Прищуриваясь, смотрю на него.

– Ты заинтересовался моей сестрой, – догадываюсь я.

– Нет, – смеясь, качает головой.

– Плохо играешь, ты заинтересовался моей сестрой, – делаю шаг к нему.

– Да нет же, я не заинтересован женщиной, которая работает в сексе по телефону. Конечно, мне обидно, что меня послали, чувствую себя оскорблённым, ведь я красивый мужчина. Даже у моего брата есть ты, а вот я ни с кем. Как-то обидно, но это не означает, что я заинтересовался грубой и наглой, рыжеволосой извращенкой, – слишком эмоционально он это говорит, да и сам понимает.

– Не хочу больше обсуждать эту тему, – отрезая, плюхается на софу.

Джоршуа и Рейчел. Нет, моя сестра его убьёт. Даже думать об этом не собираюсь. Возвращаюсь на место, но всё же, мысли о том, что Рейчел может немного развлечься с Джо, не дают покоя.

– Скажи мне, только честно, он не пугает тебя? – После долго молчания, подаёт голос Джо.

– Кто? – удивляясь, поднимаю на него голову.

– Ред.

– А он должен пугать? – Усмехаюсь я.

– Его шрамы, мы пытались их поправить косметически, даже пересадку кожи делали, но не на всех участках это можно было сделать. Большинство, ладно, признаю, что лет десять и я не мог смотреть на него спокойно. У меня кровь стыла в жилах.

– Нет, меня не пугают его шрамы. Мне они нравятся. Мне плевать на то, как он выглядит. Правда. Когда я дотрагиваюсь до них, то он напрягается, а я ощущаю приятное покалывание в пальцах. Наверное, я больна, но мне кажется, что Ред удивителен. Я даже не вижу их, когда смотрю на него, потому что вижу только глаза, чувствую его ярость или же притяжение. Но меня не пугает его внешность, не имею понятия, по какой причине она меня возбуждает, – тихо признаюсь я.

– И Ред позволил тебе трогать шрамы? – Недоверчиво уточняет Джо.

– Боже, да это обычная кожа, – уже громче добавляю. – Немного выпуклая, местами гладкая, но кожа. Как можно испытывать отвращение, когда дотрагиваешься до неё? Ведь искусственная грудь, губы, ягодицы и другие места не отталкивают мужчин, так отчего обычная кожа должна вызывать неприятные ощущения? Многие ложатся на операционный стол, чтобы подогнать себя под несуществующие стандарты, превратиться в куклу и поймать на крючок кого-то вроде Филиппа. Но я знаю, без этих ухищрений, что красота губительна. Она не приносит счастья, мне не принесла. И я думаю, что другим тоже. Возможно, только единицы добиваются того, чего хотят, но при этом теряют себя.

– Не поверю, что не нашлось женщины, которая бы спокойно приняла его внешность?

– Женщин у него было много, – задумчиво отвечает Джо. – Но спокойно ни одна не приняла его таким, какой он есть. Ещё хуже становится, когда появляюсь я. Тогда они теряют интерес к брату, получая эстетическое удовольствие от меня. Поэтому мы, когда находимся вместе, завязываем им глаза.

– То есть, – кривлюсь от грязи в его словах, – это правда, что вы… вы спите с ними вместе?

– Абсолютная, – кивает он.

– Боже, как гадко. И не противно? Мне тоже такую участь придумали?

– Нет, не противно, даже интересно. Секс втроём очень возбуждает, да и женщины получают удовольствие. Их никто не принуждает к этому, они сами хотят. А это ты мне ответь, не желаешь попробовать?

– Никогда. Это неприемлемо для меня, – зло отвечаю ему.

– И даже если это будет женщина?

– Издеваешься? – Шиплю на него, получая отрицательное мотание головой.

– Это ещё хуже. Унизительно находиться с мужчиной, да ещё и с одной женщиной. Выходит, что ты, как партнёрша, не можешь доставить удовольствие ему. Это унижает, оскорбляет, и ни за что я не позволю так с собой поступить. Секс только для двоих, третьему нет места там. А если Ред думает иначе, то лучше всё завершить сейчас. Делить с другой мужчину не собираюсь, это измена. Для меня это самое ужасное предательство того, что создано только для двоих.

– Не кипятись, я всего лишь спросил. Нет, брат не планирует. Мне интересно, как ты смотришь на такие отношения, – Джо, защищаясь, выставляет руки впереди себя. Закатываю глаза, ненавидя его, что заставил испытать ревность даже к мысли о том, что они обдумывают варианты использовать меня для таких вот грязных вещей.

– Ты узнал, как я смотрю на них. Точнее, не желаю видеть такое, – резко отвечаю ему.

– Но попробовать нужно всё, – замечает он.

– Не то, что не вписывается в рамки. Для меня это за пределами. И я не понимаю тех, кто терпит то же самое насилие. Не понимаю, как это может нравиться. Мужчинам, да, вы наслаждаетесь, ведь рядом с вами аж две женщины. Но ни одна нормальная женщина не будет делить своего мужчину с другой. Ни одна, а если она это делает, то, значит, потеряла всю власть над разумом партнёра, и это уже заведомый конец всему.

– Не все мужчины раскрепощены, но многие видят это в фантазиях.

– Пусть это и останется там, а я не собираюсь иметь к этому отношения, – отрезаю.

– Ладно, твоя взяла. Ты права, – от слов Джо довольно улыбаюсь. – Но…

– Вот продолжение лишнее. Я права, этого достаточно, – перебиваю его.

– Я только одного не понимаю, как с твоим характером, силой и вот этими суждениями, ты превратилась во всепрощающую куклу?

– Я тоже этого не понимаю, раньше я не была такой. У меня сильные пробелы в памяти и сейчас, оборачиваясь назад, могу назвать себя только идиоткой. Возможно, алкоголь сотворил со мной это, а, может быть, мне было комфортно жить в своих мечтах. Но когда я увидела красные капли на своей юбке в ту ночь, вспомнив об измене Филиппа, первой измене, то ощутила невероятный страх. Я не могла его описать, найти причину, но знала, что должна бежать. Я вышла через заднюю дверь, чтобы охрана меня не видела. В нашей изгороди есть участок, через который можно пролезть. И я сразу же направилась в аэропорт, – ярко вспоминаю тот день, и всё теперь встаёт на свои места. Я не нашла бутылку белого вина, но от жажды, наконец-то, выпить, слишком резко открывала красное. Бутылка выскользнула из моих рук. Осколки, красные пятна, напоминающие кровь. В ночь первого замужнего насилия, которое я помню, на мне была тоже белая юбка.

– А сейчас нет желания глотнуть спиртного? – Интересуется Джо.

– Нет, я боюсь его. Опасаюсь, что как только это сделаю, то снова превращусь в куклу или же вспомню нечто ужасное. Намного страшнее того, что было до этого. Хотя признаю, когда прилетела, у меня была ломка. Сильная ломка, и я пила.

– Это тоже довольно необычно, ведь люди, подверженные зависимости, так легко не соскакивают с неё.

– Знаю, и… давай, не будем говорить об этом, – качаю головой, не желая разбираться в своём состоянии.

– Хорошо. Тогда поболтаем о погоде? Холодно нынче, обещают суровую зиму, – от слов Джо улыбаюсь.

– Это глупо.

– Очень.

Мы смеёмся, расслабляясь оба от напряжения, как дверь кабинета распахивается и в комнату входит Ред. Он выглядит очень странно. Его мрачный взгляд прикован ко мне, но в то же время словно стеклянный. Лицо посерело, а шрамы резче выделяются на щеке.

Замолкаем, наблюдая, как он без слов направляется к стеллажам с книгами и открывает один из шкафчиков. Берёт бокал и щедро наливает туда из хрустального графина тёмную жидкость. Выпивает залпом, и слышу его тяжёлый вздох.

– На него всегда так действует починка труб? – Удивляюсь весело я, но замечаю, что Джо хмуро смотрит на него. Даже с беспокойством. Возвращаю свой взгляд на Реда, наливающего новый бокал и проделывающего с ним то же самое.

– Джаред, – напряжённо зовёт брата Джо.

– Оставь нас, – тон, который сейчас присущ Реду, можно назвать могильным. Именно так сообщают о смерти, и это поселяет страх в душе.

– Но…

– Я отправил тебе данные, иди к себе, позову. Джоршуа, уйди, оставь меня наедине с ней, – Ред разворачивается и не сводит глаз с брата. Тот, молча кивает, и натянуто улыбается мне, желая приободрить.

Как только закрывается дверь, то я слышу:

– Иди ко мне. Ну же, иди.