чтобы русские не заподозрили неладное. Уразумел?